- Я спрошу вас, Дина, о чем обычно вы разговаривали с Валерием, когда находились в ночных клубах. Признайтесь, ведь такого вопроса вам не задавали, правда?
- Правда. Какой странный вопрос... А почему вы его задали?
- Потому что мне нужно это знать.
- Зачем?
- Нужно. Вы ответьте, а я вам потом объясню. Вот вы пришли, там шум, грохот, какая-нибудь группа выступает, народу человек сто - сто пятьдесят. Вы подходите к стойке, берете... Что вы обычно брали?
- Я - сок, Валера - пепси, иногда он брал пиво, но редко.
- Хорошо, вы взяли свой сок, и что дальше? О чем разговаривать в таком шуме? У нормального человека от таких децибелов голова должна пополам расколоться.
- Ничего, у нас не раскалывалась. Но разговаривать трудно, тут вы правы. Мы вообще-то в клубы заходили, когда сильно уставали или погода была плохая. Валера освобождался после работы часов в десять вечера, в ресторан идти дорого, в кафе, конечно, подешевле, но они в одиннадцать уже закрываются. Мы гуляли обычно или шли к друзьям. Домой друг к другу не ходили, так что, когда деваться некуда было, а расставаться не хотелось, шли в ночной клуб. Какой подворачивался, в такой и шли. Постоянного клуба у нас не было.
- Понятно. А группа "Би-Би-Си" вам нравится?
Дина сосредоточенно наморщила лобик, словно не понимая вопроса.
- "Би-Би-Си"? Что это за группа?
- Та, которая выступала в тот вечер в клубе "Геракл".
- Ах, эта... Валере ужасно не понравилось, как они поют. Ему вообще в них все не понравилось. Мне, по правде говоря, тоже.
- Откуда вы знаете, что ему не понравилась группа?
- Так он же сам сказал, - удивленно ответила девушка.
- Когда он вам это сказал?
- Прямо тогда же и сказал.
- Что именно он говорил?
- Ну, что ему не нравится. Господи, да какое это имеет значение?
- Дина, это очень важно, поверьте мне. Постарайтесь вспомнить точно, что именно вам сказал Валерий о группе, которая тогда выступала.
- Бред какой-то... Спрашиваете черт знает о чем. Ну, значит, он сказал, что они все бездарные, песни у них на обе ноги хромые, только танцор еще более или менее, а певица вообще никуда не годится.
- Что значит - песни хромые? - не понял Михаил.
- Валера так говорил, когда считал, что и слова плохие, и музыка.
- Ясно. А что насчет певицы? Он как-то объяснил, почему она ему не нравится?
- Он сказал... - Дина снова задумалась, в глазах появились слезы, готовые вот-вот покатиться по нежным щекам. - Сказал, что у нее голоса нет, а то, чем она поет, она из задницы вытягивает. Грубо, конечно, но вы же просили точно... Он так сказал.
- А еще что?
- Еще сказал, что у нее мозгов нет совсем, если она даже такой примитивный текст понять не может. То есть он имел в виду. что она даже не понимает, о чем поет. Он считал, что манера исполнения не соответствует словам песен. Валера очень тонко это чувствовал и всегда злился, если певец пел глупо.
- Глупо пел? - переспросил Доценко. - Интересное выражение, я такого не слышал. Что оно означает?
- То и означает, что певец не понимает смысла слов или не умеет его передать. Двигается не так, интонация не та, в общем, все не то. Для Валеры эталоном была Алла Пугачева, он считал ее гениальной актрисой и всех исполнителей по ней мерил. Конечно, ему все не нравились. Знаете, Валера был очень жестким ценителем, даже жестоким, и в выражениях не стеснялся. Он об этой певице такое говорил, что даже повторять неудобно.
- Ничего не поделаешь, - Доценко улыбнулся, - придется повторить. И вот теперь я объясню вам, для чего. С вами рядом стоял некий человек, который все это слышал. И ему это очень не понравилось. Мы думаем, что именно он убил Валерия.
* * *
С друзьями Николая Курбанова разговор прошел куда легче, ведь вечер в клубе "Ночная бабочка" был всего несколько дней назад. Вместе с Курбановым, который, в отличие от Фризе, действительно являлся поклонником "Би-Би-Си", в клубе были еще трое парней и две девушки. Совместными усилиями довольно быстро удалось установить, что Курбанов, который в тот вечер оказался без девицы, пространно описывал, что и в какой последовательности он сделал бы, если бы оказался в одной постели с солисткой группы Светланой Медведевой. Рассказ был не столько красочным, сколько сальным. Когда же один из его приятелей усомнился в реальности такой перспективы по той причине, что красавице-певице вряд ли нужен будет Колька с его вечными денежными проблемами и отсутствием хаты и тачки, Курбанов стал весьма авторитетно его опровергать, приводя в качестве аргумента неизвестно откуда взявшиеся сведения о неразборчивости и невзыскательности Светланы. Якобы он точно знает, что она готова лечь под каждого, кто поманит, а иногда даже сама приплачивает, если парень ей понравился, но не обращает на нее внимания. И якобы чем ниже статус претендента, чем у него меньше ума, красоты и денег, тем выше его шансы на постельную победу, потому что Светка обожает всяческую грязь и мерзость, такой вот у нее странный испорченный вкус. Разумеется, сказано это было отнюдь не в изысканных выражениях.
Таким образом стало более или менее понятно, чем прогневали своего убийцу Валерий Фризе и Николай Курбанов, но ни Дина, ни друзья Курбанова не смогли припомнить голубоглазого блондина, который стоял бы рядом с ними. А ведь он стоял не просто рядом, он в затылок им дышал, он находился так близко, что смог расслышать в оглушительном шуме их разговор. Впрочем, чему удивляться, в ночном клубе не только шумно, но еще и темно, а молодые люди приходят туда провести время, послушать музыку, повеселиться под бокал пива, потанцевать. Чего им по сторонам оглядываться? Конечно, есть и такие, которые приходят в ночные клубы в поисках знакомств и разглядывают окружающих, но ни Дина, ни приятели Курбанова к таковым явно не относились.
Оставалась еще надежда на самих членов группы "Би-Би-Си". Если убийца действительно является их преданным фанатом, то, возможно, артисты его знают или хотя бы заметили в лицо. Разговаривать с ними поручили Андрею Чеботаеву. И вот Андрей вернулся после встречи со Светланой Медведевой и Беком Бейсеновым. Вернулся с совершенно неожиданными результатами.
- Короче, помогать нам они не станут, - закончил Чеботаев свой рассказ, уставившись в пол. - И даже если Светлана знает это психа, она нам его не сдаст.
- А Бейсенов? - спросила Настя, напряженно слушавшая молодого оперативника. - Как он тебе показался?
- Он вообще ко всему безразличен. По-моему, он меня даже не слушал. Сначала он, правда, пытался как-то воздействовать на Медведеву, но быстро отступился. Ему все равно.
- Слушай, какого хрена ты вообще завел разговор о том, что им придется прекратить выступления? - внезапно взорвался обычно спокойный Миша Доценко. Нам, наоборот, нужно, чтобы они выступали. Будем в толпе этого фаната безумного отлавливать. Ты что, вообще ничего не соображаешь?
- Тише, тише, - успокаивающе сказала Настя, - он ничего такого не имел в виду, правда, Андрей? Это был тактический ход. Ну, согласна, ход не очень удачный, но мы все ошибаемся, даже самые опытные опера совершают ошибки. Не кипятись, Мишенька, ничего катастрофического не произошло. Все поправимо.
- Ничего себе поправимо! - продолжал ворчать Доценко. - Эта девица так разозлилась на Андрея и в его лице на нас всех, что, даже если заметит подозрительного парня, ни за что нам не скажет. Просто из вредности. Ей-то что, ей ничего не угрожает, а чем громче скандал, тем ей выгоднее. Надо было так построить разговор, чтобы ей даже мысль о такой выгоде и голову не пришла, а ты что сделал?
Андрей выглядел таким несчастным, что Насте невольно стало жалко его. Конечно, ей как старшей в этой группе надо было бы отчитать его, вслух проанализировать все его ошибки и, как говорится, "поставить на вид", но она знала, что не сможет и не станет этого делать. И не потому, что это неправильно, а просто потому, что она в принципе не могла и не умела этого делать. Одно дело учить и натаскивать стажера, тут у нее сомнений не возникало и она безжалостно тыкала его носом в каждый промах, как кутенка, и совсем другое - делать замечания своему коллеге, пусть и младшему по возрасту и званию, но все равно коллеге. Кроме того, она чувствовала себя отчасти виноватой в том, что все так обернулось. Надо было начинать с Папорова, ведь очевидно же, что он - главный, как он скажет, так и будет. Под влиянием неожиданной информации он мог растеряться, и из него легко можно было бы выколотить обещание временно прекратить выступления группы. Приказать ему нельзя, он не государственный служащий и начальников у него нет, надеяться можно было только на его здравый смысл и собственную силу убеждения. А теперь Медведева наверняка уже позвонила Папорову и влила ему в уши собственные соображения о полезности криминального скандала для популярности группы. Появление людей из милиции не станет для него неожиданностью, он будет готов отказать им, если захочет. И наверняка захочет. А если не захочет, если у него мышление не такое дурацкое, как у Медведевой, то Светлана постарается его убедить и сделает это в любом случае раньше, чем оперативники предъявят директору группы свои аргументы. Если бы Настя могла предполагать, что все повернется именно так, она велела бы Чеботаеву в первую очередь поговорить с директором. Но она не предполагала, она позволила Андрею самому решать, в какой последовательности опрашивать людей из "Би-Би-Си". и с том, что Андрей с заданием не справился, есть и ее вина.
