взялся за дегустацию другого напитка.
— А где бармен? С работы уволили или съели? — Кощей насмешливо посмотрел на меня.
А я старательно соблюдал правило номер четыре, запрещающее разговаривать с клиентами.
— Тебе понравился сегодняшний дождь, Сим? А вчерашний? Хочешь снова меня разозлить?
Я продолжал молчать, ощущая, как флюиды агрессии начинают исходить от Кощея по направлению ко мне. В руках появилась неприятная дрожь, а по спине забегали мурашки.
Кощей щёлкнул пальцами, и под потолком прогрохотал гром. Вокруг люстры начали сгущаться тучи.
— Мм… вкуснейший эльфийский ликёр, — причмокивая от удовольствия, проговорил Кощей. Чувствуются нотки печали и розового безумия.
Бутылку Кощей опустошил до дна, и, похоже, те самые нотки безумия, что он в ней обнаружил, оказали на него воздействие. Он начал пить всё подряд, а опустевшие бутылки швырять по холлу. Некоторые целенаправленно летели в мою сторону. Я открыл один из зонтов и выставил его перед собой в качестве защиты.
— Всё, вы меня достали! Я заставлю вас себя уважать!
Голос Кощея стал замедленным, слова растягивались и прерывались икотой. Он на глазах пьянел.
«Тоже неплохо», — подумал я.
— Что неплохо? — поинтересовался Кощей, прочитав мои мысли.
И я запретил себе думать, заведя в голове первую попавшуюся песню: «Неплохо, неплохо, неплохо быть… голубым щенком, голубым щенком».
Кощей хмыкнул, вновь сосредоточил внимание на уничтожении напитков, продолжив швыряться опустевшими, а иногда и не очень опустевшими бутылками. На полу опасно блестели осколки. Бедный Рей, сколько ему будет работы!
А потом что−то произошло. Кощей потянулся за бутылкой, находящейся на верхней полке, да так и застыл с вытянутой рукой.
Я как−то начал привыкать к шуму, который он производил вокруг себя, а тут вдруг тишина. Осторожно выглянув из−за зонта, я долго всматривался в застывшую фигуру, озадаченный, чтобы это значило. Стоит, не шевелится. Может это ловушка? Я поведусь, подойду проверить, а он из меня мокрого места не оставит?
Странно, но гром над головой прекратился и тучи исчезли.
«Эй, Кощей, чего замер?»
Ноль реакции.
Я решил не спешить с подробным изучением истукана. Пусть стоит. Дождался, когда из кабинета клиент вышел. Тот замер, настороженно глядя на усеянный осколками пол, посмотрел на свои ноги, обутые в лапти. Очень непривычно было мне видеть такую старинную обувь.
— Какой бардак! — негодуя, воскликнул Хозяин. Его взгляд задержался на Кощее. Заинтригованный, он подошёл к нему и принялся с любопытством осматривать.
— Э… да ты окаменел, — Хозяин вопросительно посмотрел в мою сторону. — Сначала вампир, теперь Кощей… Слава о новом помощнике Исы Овны скоро раскатится по всей Тёмной Нави. Уверен, мы скоро встретимся на кладбище, — Хозяин громко расхохотался. — Недолгой жизни тебе, Сим!
Существо растворилось в воздухе, а его жуткий смех ещё долго ударялся об стены холла, постепенно затихая.
И тут вдруг до меня дошло, что это был Хозяин кладбища!
— Не дождёшься! — выкрикнул я, превращая накативший страх в гнев. — Вот выдумали разные твари меня запугивать!
Я остался наедине с окаменевшей статуей. И что делать? Помедлив, я осторожно поднялся и на цыпочках, крадучись, направился к бару. Малейшее шевеление и я готов был рвануть к спасительному кругу.
Но Кощей по−прежнему не подавал признаков жизни. Подходить к нему ближе я не рискнул, вместо этого направился к жилой зоне Рея. Постучал. Вскоре парень открыл дверь.
— Чего тебе?
— Кажется, Кощей того… — я кивнул в сторону холла.
— В смысле?
Рей вышел, и вдвоём мы вернулись в холл. Увиденный беспорядок и застывшая фигура Кощея ввели его в состояние глубочайшего недоумения.
— Это как такое возможно?
— Без понятия, но я надеюсь, он больше не оживёт и не будет портить нам настроение.
— И что с ним теперь делать? — Рей приблизился вплотную, потрогал его, убеждаясь, что Кощей действительно стал камнем. — Точно окаменел. Не могу же я его здесь оставить. Наверно оживёт когда−нибудь, но не скоро.
— Давай его ко входу перетащим. Пусть стоит в качестве вешалки и служит всем входящим напоминанием, что нельзя плохо обращаться с помощниками Исы Овны.
— Так, это ты его?
Рей уставился на меня широко открытыми от потрясения глазами.
— Я даже пальцем не пошевелил. Зонтом от его бутылок защищался. Наверно Кощей выпил что−то не то.
— А чего его вообще к напиткам потянуло? Не пил он ничего прежде.
— Тут уж извини, я разрешил. Хотел отвлечь его, он же снова громыхать начал и тучу выращивать.
Рей обошёл вокруг Кощея, потолкал его, проверяя, не прирос ли он случайно намертво к полу, но не рассчитал, и тот с грохотом упал.
— Не сломался? — я склонился над упавшим.
— Давай перетащим.
Поднимая, мы убедились, что он в порядке, и понесли его к выходу. Рей держал за верхнюю половину тела, а я за ноги. недалеко от входа мы его поставили.
— Глазища у него жуткие, — обратил внимание я. Да и глазами два бильярдных шара, торчащих в глазницах, трудно было назвать. — Клиентов он не распугает?
— Главное, чтобы ночью не светились, — насмешливо произнёс Рей.
— Как−то жутко он смотрится, давай его лицом к стене повернём.
— Согласен.
Мы повернули статую лицом к стене.
— Ну вот. Вроде нормально, — оценил я. — Теперь осколки надо убрать. У тебя дополнительный веник и совок найдётся?
— Найдётся, в кладовке уборщицы всё есть.
— А где кладовка?
— По коридору за жилыми зонами.
Вскоре мы усердно трудились, очищая холл от разбитых бутылок и пролитых жидкостей. Во время наведения порядка, зазвонил телефон.
— Алло, слушаю.
— Сим, до меня дошли слухи, что с Кощеем случилось несчастье. Это правда?
— Правда. Он выпил какой−то напиток и окаменел.
— Но в баре нет напитков, вызывающих такой эффект.
— Он много разных выпил. И вообще, причинил большие убытки.
— Сим, сегодня придут инспекторы, чтобы выяснить истинные причины произошедшего. Встретьте их и ответьте на все их вопросы.
— Хорошо. А если они захотят поговорить с вами?
— Вы должны сделать так, чтобы они не захотели поговорить со мной. Я не хочу отвечать на их глупые вопросы.
— Хорошо, я всё сделаю.
Связь отключилась.
«Я всё сделаю — мысленно усмехнулся я своим последним словам. — Откуда столько желания угодить?»
После полуночи дверь заведения распахнулась и вошли два крупных мужчины в серых фуфайках. Не в смысле тех фуфаек, которыми почему называют футболки, а именно тех, в которых показывают зеков на лесоповалах. Лица у них суровые, крупные, у обоих узкие лбы, глубоко посаженные маленькие глаза с низко надвинутыми густыми, чёрными бровями. Нижние квадратные челюсти двигались, словно они беспрестанно жевали жвачку. На головах были надеты фуражки, как у милиционеров девяностых годов.
Оба громко протопали к моей стойке, скрипя кирзовыми сапогами,
