– Да, так.
– Я еще не рассказала Адриану о том, что потеряла ребенка. Думаю, сейчас самое время. Вдруг это поможет ему понять мотив вашего поступка.
В глазах Мэй заблестели слезы.
– Сначала я думала, Адриану не повезло, что из всех женщин он выбрал именно тебя, но сейчас я понимаю, ты – та единственная, которая ему нужна.
Слова Мэй эхом отзывались в голове Шарни, когда она спускалась на пляж в поисках Адриана. Жанис была права – в их отношениях с Адрианом не хватало осознания того, что они нужны друг другу.
Ей не терпелось увидеть его, сказать, что не случилось ничего страшного и ничего в его жизни не изменилось. Его мать любит его.
И я тоже.
Адриан почувствовал ее присутствие еще до того, как она присела рядом с ним на песок. Но он даже не взглянул на нее, а продолжал смотреть невидящим взглядом на море.
– Значит, все-таки ты была права, а я ошибался, – горько сказал он. – Я брат-близнец твоего погибшего мужа.
– Да, – спокойно согласилась Шарни.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Тебя это совсем не огорчает?
Она моргнула.
– Нет.
– Но это огорчает меня.
– Почему?
– Если ты задаешь такие вопросы, значит, совсем не разбираешься в мужчинах.
– Рей был бы не против.
– Зато я против. Ты его жена. Сначала ты полюбила его. Я просто случайно оказался в твоей жизни.
– Это неправда, – резко возразила она. – Да, я действительно любила Рея. Но сейчас я люблю тебя.
Он недоверчиво покачал головой.
– Я не хочу прожить жизнь вместо кого-то.
– Это и невозможно, Адриан. Если бы ты знал Рея… Ты бы понимал, что вы абсолютно разные.
– Я не знал своего брата? Да, а все потому, что моя дорогая мама лишила меня такой возможности. Да и не родная мать она мне. – Он вдруг замер, увидев ярость в ее взгляде.
– Не смей так говорить! Мэй – твоя настоящая мать, так же как твой отец был родным отцом тебе. Они дали тебе все, о чем может мечтать любой ребенок. Любовь, уверенность, хорошее образование. У Рея не было даже половины этого, смею тебя заверить.
– Было бы, если бы нас не разлучили, – заупрямился Адриан.
– Может, да, а может, и нет. Я предполагаю, что он всегда оставался бы в твоей тени. Ты был сильнее его. Но как случилось, так случилось. Все мы жертвы обстоятельств, особенно пока малы. Но как только мы становимся взрослыми, у нас появляется возможность выбора. Ты сейчас можешь отказаться принять то, что было сделано тридцать шесть лет назад без твоего согласия. А можешь постараться понять и простить.
– Тебе легко говорить, Шарни. Но как понять и простить, если я не понимаю? Не каждая женщина, которая теряет ребенка, потом крадет чужого.
– Нет, – согласилась Шарни, – но твоя мать потеряла троих детей. И помимо этого ей сказали, что больше она не сможет забеременеть.
– Они могли бы усыновить ребенка. Законным путем.
– Учитывая их возраст, это было бы очень трудно.
– Здесь да, но они могли бы уехать за границу.
– Тридцать шесть лет назад? Да перестань, Адриан, это было невозможно.
– И все же красть ребенка недопустимо.
– Все вышло случайно. Вмешалась судьба и поставила твою маму перед выбором. Она просто не могла отказаться.
– Отец должен был.
– Он тоже не мог. Потому что безумно любил твою мать.
Адриан кивнул.
– Да, он обожал ее.
– А вместе они обожали тебя. Это не может быть плохо.
Адриан шумно выдохнул. Было видно, что он успокаивается.
– Да, они были прекрасными родителями. Но все равно мне сложно во все это поверить.
– Я прекрасно понимаю, как ты шокирован сейчас.
Он слабо улыбнулся.
– Это еще мягко сказано. – Но она права, подумал Адриан. Во всем. Он вел себя несдержанно и чересчур эмоционально. Хотя и его можно понять.
– Помнишь ту комнату в моем доме, в которую я тебя не пустила? Рядом с ванной.
Адриан нахмурился – Шарни слишком быстро сменила тему разговора. Он повернулся к ней, но она смотрела куда-то вдаль.
– Да, – немного обеспокоенно ответил он. Что-то в ее голосе насторожило его. – А что там?
– Детская.
– Детская? – повторил он.
– Да. Для мальчика.
– Для мальчика?
– Ее никогда не использовали по назначению, но там есть все необходимое. Колыбель, кроватка, пеленальный столик, одежда, которой слишком много для одного ребенка… – Только сейчас Шарни отважилась взглянуть на Адриана. У нее слегка дрожал подбородок. – Я была на шестом месяце беременности, когда погиб Рей. От переживаний у меня начались схватки, но для малыша это было слишком рано.
Боже! Бедняжка.
– Поэтому я знаю, что пришлось пережить твоей маме, Адриан. Эта боль разрывает изнутри, не дает дышать. А ты вернул ее к жизни. Она просто не могла не взять тебя, не могла оставить. Я не находила в себе сил вернуться к жизни долгих пять лет. Но тут появился ты, и жизнь снова заиграла для меня яркими красками. – Она потянулась и коснулась рукой его щеки. – Ты не замена Рею. Ты Адриан Палмер, и я люблю тебя так, что не смогу выразить свою любовь словами. Ты просил меня выйти за тебя замуж по дороге сюда. Если ты еще не передумал, я согласна.
Адриан посмотрел в ее глаза, и все сомнения улетучились. Он видел – она говорит правду. Она любит его. Действительно любит.
Какая же она невероятная женщина! После всего, что ей пришлось пережить, она еще полна оптимизма, способна любить.
Он заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.
– Я недостоин тебя, – прошептал он.
В его объятиях Шарни чувствовала умиротворение. Хорошо, что она, наконец, смогла рассказать ему о ребенке. Теперь между ними не осталось секретов. Только любовь.
– Я сделаю тебя счастливой, – пообещал Адриан, прикасаясь губами к ее волосам.
– Я уже счастлива. Ладно, пойдем пообедаем. Твоя мама так старалась.
– Я ее обидел, да? – виновато спросил Адриан, когда они шли к дому, держась за руки.
– Думаю, крепкое объятие любящего сына загладит твою вину, – смеясь успокоила его Шарни. – Матери обычно быстро прощают.
– И все-таки она была прекрасной матерью, – не мог не признать он.
Разговор о его матери напомнил Адриану о том, что Шарни потеряла малыша.
Если бы она снова забеременела, то стала бы еще счастливее…
– У нас обязательно будет ребенок, дорогая, – поклялся он, сжав руку Шарни. – Я буду стараться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Адриан вскочил на ноги, потому что больше не мог оставаться за столом. Его мысли были далеки от работы, и он совершенно не мог сосредоточиться.
Он отодвинул стул, пошел на кухню, чтобы налить себе кофе, по дороге мельком взглянул на часы. Уже полдень. Встреча Шарни с врачом была назначена на десять тридцать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
