— Как в этой громадине мы отыщем Давыдова? — спросил Марк.
Он сидел верхом на велосипедном тренажере, нацепив на голову отключенный шлем, через который во время тренировки транслировалась виртуальная картинка трасс и треков — от высокогорной петли, карабкающейся к самой вершине, до шоссейной дороги, проложенной через лес.
— Единственный выход — подключиться к центральному терминалу, найти, где пришвартован корабль, недавно прибывший на станцию, добраться туда и отловить наглеца, — предложил я.
— И кто у нас тут компьютерный гений? — ехидно осведомился Марк.
— В принципе… — начал было я и умолк.
Мой пристальный взгляд, адресованный тренажерному шлему, насторожил Крысобоя. Он поежился и спросил:
— Я что, пошел пятнами или выгляжу как идиот?
Он повращал головой, проверяя на всякий случай, не выросли ли у него рога, не вьется ли сзади павлиний хвост.
— С тобой все в порядке. Если честно, в данный момент ты меня мало интересуешь, — заявил я, не сводя с него взгляда. — Твой набалдашник — другое дело!
— Какой такой набалдашник? — опешил Марк.
— Тренажерный шлем… Сними-ка! — потребовал я. Марк снял шлем, покрутил его в руках и протянул мне.
— Если ты намерен использовать эту хреновину в качестве ударно-наступательного оружия, много мы от этого не выиграем! — саркастически заметил он.
Я взял шлем, повернул к себе затылочной частью и увидел два цветных пятнышка, переливавшихся радугой. Надавил на них, и поднялась задняя панель, обнажив ряд кнопок и настроечных таблиц. Я щелкнул клавишу, переведя шлем в режим настроечного визита, и вернул панель на место.
Марк и Рената следили за моими манипуляциями с нескрываемым интересом.
— Этот шлем питается от центрального терминала. Все программы-симуляторы приходят оттуда. Если войти в настроечном режиме, можно попытаться добраться до нужной нам информации.
Меня теперь осматривали как музейный экспонат под вывеской «Человек-идиот».
— И кто попрется через настройку компьютер хакать? — поинтересовался Марк.
— Безусловно, Ларс Русс — собственной внеземной персоной! — ответил я.
— Сколько у нас будет времени в запасе до того момента, как тебя обнаружат? — спросила Рената.
— Минут пятнадцать, — ответил я. — За пятнадцать минут они отследят, откуда мы вошли в терминал. Пять минут потратят на высадку в этот сектор десанта… Чтобы не рисковать, через пятнадцать минут после подключения мы должны отсюда исчезнуть.
Я водрузил шлем на голову, погладил механизм крепления, почувствовал, как он обжал подбородок, махнул рукой Крысобою и Музыкантской и запустил погружение.
Ухабистая дорога. Ямы, и колдобины. Камни, разбросанные повсюду. Вдоль дороги возвышается мусорная свалка. Горы отходов цивилизации, над которыми носятся, дико крича, чайки.
Мусор покрывает землю… Мусорные тучи носятся над землей со скоростью урагана…
Картинка была вполне реалистичной. Я чувствовал себя верхом на велосипеде, хотя и не находился в момент погружения на тренажере, но педали крутить пришлось…
Я зажмурил глаза, пытаясь понять, как достичь центрального терминала. И в голове возник ответ: из ниоткуда появилась сложная паутина схемы, по которой мне предстояло пробираться.
Я раскрыл глаза и обнаружил, что велосипед подо мной сменился на мотоцикл. Привычно вставив ногу в стремя, я надавил педаль газа и оттолкнулся от земли, с места наращивая скорость.
Я почувствовал себя зверем… Огромным леопардом, оголодавшим и вырвавшимся на охоту… Мотоцикл и я будто слились в тело животного, покрытое толстой шкурой с яркими пятнышками… Я ощутил в себе фонтан энергии, позволявшей совершать гигантские прыжки; она тут же восстанавливалась, вытягиваемая из воздуха.
Я будто скручивал расстояние… Миновал свалку, оставив ее в два прыжка за спиной, ворвался в лес, булыжник дороги на моих глазах превратился в асфальт… За лесом открылся велосипедный трек, по которому неслись десять велосипедистов, обреченных вечно крутить педаль в круге вымышленного мира… Мысленно распрямив трек, я перескочил на следующий уровень.
На виденной мною схеме все уровни симулятора нанизывались друг на друга. Пройдя все их, я должен был оказаться в круговом лабиринте, за которым и находился центральный терминал…
Я листал уровни симулятора, как страницы книги… Наконец — круговой лабиринт с высокими каменными стенами. Несколько раз я подпрыгивал вверх, пытаясь зацепиться за камень и покинуть путаницу кругов, но только срывал когти, соскальзывая вниз. Не видя иного выхода, я помчался вперед и через несколько минут стоял в сердцевине лабиринта.
Отдышавшись, ощутил, как трансформируются кости и мускулы, как спадает с меня шерсть, точно наступил период линьки, как расшатываются и крошатся клыки… Я распрямился, поднимаясь на задние лапы, и стал человеком.
Впереди была лишь одна ступень до центрального терминала — ступень защиты…
Я ударил сложенными в замок руками воздух и почувствовал, как он прогнулся под ударом и стал крошиться. Окружавшая меня картинка разбилась на пиксели, которые посыпались к моим ногам, точно пазлы. Скользнув в образовавшуюся брешь, я вдохнул полной грудью воздух и… получил сокрушительный удар в туловище!
Отлетев к противоположной стене, которая выросла позади меня, я оттолкнулся от нее и взлетел в воздух, ориентируясь в движении. Напротив меня скалились двое громил, чем-то напоминавшие Дизеля, но я не чувствовал в них угрозы. Приземлившись на обе ноги, отпрыгнул назад, встал на мостик и выбросил ноги вперед. Поддев одного ногами, откинул его от себя и, оттолкнувшись руками от земли, штопором врезался в грудь второму.
Мои акробатические прыжки в сером квадрате комнаты, в которой я очутился, покинув лабиринт, меня не удивили. Я не верил в реальность иллюзорного мира, оттого этот мир и подчинялся мне.
Но тут после удара я увяз в громиле: тело бойца, показавшееся густым клеем, стало меня засасывать. Я ужаснулся, запаниковал и чуть было все не испортил… Пока я барахтался в клее громилы, та часть разума, которая была убеждена, что все происходящее со мной — нереально, убеждала меня не суетиться. И я внял ей. Я успокоился, расслабился, зажмурил глаза и поглотился громилой.
Свежий ветер на коже… Он показался мне изумительно приятным, даже сексуальным… Я улыбнулся и раскрыл глаза.
Я стоял на вершине средневековой башни, уставленной компьютерным оборудованием. Опустился в кресло, нажал кнопку включения энергии и стал ждать, пока загрузится компьютер. Когда прозвучало приветствие, погрузился в работу. У меня оставались считаные секунды, но я успевал.
Лихорадочно пролистывая документы, вскоре я наткнулся на искомое и скопировал информацию на удачно подвернувшуюся дискету. Вытащив ее, со всей дури саданул ногой по монитору. Он слетел со стойки и разбился о каменный пол. Я поднял системный блок, представил, что моя рука — это лазерный резак, и раскромсал коробку вдрызг. Вырвав процессор — искусственный интеллект станции — сломал его пополам и увидел, как сворачивается окружающее пространство…
А сам я пережил большой взрыв наоборот… Меня затопила дикая боль… Раскрыв глаза, обнаружил, что нахожусь в абсолютной темноте. Я подумал, что умер, но вскоре понял, как жестоко ошибся…
Сильные руки подняли меня и резко встряхнули.
— Открывай глаза, урод! Вставай, свинья! — раздался незнакомый противный голос.
В нос шибанула вонь из смеси перепрелого пота, свежесъеденного чеснока и дорогого парфюма…
Я не удержался и ударил.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Не пропал еще голос, на месте глаза.
Наблюдаю, как в море играет гроза.
Не свернул я с дороги — один на пути.
В небе крылья и ноги.
Что делать? Идти…
Ю. Шевчук
На голову опустилась наковальня… Свет померк перед глазами, и я растворился в небытие…
В себя пришел от чудовищной боли. Я находился в тускло освещенной комнате, заставленной компьютерами и креслами, которые пустовали. Плазменные дисплеи вместо картин космоса показывали спектры помех и шипели. Несколько человек, чьи лица расплывались в серые пятна, кружились вокруг компьютеров.
Я зажмурился, прислушался к своему организму, прочувствовал его состояние и стал настраивать, словно робопсихолог, учитывающий каждую деталь и ее влияние на все существо в целом… Боль отступила. Я понял, что готов к бою, раскрыл глаза и застонал.
— Гнида очнулась! — прозвучал над моей головой голос.
Меня ткнули ногой в бок. Я дернулся, проверяя, насколько свободен, и понял, что обмотали меня основательно.
— Ты что же такое наделал, человек нехороший?
