побледнеть! Вы шутите, доктор.
— Ну, хорошо. Не побледнели — посерели.
— У моего Робота что-то должно найтись.
Будто только этих слов и ожидала, Хлопотунья вытащила из отверстия в «подушке» закрытый стаканчик.
— Не бойтесь, доктор. Это не отрава. Хотите попробовать?
Айрис открутила крышку и налила в нее немного жидкости.
— Похоже на лимон с мятой. Приятный вкус. Вам не повредит. Точно.
— Доктор, вы знаете, почему решили не разбивать Поселок рядом с Маяком? — отпивая малюсенькими глоточками кисловатую жидкость, спросила Айрис.
Она и сама все об этом прекрасно знала. Наверняка больше и лучше, чем Серж-Симеон. Но сейчас ей необходимо было занять и себя, и его каким-то нейтральным разговором. И именно эта тема всплыла первой.
— Вы, конечно, знаете все и обо всем, Айрис. Но возможны нюансы, о которых вам не сообщили по какой-либо причине.
Хотя сам Серж-Симеон понимал, что об этом он вряд ли знает больше, знает что-то, чего не знает Айрис, но понимал он и то, что таким образом эта умная женщина хочет отвлечься, — значит, он готов в этом участвовать.
— Как вы, несомненно, знаете, — начал он, — в нашей Экспедиции множество самых разных специалистов. Так вот, Экологи и Специалисты по Здоровью — санитарные нормы и прочее — сочли уровень радиации Маяка слишком высоким. Не настолько, чтобы составить непосредственную угрозу здоровью или жизни. Но длительное пребывание в радиусе… Неважно сколько… от Маяка не рекомендовано. Это первая, важная причина. Вторая — топография. Коммуникации — вода, дороги. На плоской местности и проще, и менее затратно их обустраивать. И, конечно, сохранить как можно больше живой природы — того, что уже есть на Терре. Нам понадобятся площади — для полей, предприятий, жилищ. Вот и лес, деревья, кусты, то, что уже живет на планете, нужно и можно сохранить. Так я думаю.
— С вами невозможно не согласиться, доктор. Не хотели бы вы войти в Совет?
— Благодарю за честь. Но нет! Это не для меня. В Совете есть прекрасный человек — Киану. Он Председатель нашей Команды — МЭО.
— Я знакома с ним. Медицина, Экология, Окружающая Природа. Производит хорошее впечатление.
— Знающий профессионал. И честный человек. В наших профессиях это непросто.
Кар доктора выехал на плоскую — понятно, что над ее формой потрудились, — площадку на вершине хребта. Здесь уже в беспорядке стояли разнообразные, с эмблемами и без, одноместные и грузовые кары. Между ними ходили и стояли группами, разговаривали пестро одетые Пионеры. Для Айрис это было… неожиданно, непривычно. Она привыкла к однотонной неброской расцветке комбинезонов и «внутренних» легких скафандров. Конечно, были яркие «аварийные» скафандры. Но, к счастью, за всю свою жизнь Айрис видела их только в Инструкциях, да надевала на «профилактических» тренировках — Мама, а затем и Хлопотунья настаивали, чтобы их проводили.
— Столько людей. Все так… — Айрис подыскивала слово, — разнообразно одеты. Как они добрались сюда? На дороге было не так много каров.
— Айрис! Иногда я думаю, что вы специально задаете такие «детские» вопросы. Вы уж простите. Но быстро вспоминаю, откуда вы.
— Я не из зверинца и не из тюрьмы. Не знаю, что вы придумываете. Да, я многого, элементарного для вас, не знаю. Но это не повод…
— Еще раз простите меня, Айрис. Вы ни в чем не виноваты. И вас никто ни в чем не упрекает. А то, что вы интересуетесь, спрашиваете, — это прекрасно. Отвечаю. Сюда, на плато есть несколько не менее хороших, чем та, по которой поднимались мы, дорог.
— Да, вспоминаю.
«Снятая» с Коло карта плато с частью примыкающих к нему земель всплыла перед глазами Айрис.
— Я почему-то позабыла.
Айрис с тревогой посмотрела на Серж-Симеона.
— Уже существуют небольшие сельскохозяйственные поселения. На хуторах и мызах начали создавать опытные хозяйства. Где только полеводческие, а где и смешанные — полеводческо-животноводческие, — Айрис справилась с трудным словом.
— Вот видите. Все это было в отчетах и донесениях. Я помню. И о теплице для подсолнухов помню.
— Айрис, еще раз призываю вас — не волнуйтесь. С вами все в порядке. Кроме чуждой физической среды, обилия впечатлений. Одни наряды чего стоят! У меня и то голова пошла кругом! Стая попугаев встретилась с павлинами! И винить их не в чем. Сами знаете — чуть другой спектр излучения, прозрачность воздуха, его насыщенность кислородом. Возможна эйфория. Как-никак вышли из анабиоза! Проделали такой путь! В одну сторону! Это такой стресс! Вы уж мне поверьте!
— Понимаю, доктор. Спасибо. Всем нам нелегко. И как это Карго умудряется всем угодить!
— О, Карго у нас выше любых похвал. Нам повезло с ним.
Серж-Симеон не успел закончить панегирик, посвященный Карго… Над плато легким ветерком поплыла с первых тактов будто бы тяжелая, мрачная, но удивительно светлая музыка. Возникшие почти сразу же людские голоса лишь усилили и скорбь, и почти космическое ощущение простора и полета. Что-то замерло и… полетело в душе Айрис. Нежная лапа сожаления сжала горло. Плакать? Радоваться? Что делают люди в таких ситуациях! Пионеры стояли — кто низко склонив голову, кто подняв лицо к высокому вечному небу. Айрис не могла видеть лица. Но позы замерших людей казались продолжением самой музыки — ее, уходящим в небытие, замирающим звуком.1
Голос Борна — еще при первом знакомстве Айрис обратила внимание на его необыкновенный баритон — пригласил всех собравшихся пройти к месту Ритуала. В неимоверно выразительной тишине — где-то звенели, перекликались птицы, стрекотали кузнечики, жужжали насекомые — шаги сотен людей, звуки, накладываясь один на другой, — негромкие каждый в отдельности, они становились, они звучали для Айрис закономерной репризой заворожившей ее музыки.
— Пора и нам.
Айрис не сразу осознала, где она, вернулась в действительность. И этот — и без того удивительный, еще чужой, но неуловимо привлекательный для нее день, и эти люди, и все, все совершенно неожиданно, волшебно щемяще окрасила для нее музыка. Но надо же ответить этому заботливому доктору Сержу-Симеону.
— Но как же… Я не пройду это расстояние. Не дойду.
— Вы и не должны идти сами, Айрис.
Кар Сержа-Семиона вновь наклонил свою платформу, позволяя Хлопотунье плавно съехать на землю.
— Вы пойдете, то есть поедете, нет, — Доктор еще раз оглядел две ноги Хлопотуньи с подошвами в виде гусениц, — все-таки пойдете на своем Роботе.
— Но это как-то… Что подумают.
— В нашу экспедицию не брали идиотов, уважаемая Айрис. Подумайте лучше о том, что и как станете говорить.
— Вы не имеете права мне ни приказывать, ни советовать. Спасибо за помощь, доктор.
Айрис, вернее Хлопотунья, решительно пристроилась в конце мерно передвигающейся толпы Пионеров.
Конечно,
