Корнелиуса, который в миру служил офицером британской армии, аббат назначил руководителем группы. Он остановил монаха, когда тот направлялся на вечернюю молитву, и передал записку с именами двух других карминов, инструкциями и планом. Выйдя из кафедральной пещеры, Корнелиус взглянул на карту, свернул налево и зашагал по узкому туннелю в заброшенную часть пещер Цитадели.
В лабиринте улочек старого города сгущались сумерки. Вежливые служащие выпроводили оттуда последних туристов. С лязгом опустились решетки, закрывая на ночь доступ в старый город. К западу от Цитадели, в районе, известном как квартал Потерянных Душ, тени начали принимать человеческие очертания: в это время как раз вступила в права торговля женским телом.
На востоке Катрина Манн сидела в гостиной, ожидая, когда закончит работу принтер. Теперь она уже жалела, что запрограммировала его на самое высокое качество печати. Слишком медленно. По телевизору сообщалось о больших группах людей, собирающихся на молчаливые панихиды по человеку, которого они еще не знали под именем брата Сэмюеля. Подобное происходило в Америке, Европе, Африке, Австралии, даже в Китае, где публичные демонстрации, особенно религиозного характера, практически находятся под запретом. Женщина, у которой брали интервью перед собором Божественного Святого Джона в Нью-Йорке, на вопрос, почему ее потрясла смерть монаха, заявила:
— Нам нужна вера. — Ее голос дрожал от волнения. — Мы должны знать, что Церковь заботится о нас. Если представитель духовенства кончает жизнь самоубийством, а Церковь молчит, то к чему это может нас привести?
Люди на всех континентах говорили примерно одно и то же. Одинокая смерть монаха произвела на всех сильнейшее впечатление. Его бдение на вершине горы символизировало их чувство одиночества и разобщенности. Церковь промолчала и тем самым как бы расписалась в утрате сострадания к ближнему.
«Быть может, что-то и меняется», — подумала Катрина, вытаскивая из принтера листок бумаги, на котором была распечатана фотография Адамсен из полицейского файла.
«Возможно, пророчество все же исполнится».
Выключив телевизор, женщина вышла из комнаты, прихватив с собой на дорогу два яблока. До аэропорта было около получаса езды. Она не имела ни малейшего представления, сколько ей придется там ждать.
44
Скрипя ржавыми петлями, тяжелая дверь распахнулась. Корнелиус переступил через порог и вытащил из встроенной в стену железной скобы оставленный для них горящий факел. Выставив его вперед, мужчина направился в заброшенные глубины Цитадели. За ним шел брат Йохан. Его красивая, словно у актера, внешность говорила о скандинавском происхождении. Голубые глаза обдавали окружающих холодом его родины. Брат Родригес держался позади. Он был выше своих товарищей на добрый фут. Худоба и высокий рост странно контрастировали с его латиноамериканской внешностью. Глаза золотистого оттенка смотрели настороженно и бесстрастно. Шел он вперед размашистым, уверенным шагом.
Хруст камушков под ногами и потрескивание факела раздавались эхом в недрах горы. История Цитадели медленно проплывала перед их глазами. То тут, то там виднелись входы в пещеры, будто открытые, зевающие рты. За ними монахи видели остатки убранства келий: кровати, провисшие под тяжестью влажной соломенной набивки матрасов, и треснутые скамьи, теперь едва ли способные выдержать вес даже призраков тех, кто некогда на них сидел. Изредка их путь замедляли раскрошенные куски породы. Белые потеки светились в темноте, точно привидения.
Минут через десять они увидели впереди слабый оранжевый свет, который лился из одной кельи. Запахло дымом горящей древесины. Подойдя поближе, они почувствовали, что стало теплее. Корнелиус вошел в пещеру, которая некогда, судя по всему, была кухней. В дальнем углу перед старинной кухонной плитой сидел на корточках человек, вороша палкой дрова.
— Приветствую, братья, — произнес аббат голосом владельца гостиницы, беседующего с путешественниками, которые, несмотря на метель, сумели не сбиться с пути. — Приношу извинения за эту пародию на разведенный по всем правилам огонь, но я, кажется, растерял прежние навыки. Прошу садиться.
Жестом он указал на стол, на котором лежали две буханки хлеба и фрукты.
— Угощайтесь.
Аббат тоже уселся за стол, но не притронулся к еде. Он наблюдал за тем, как монахи молча делят хлеб, и вглядывался в их лица, сравнивая с фотографиями из личных дел.
Джиллермо Родригес. Двадцать два года. Родился в Бронксе. Бывший малолетний преступник и член уличной банды. Несколько арестов за поджоги. Каждый раз приговор суда становился все жестче. Провел полжизни с матерью-наркоманкой. Потом — центры для несовершеннолетних правонарушителей. Пришел к Богу после того, как его мать умерла от СПИДа.
Напротив него сидел Йохан Ларссон. Двадцать четыре года. Черноволосый, голубоглазый, красивый. Родился в лесах Абиску на севере Швеции, в коммуне религиозных; фанатиков. Мальчик спасся благодаря водителю грузовика, который увидел волка, перебегающего дорогу с человеческой ногой в зубах. Поднятая по тревоге полиция обнаружила, что члены общины совершили коллективное самоубийство. Маленького Йохана нашли спящим возле трупа его брата. Мальчик рассказал, что отец дал ему таблетки, которые, по его словам, «приведут к Богу», но Йохан был зол на отца за то, что тот накричал на брата, и не стал принимать таблетки. Несколько приемных семей не смогли преодолеть отчуждение и склонность к саморазрушению, закравшиеся в душу мальчика. Тогда за дело взялась Церковь и направила подростка в одну из американских семинарий…
Третьим был Корнелиус Вебстер. Тридцать четыре года. Вырос в детском доме. После совершеннолетия сразу же вступил в британскую армию. Выбыл по инвалидности после того, как его взвод заживо сгорел внутри подбитого из гранатомета бронетранспортера. Шрамы на его лице похожи на бледные капли воска. На месте ожогов волос не было, так что борода у него росла клочками. Покинув армию, Корнелиус променял полную правил жизнь солдата на не менее регламентированную жизнь монаха. Цитадель стала его новым домом, новой семьей, впрочем, как и для каждого из присутствующих здесь.
Аббат думал о том, насколько хорошо эти люди подготовлены к выполнению возложенной на них миссии. Корнелиус обладает знанием жизни и командирской жилкой. Ни одна женщина не устоит перед красотой Йохана. К тому же он прекрасно владеет английским. Родригес не понаслышке знаком с жизнью на улице. А еще у него есть американский паспорт. Каждый из выбранных людей знаком с насилием и страстно желает доказать свою преданность Богу.
Аббат дождался, когда монахи насытятся.
— Я должен извиниться за необычность нашей встречи, но, уверен, узнав причину, вы поймете, зачем нужны такие предосторожности, — промолвил он.
Горевший в очаге огонь отбрасывал неясные красноватые отблески пламени на его лицо. Аббат прижал указательный палец к губам.
— Эта часть горы когда-то служила пристанищем для карминов, монахов-воинов, красных рыцарей Цитадели — ваших славных предшественников. Они спускались с горы, чтобы искоренять лживые религии, разбивать идолов ложных богов, сжигать храмы еретиков и отправлять заблудших грешников на очищающие костры инквизиции. Эти священные войны назывались tabula rasa — чистая доска, ибо после них не оставалось и следа ереси.
Понизив голос, аббат придвинулся ближе к столу. Старое дерево затрещало, как трещит деревянный рангоут парусника.
— Кармины не подчинялись обычным человеческим законам, — сказал настоятель, бросая взгляд то на одного, то на другого монаха. — Они не были подвластны суду тех стран, на территории которых действовали, ибо законы издавались королями и императорами, а кармины держали ответ только перед Богом. Я позвал вас сюда, чтобы возобновить эту освященную тысячелетиями практику. Сегодня мы не подвергаемся осаде вражеских армий, но это не значит, что Цитадели не нужны солдаты.
Аббат пододвинул к Корнелиусу запечатанный конверт.
— Здесь вы найдете инструкции, как покинуть пределы Цитадели и что делать после. Я выбрал вас потому, что каждый из присутствующих здесь обладает жизненным опытом и характером, которые помогут выполнить возложенную на вас важную миссию. Следуйте законам Божьим, а не земным. Как ваши предшественники, вы должны быть непоколебимыми и целеустремленными в исполнении своего долга. Угроза вполне реальна. Ваш долг устранить ее.
Затем аббат указал на три одинаковые спортивные сумки, стоящие у стены.
— Внутри вы найдете деньги, документы и мирскую одежду. В два часа после полуночи вы встретите за стенами старого города двух мужчин, которые предоставят в ваше распоряжение транспорт, оружие и все необходимое. Как ваши предшественники пользовались помощью наемников, так и вы можете использовать этих людей, но помните: если вашими поступками движет любовь к Господу, то эти люди помогают нам из-за любви к деньгам. Используйте их, но не доверяйте.
