В полночь позвонил генерал Лукьянченко.
— Что там у вас, товарищ Агафонов? Мне доложили о вашем звонке. Только освободился.
Я рассказал о результатах переговоров с начальником связи фронта.
— Ну вот, а вы отчаивались, — весело загремел начальник штаба. — Я же говорил, найдем выход… Через час жду вас у себя.
За время нашей совместной службы в 27-й армии я хорошо узнал генерала Лукьянченко. Тайной для меня навсегда осталось одно: когда он спал.
Утром рассказал Алексею Алексеевичу Гринченко о своем разговоре с генералом Стрелковым.
— Надо ехать немедленно, пока не раздумали, — оживился Гринченко.
На следующий день он привез обещанные нам кабель и анодное питание. Отдел связи начал усиленно готовиться к предстоящей Корсунь-Шевченковской операции.
9
26 января 1944 года войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление и взломали оборону противника. Наша армия, прорвав оборону гитлеровцев в районе Антоновки и Лук, развивала наступление в восточном направлении. Используя резко пересеченную местность и развитую систему оборонительных сооружений, немецко-фашистские войска оказывали яростное сопротивление, часто переходили в контратаки. Связистам то и дело приходилось вступать в бой наравне с пехотинцами.
Особенно трудно в те дни приходилось личному составу линейных частей и подразделений связи. Внезапно началась оттепель. Утопая в мокром снегу, под непрекращающимися артиллерийскими обстрелами и бомбежками связисты прокладывали кабель к передовым подразделениям, устраняли многочисленные повреждения линий.
Командир отделения кабельно-телеграфной роты младший сержант Афанасьев получил приказ установить телефонную связь с одним из отрядов. Во время прокладки кабельной линии отделение попало под сильный пулеметный огонь. Ползком и перебежками бойцы добрались по глубокому снегу до НП командира отряда. И тут увидели фашистских автоматчиков. Крикнув товарищам: «За мной!» — младший сержант Афанасьев первым ринулся в бой. Вместе с бойцами и командирами, находившимися на НП, связисты отбросили гитлеровцев. После этого Афанасьев, включив в линию аппарат, соединил командира отряда с НП армии и доложил обстановку подполковнику Поповичу.
Но враг не унимался. Отряд был окружен. Связь прекратилась. Ночью, когда разбушевалась метель, Афанасьев пробрался сквозь боевые порядки немцев в расположение наших войск. При поддержке нашей артиллерии отряд вышел из окружения.
За мужество и отвагу младший сержант Афанасьев был награжден орденом Красной Звезды.
Большая нагрузка в этих боях легла на радиосвязь. Благодаря радио мы через голову противника поддерживали связь с армиями и соединениями другого фронта, действовавшими нам навстречу. И не было случая, чтобы та или другая радиостанция не ответила на вызов.
Стремясь обеспечить в любых условиях бесперебойную связь, армейские радисты по инициативе подполковника Поповича и майора Аверьянова создали в начале операции специальную радиосеть информации. Чтобы ускорить получение данных об обстановке, в боевые порядки стрелковых дивизий выехали офицеры штаба армии с радиостанциями РБМ.
* * *
28 января ударная группировка нашего фронта, преодолевая сопротивление неприятеля, вышла в район Звенигородки и соединилась с 5-й гвардейской танковой армией 2-го Украинского фронта. Кольцо окружения гитлеровцев замкнулось.
31 января дивизии нашей армии соединились с 11-й кавалерийской дивизией 5-го гвардейского кавкорпуса.
Противник решил деблокировать окруженную группировку и начал подтягивать новые танковые соединения на внешний фронт в район Канижа, Ерки, Рузина. Бои на внутреннем фронте разгорелись с новой силой.
Командованию армии приходилось часто маневрировать войсками, и тут очень многое зависело от связистов.
Экипаж радиостанции РСБ младшего лейтенанта Петухова из армейского полка связи придали танковому корпусу. Во время налета вражеской авиации Петухов, находившийся на НП командира корпуса, был тяжело ранен. Мужественный офицер разрешил перенести себя на перевязочный пункт только после того, как лично передал важное оперативное донесение.
Неоценимую помощь командованию оказал Герой Советского Союза лейтенант Павел Богатов, тот самый Богатов, что отличился при форсировании Днепра. В один из напряженнейших моментов, когда неожиданно прекратилась радиосвязь между стрелковым полком и штабом дивизии, ему приказали проложить кабельную линию и восстановить нарушенную связь. Сориентировавшись по карте, Богатов взял два отделения и отправился выполнять задание. Невдалеке слышалась пулеметная стрельба: поблизости были немцы. Богатов тянул линию в кустарнике, возле дороги, когда неожиданно заметил по другую сторону дороги тонкие столбики с аккуратно подвешенными проводами. Это была типичная немецкая постоянная линия. Лейтенант приказал своему помощнику продолжать прокладку кабеля, а сам быстро вырезал несколько пролетов немецкой линии и с одним отделением остался в засаде. Ждать пришлось недолго. Буксуя по глубокому снегу, к месту повреждения направлялась машина. Из нее выскочили человек десять солдат и два офицера. Вытащив карманный фонарик, офицер стал шарить лучом по столбам. Наше отделение выскочило из засады. В короткой схватке гитлеровцы потеряли несколько человек убитыми, остальные сдались в плен.
Прихватив пленных, группа Богатова догнала работавших впереди товарищей и помогла им в срок проложить кабель. При обыске у одного из офицеров обнаружили карту с дислокацией штабов окруженной группировки. Эти данные были очень важны для нашего командования.
За отличное выполнение боевого задания и захват важных оперативных документов лейтенант Богатов и его связисты были представлены к правительственным наградам.
* * *
Чтобы избежать напрасного кровопролития, советское командование предъявило командованию окруженных немецко-фашистских войск ультиматум о капитуляции.
8 февраля в течение двух часов окопные звуковещательные станции передавали сообщение о предстоящем переходе парламентеров с ультиматумом командования Советской Армии.
В расположение гитлеровских войск направлялась группа офицеров во главе с подполковником Савельевым. Вскоре немецкое радио сообщило, что текст ультиматума принят и изучается. Наши парламентеры благополучно вернулись.
В течение суток царило затишье… Ответа на ультиматум не поступило. 9 февраля неприятель предпринял попытку вырваться из окружения.
Вновь начались тяжелые бои.
Отбивая ожесточенные контратаки врага на одних направлениях и наступая на других, наша армия, произведя перегруппировку, продолжала уничтожать окруженных гитлеровцев в районе Стеблево, Шандеровка. В эти горячие дни к нам прибыла 202-я стрелковая дивизия, немедленно вступившая в бой.
Управление войсками осуществлялось в тот период с двух пунктов: оперативной группой командарма (ВПУ), которая находилась в Джурженцах, и с КП, располагавшегося в Бараньем Поле. Чтобы сделать устойчивой проводную связь между командным пунктом и ВПУ армии, связисты быстро восстановили две постоянные линии: на участке Баранье Поле, Медвин, Лисянка, Джурженцы и на участке Баранье Поле, Медвин, Щербашенцы, Джурженцы. Одна из них могла быть обходным направлением. И это вскоре оправдало себя.
Критическое положение создалось 11–12 февраля, когда гитлеровцы предприняли отчаянную попытку деблокировать свою окруженную группировку. Из районов Ризино и Ерки, со стороны внешнего фронта, восемь немецких танковых дивизий и шесть пехотных ценой больших потерь сумели прорвать фронт и пробились в район Лисянки. Одновременно из района Стеблево окруженные соединения противника нанесли мощный удар по нашим войскам внутреннего фронта и пробились в район Шандеровки. Коридор между двумя фронтами достигал в этом районе 10–12, а на отдельных участках 6–8 километров.
Но даже когда противник захватил Лисянку и перерезал магистраль на участке Лисянка — Медвин, то и в этих условиях штаб нашей армии не потерял проводной связи с ВПУ и подчиненными войсками: удалось использовать направление, которое проходило через Щербашенцы.
С 10 по 12 февраля войска 27-й армии отбивали на правом фланге в районе Шандерсвка, Стеблево непрерывные атаки пехоты и танков противника, пытавшегося прорваться через шандеровский коридор и соединиться со своими частями, наступавшими из района Франковки и Бужанки. В это время радиостанции противника работали уже через голову наших войск.
В столь напряженный момент нужно было во что бы то ни стало парализовать управление противника, и мы начали забивать его радиостанции. На ряде частот результаты забивки оказывались столь эффективными, что немецкие радиостанции полностью прекращали работу. Правда, и нам пришлось на этом участке перейти в основном на проводную связь, прокладывать новые линии (почти все армейские и дивизионные радиостанции использовались для создания радиопомех).
