— Это не я… — пролепетала Вера.
— Это не она! — Аня неожиданно поднялась с места.
При виде ее самодельной ситцевой юбки, едва достающей до голени, дешевых блесток на дешевом бюстгальтере и «счастливых» носков, танцовщицы захихикали.
— Это Маргарита Большакова, — продолжала Аня твердо. — Я сама видела, как она бегала в оргкомитет!
Пышная рыжая королева в изумрудном платье и длинных перчатках захлопнула пудреницу, подняла глаза, окинула взглядом гримерную.
— Только не говори, что тебя зря оклеветали, Инна! — презрительно произнесла она.
— Свинья! — кратко ответила Артемьева, пронзив холодным взглядом Большакову.
— Ой-ой-ой, какие мы суровые! — Рита довольно хихикнула и с независимым видом продолжила краситься.
«Теперь она, наверно, победит, да?» — тихо спросила у Веры какая-то незнакомая девчонка. «Похоже на то», — ответила Созонова.
Все ожидали, что Инна вот-вот накинется на Большакову, начнет выцарапывать ей глаза, рвать костюм, выдергивать волосы… Но та продолжала неподвижно сидеть в углу, уставившись в одну точку. Смирилась, подумали девчонки. Через десять минут все забыли об Инне и Рите.
Наконец подошло время начала конкурса. Первые танцовщицы уже вышли на сцену, остальные толклись за кулисами. Артемьева куда-то умотала: все решили, что домой. В раздевалке остались лишь несколько конкурсанток из числа тех, кому по жребию вышло идти в последней четверке. Вера с Маргаритой были среди них. Уже начавшие утомляться, они ждали своей очереди, маялись от скуки.
— Ну что, Созонова? — ехидно поинтересовалась фаворитка соревнования. — Все еще думаешь, что не надо было доносить на Инну в оргкомитет? Или уже смирилась с мыслью поехать в Москву? А, чистюля?
— Я не «чистюля», — ответила Вера.
— Ну ты же вся такая честная, ага?
— Нет. Я обычная.
— То есть в глубине души ты все же благодарна мне за вовремя принятые меры? Уже предвкушаешь бронзу, да? Или даже серебро?
— Мне было бы интереснее выиграть их, если бы все вели себя по-спортивному.
— Ох, наивная! — и Рита усмехнулась. — Послушай-ка, что я тебе скажу…
— Большакова, а Большакова! — прервал ее чей-то голос.
Рыжая обернулась.
В ту же секунду ей в лицо выплеснули полное ведро помоев.
— Это тебе за стукачество! — крикнула Инна. — А тебе, Созонова, за то, что не держишь язык за зубами…
По-видиму, Артемьева хотела кинуться на Веру и избить ее. Но она не до конца все просчитала. Не дав мстительной коллеге договорить, мокрая, грязная Большакова сбила ее с ног, повалила на пол и принялась драть за волосы. Инна с визгом вцепилась в лицо обидчицы нарощенными к конкурсу ногтями. Та, недолго думая, укусила Инну за руку. В ответ последовала попытка разорвать конкурсное платье… Только тут Вера пришла в себя и вместе с другими свидетельницами драки побежала звать на помощь.
Когда девчонок растащили, всем стало ясно, что Рита не примет участия в чемпионате. Инна специально рассчитала напасть в последний момент, чтобы та не успела привести себя в порядок. Кинувшись в драку, Большакова еще больше ухудшила свое положение. Теперь она стояла мокрая, грязная, растрепанная, с растекшейся по исцарапанному лицу косметикой.
— Девчонки! Что же вы наделали?! — вбежавшая на шум Наталья Ивановна чуть не плакала. — Вы же не только друг другу навредили, вы же мне больно сделали! Я же коллег привела, чтобы вас им показать! А теперь что?! Школа опозорена!
Рита и Инна молчали. Преподавательница грустно посмотрела на пол, засыпанный стразами, клочьями волос, искусственными ресницами, нарощенными ногтями и бисером, бисером, бисером… Потом перевела взгляд на Созонову:
— Хоть ты не подведи, Вера.
Как и в тот раз, зрителей Созонова не видела: ни в первый — отборочный — выход на сцену, ни во второй — сольный. Она страшно боялась перепутать движения, растеряться, забыть свою постановку. Но тут заиграла музыка… Это была та самая музыка, под которую Вера тренировалась, ожидая с дачи любящего ее Михаила. Та музыка, которая играла в доме, когда они, не видевшиеся целых два дня, бросились друг другу на шею. Та музыка, которую Вера без конца гоняла в те дни, когда Миша зажигал на слете с другой девушкой. Та, которая так и не пригодилась в их последнюю, самую ужасную встречу…
Вера услышала музыку — и слилась с ней. Тело само подсказывало движения. А перед глазами стояли картины ее прошлого.
Были или нет аплодисменты? Этого Созонова не помнила. Уставшая, измученная, она поспешила уйти со сцены, примоститься в самом темном углу за кулисами — без сил, без мыслей. Дальше все происходило не с Верой. Общий выход на сцену, объявление результатов, вручение диплома за первое место… Скучный и глупый фильм, увиденный со стороны. Никаких эмоций.
— Ну ты же выиграла конкус! — восклицала Наталья Ивановна час спустя. — Откуда вдруг слезы!?
Они с Верой сидели, обнявшись, в пустой раздевалке.
— Не знаю! — Вера всхлипывала.
— Расстраиваешься, что победила за счет того, что девчонки сошли с дистанции? — догадалась тренер. — Ничего, они сами себя наказали. А тебе это, конечно, большой аванс.
— Угу… — Созонова не прекращала рыдания.
— Ты, наверное, очень устала, поэтому плачешь? — спросила Наталья Ивановна.
— Ага… — из Вериного глаза выкатилась крупная слеза.
— Да что же это такое! Что за страдания?! — не выдержала преподавательница. — Может, все-таки объяснишь, что у тебя случилось?
Созонова вытерла нос и проговорила:
— Понимаете… Я когда-то поставила себе цель — стать чемпионкой по беллидэнсу. И вот она достигнута. А что дальше? К чему мне еще стремиться? Что впереди? Не знаю… Мне казалось, что, когда я выиграю конкурс, мир как-то изменится, все станет лучше, счастливее! Но ведь ничего не меняется!
— Ах вот как! — Наталья Ивановна покачала головой. — Но ты же поедешь на чемпионат в Москву, дорогая! Вот что у тебя впереди! И будь уверена, что там все не будет так просто! В десятку войти не сумеешь, это сто процентов! В двадцатку — если повезет. Так что, к чему стремиться, у тебя осталось.
Вера кивнула.
— Ну а теперь вытри сопли. Пора по домам. Отмечать это дело.
Созонова слезла со скамьи и потянулась за курткой.
В этот миг в дверном проеме возникла голова молодого человека.
— Я извиняюсь, — произнес он. — Это ведь вы — победительница? Можно взять у вас интервью?
Из дневника Веры Созоновой за 12 марта 2009 г
«(…) А потом ко мне подошел парень, который захотел взять интервью. Пришлось пойти с ним в ближайшее кафе и побеседовать. По дороге рассказал, что зовут его Олег, ему 17 лет, учится на журфаке и это его первое интервью. Хотя, что первое — это он мог бы и не говорить, и так видно! Голос у него дрожал, руки тряслись, а на первый вопрос мне пришлось отвечать три раза, потому что он сначала забыл включить диктофон, а потом не вставил в него кассету!
