Кэрол рассматривала свои изящные, загорелые руки.
– Все это потому, что ты не хочешь работать серьезно. У тебя слишком много свободного времени. – Она замолчала, потом вдруг спросила: – Зачем ты пошел с этой женщиной туда, где тебя могли встретить?
Меня охватила ярость.
– Значит, этот проклятый автор-счастливчик наплел тебе на меня? Да? – крикнул я. – Я так и думал. Он только и делает, что сплетничает и сеет раздоры.
– Джерри Хайамс тоже видел тебя, – устало уточнила Кэрол.
– Ну и что из этого? Хайамсу известно, зачем я встречаюсь с такой женщиной. У нас с ней только деловые отношения, Кэрол. Я не лгу тебе. Я должен написать о ней сценарий. Вот и все.
Кэрол встала.
– Я должна вернуться на студию, – сказала она. – Очень жаль, Клив. Мы ничего не сможем изменить, не так ли?
– Ты не веришь мне? – спросил я, подходя к ней, – этот сценарий меня попросил написать Голд. Как же я смогу написать его, если не буду иметь какого-то контакта с этой женщиной?
Кэрол покачала головой.
– Не знаю, Клив, и мне теперь все равно. Я устала расстраиваться из-за твоих приятельниц. Слишком со многими из них мне приходится делить тебя. У меня нет желания соревноваться с профессионалами. Пока ты не оставишь ту особу, нам лучше не беспокоить друг друга.
– Зачем ты говоришь так, Кэрол? – встревожился я. – Ты хочешь, чтобы я расторг договор? Голд предложил мне 50 тысяч долларов. Я не могу написать сценарий, если перестану видеться с этой профессионалкой. – Мисс Рай отвернулась. Я взял ее за руку. – Поверь же мне, я встречаюсь с ней только для того, чтобы выполнить заказ Голда. Неужели ты не веришь мне?
Кэрол вырвала руку.
– Нет… но все равно помни, ты должен быть осторожен, Клив. Она может причинить тебе боль. Ей не в новинку морочить голову таким, как ты.
Слова Кэрол взбесили меня.
– Хорошо! – крикнул я. – Ты добрая, хорошая девушка. Благодарю тебя за предупреждение! Я буду осторожен. Обещаю, что при каждой встрече с ней я буду вспоминать тебя и твое напутствие и буду очень, очень осторожен!
Кэрол гневно отпарировала:
– Можешь оставить свой дешевый сарказм при себе. Ты сам нарываешься на неприятности, и я очень боюсь, что ты и вправду заработаешь их.
– Тебе бояться нечего! Пока ты испытываешь ко мне жалость, мне опасаться нечего, я спокоен, – сказал я. – Неужели мы должны ссориться из-за таких пустяков? Не лучше ли быть добрыми друзьями и беречь нервы? Если ты решила выйти за Голда, не забудь пригласить меня на свадьбу. Я, конечно, не приду, но ты все же позови меня, потому что для меня это единственная возможность в жизни досадить Голду. Но от его 50 тысяч я не откажусь.
Кэрол с презрением посмотрела на меня, и мне захотелось сделать ей больно.
– Представляешь, какую шикарную свадьбу отгрохает Голд! – усмехнулся я. – Все формальности будут соблюдены. В газетах будет отмечено, что невеста выглядела великолепно. Талантливая Кэрол Рай согласилась стать женой Голда, чтобы нести культуру в массы путем создания идейных кинофильмов! Вот смех-то будет! – Я вынул портсигар и выбрал сигарету. – Значит, ты не хочешь соревноваться с профессиональными проститутками? Я правильно понял тебя, дорогая?
– Надеюсь, она обойдется с тобой, как ты того заслуживаешь. Это пойдет тебе на пользу. Тебе нужна именно такая, как она. Она докажет тебе, Клив, какое ты ничтожество, какой ты низкий и эгоистичный человек. Надеюсь, ей удастся причинить тебе боль. Очень надеюсь.
– Какое счастье, что ты женщина, что ты находишься в моем доме, под моей защитой, потому что только это заставляет меня сдерживаться и…
– И не ударить меня кулаком по лицу?
– Да. Именно так бы я хотел поступить, миленькая!
– Прощай, Клив!
– Ах, как страшно! Кажется, именно это называют «скрытая драма»? Она уходит, занавес закрывается. Ничего вульгарного… Финал-то уж по крайней мере не назовешь вульгарным. Ты великолепно пишешь сценарии и прекрасно изучила сценические эффекты. Сыграй же свою роль и в брачную ночь так же удачно, как ты сыграла ее сейчас, дорогая!
Кэрол подбежала к двери и, не оглянувшись, бросилась вперед. Когда дверь за ней закрылась, мне показалось, что комната опустела. Я подошел к буфету и налил себе виски. Выпив один стакан, я налил еще и тут же проглотил содержимое второго стакана. Затем поставил бутылку в буфет и вышел в коридор. Я почувствовал, что нервы мои сдают, что я пьян и мне хочется плакать. Когда я надел шляпу, по лестнице спустился Рассел. Он мрачно посмотрел на меня, но не сказал ни слова.
– Мисс Кэрол выходит замуж за Рекса Голда, – сообщил я, отчеканивая каждое слово. – Я же знаю, что ты любитель посплетничать, Рассел. Ты, наверное, слышал о мистере Голде, не так ли? Ну так вот, она выходит за него замуж, чтобы писать умные сценарии, ставить идейные фильмы и нести культуру и образование низшим классам. – Я оперся о перила лестницы. – Как ты считаешь, низшие классы хотят быть образованными? Ты думаешь, что правильно она поступила, принеся себя в жертву? Мне кажется, что она делает это зря. Низшим классам наплевать на то, что мисс Рай выходит замуж за Голда только потому, чтобы повысить качество фильмов. Плебеям наплевать на проблему классности продукции Голливуда. Но с женщинами не спорят!
Рассел посмотрел на меня так, словно я ударил его по лицу. Слуга попытался вымолвить что-то, но не смог. Я вышел из комнаты, спустился на лифте вниз и выбрался на улицу. Сев в машину, я сказал себе: «Бедняга, мне жаль тебя!» – и поехал в клуб писателей.
В этот день здесь было удивительно много народу. Я поздоровался со швейцаром и вошел в бар.
– Двойное шотландское виски, – заказал я, садясь за стойку.
– Хорошо, мистер Фарстон, – отозвался бармен и уточнил: – Положить лед?
– Слушай, – процедил я, подавшись вперед, – если бы мне был нужен лед, я сам не забыл бы напомнить тебе о нем. У меня нет желания разговаривать с тобой или с кем-то еще.
– Да, мистер Фарстон, – сказал парень и покраснел.
Я выпил виски до капли и подал стакан бармену.
– Дай еще виски безо льда и без разговоров. Можешь даже не упоминать о погоде.
– Да, мистер Фарстон.
Если мне не удастся продать свой сценарий Голду, я скоро окажусь в таком же положении, как этот парень. Деньги на исходе. Придется браться за любую работу, которую только предложат мне. «Нет, – сказал я себе, – я как-нибудь выкручусь. Или пущу себе пулю в лоб». Да, если дело обернется к худшему, я всегда успею распрощаться с жизнью. Если бы у меня в эту минуту был пистолет, я застрелился бы, не раздумывая. Мое ужасное настроение этому способствовало. Я вложил бы дуло пистолета в рот – и оборвалась бы мгновенно тоненькая нить, связывающая меня с этим миром. Я даже не успел бы почувствовать боли. Было бы забавно размозжить себе голову в баре клуба писателей. Вот было бы разговоров! Для таких, как Ингрем, это явилось бы новой темой для сплетен, он сразу же перестал бы трепаться о том, что встретил меня с Евой в театре, и стал бы распространяться насчет того, как я покончил с собой прямо в баре клуба. Я отпил полстакана виски. «Все дело в том, – сказал я себе, что ты пьян, парень. Тебе жаль себя потому, что от тебя ушла Кэрол. Но у тебя же есть Ева! Да, Кэрол права: я не просто встречаюсь с проституткой, я без нее уже не могу жить. Кэрол – прекрасная девушка. Умница. Красивая и добрая, нежная и откровенная. Все это так, но она выходит за Рекса Голда. А у тебя есть Ева». Я замурлыкал эти слова, как какую-то песенку, но мелодия прозвучала как-то фальшиво. Мелодия не та. Ева не годится Кэрол и в подметки, но все же у меня эта женщина есть. Она не собирается выходить замуж за Голда. Не собирается… Ева замужем за Джеком. Черт возьми! Я хмуро уставился на бар, я забыл про Джека. Всегда мне кто-то мешает. К черту Джека! Ведь он сейчас в Бразилии. Чудное название для песенки. Я сделал знак бармену.
– Как ты считаешь, «Джек в Бразилии» – хорошее название для песни? Правда, оно великолепно?
Парень посмотрел на меня.
– Хорошее, сэр, – согласился он и, взяв со стола стакан, стал протирать его. – Вполне приемлемое для смешной песенки.
– Нет, это название подходит не к смешной, а к грустной и трогательной песне, от которой можно заплакать. Ты не угадал. Я знал, что ты ошибешься. У тебя ведь нет своего мнения, правда?
– Вам это лучше знать, мистер Фарстон. Я плохо разбираюсь в песнях, но…
– Хорошо, хватит… – прервал я, – помолчи. Скажи свое мнение тому, кто считается с ним. А для меня ты не фигура, и я не стану считаться с домыслами бармена. – Я допил виски. – Налей еще.
В это время в бар вошли Питер и Френк Ингрем. Ужасно, что они явились именно теперь, когда я был зол и пьян. Я встал со стула. Питер улыбнулся мне.
– Привет, Клив, – сказал он. – Выпьем по стаканчику? Ты ведь знаком с Френком Ингремом, не так ли?
Я слишком хорошо знал его.
– Конечно, – ответил я и сделал шаг назад, чтобы занять выгодную позицию. – Он – автор голливудских сплетен, не так ли?
