За это его ненавидите? А отец, что вам сделал? Если ваш гнев направлен в первую очередь на Андрея, следовательно, он в вашем списке недругов на первом месте?
— Вы меня поражаете, — делает шаг ко мне, склоняет голову, заглядывает в глаза. — И вы похожи на своего отца. Он тоже еще с юношеских лет отличался незаурядным умом.
— Не заговаривайте мне зубы, Степан. Отвечайте на поставленный вопрос.
— Мой комплимент и был ответом, — проводит языком по верхней губе. — Верно, Андрей в моем списке первый. Ярослав хм… с ним мы потом уладим разногласия.
Сейчас Степан увиливает. Зная, мои отношения с Ярославом избегает поливать его открыто грязью. Хотя я вижу в его глазах ненависть. Он ее пытается скрыть, но эмоции слишком сильное и то и дело прорываются наружу.
— Что еще сделал мой отец. Помимо того, что планировал вас убить?
— Он лишил меня всего. Уничтожил. Я собирал себя по кусочкам, — сцепляет руки в замок.
— Очень размытое объяснение Степан. Пока я слышу очень мало конкретики. Честность явно не ваш конек, — развожу руками.
— Он отобрал у меня вашу мать. Он ее свел с ума. И я не смог ей помочь, — опускает голову, тяжело вздыхает.
— Хотите сказать, что вы любили мою мать? — фыркаю.
— Зря сомневаетесь. Андрей и под меня ее подложил. А ваша мать, она была удивительной женщиной. Я пропал, едва она оказалась рядом со мной, — делает скорбное лицо.
— И поэтому вы решили эту удивительную женщину запереть пожизненно в психушке? — руки чешутся врезать ему по роже.
— Я ее освободил от Андрея. Спрятал. Увез. Сменил ей имя. И себе тоже. Мы прятались от них. Я хотел просто быть счастливым с ней, — он достает платочек из кармана и сжимает его в руке. — Но ее психика была слишком расшатана. Ей становилось все хуже и хуже. Когда меня не было дома, с Катей случился припадок, соседи вызвали врачей. Ее положили на лечение. Я приходил к врачу. Давал ему деньги. Просил, чтобы Катерине помогли. Но врачи были бессильны… — шмыгает носом. Потом резко поднимает голову и смотрит на меня, — Вот почему я его так люто ненавижу! Не за себя в первую очередь мщу. Он заслуживает корчиться в агонии. Он отобрал у меня любовь!
Он говорит вроде бы складно. Но что-то не вяжется в его рассказе. Но пока не могу четко отделить правду и ложь.
Одно я знаю точно, мать о Степане не вспоминала. В больнице она звала Ярослава. Но ему говорить об этом точно не надо. Пусть думает, что я проглатываю наживку.
— А что насчет вашей большой любви к Елене? Или ваше сердце открыто для многих и вы всех любите? — не удерживаюсь от очередного сарказма.
— Любви? К ней? — Степан сплевывает на землю. С таким лицом, словно его сейчас стошнит. — Не смешите меня. Елена была так… интрижка, — отводит взгляд. Что-то не договаривает.
— Которая была от вас беременна.
— Я бы не бросил своего ребенка. Но ваш отец хотел меня убить. Дальше вы знаете. Потому и тут он виноват, — щелкает пальцами. — Все пути ведут к главному злу — Андрею.
— Дениса вы тоже завербовали в свою команду возмездия? — перевожу тему.
— С Денисом у нас прекрасное взаимопонимание. Общие цели. Он принял правильное решение, — расплывается в широкой улыбке.
— Неужели правильное?
— Виктория, тут все просто, кто не со мной, тот враг. А с врагами я поступаю очень жестоко, — широкая улыбка превращается в оскал.
Глава 28
— Как с моей мамой, которая вас отвергла, — он дергается, будто получил очень сильную пощечину. Мгновенно берет себя в руки, надевает на лицо маску слащавого лицемера.
— Зря вы так. С вашей мамой у нас были особенные отношения. Я всеми силами хотел ее вытянуть. Не смог, — разводит руками. — Но вам, как ее дочери я готов помочь.
— А точнее, использовать меня в своих целях, — виски сильно сдавливает режущей болью.
Чем больше нахожусь с ним, тем сильнее чувствую усталость. Такое ощущение, что он из меня все силы выпивает.
— Не от того вы удара ждете. Ой, не от того, — качает головой. — Время не на вашей стороне, Виктория.
— Мне пора, Степан, — разворачиваюсь, иду к воротам.
— Вы прибежите ко мне, да может оказаться слишком поздно, — бросает мне в спину.
Мороз по позвоночнику пробегает, и что-то черное шевелится в груди, во рту горечь появляется.
Он просто меня запугивает!
Не оборачиваюсь. Ничего не отвечаю.
— Надумаете. Звоните. Я охране свой телефончик оставлю, — слышу, когда уже практически скрываюсь на территории своего дома.
Мне срочно нужен Ярослав. И вся правда. Степан активизировался. Не просто так он приехал. Что-то надвигается и мы должны быть готовы.
Принимаю душ снова. Мне нужно смыть с себя липкое ощущение, оставшееся после встречи со Степаном. Наспех привожу себя в порядок. Одеваюсь. Проверяю Марка. Агата занимается английским.
— Хорошего дня, мамуль! За нас не переживай. Все под контролем, — показывает мне большой палец. — Люблю тебя, солнышко! Если что сразу звони! — после общения с палачом тревога меня не отпускает.
— Договорились!
Даю указания охранникам. Несколько раз повторяю им одно и то же. Я определенно на взводе.
Сажусь в машину и еду прямиком к офису Ярослава. Доехать быстро не получается. Пробки. Город будто встал. Нервничаю еще больше. Пока продвигаюсь с черепашьей скоростью, еще сильнее себя накручиваю.
Припарковываюсь не доехав до его офиса минут пятнадцать. Пешком будет быстрее. Влетаю в офис взмыленная и запыхавшаяся. Не терпится все ему рассказать, и самой узнать подробности.
Выхожу из лифта. Сворачиваю к кабинету Ярослава. Замираю. Оттуда выходит мой отец.
Вот кого я точно не хочу сегодня видеть. Это явный перебор.
— Вика, дочурка моя, — раскидывает руки в стороны. — Вот так сюрприз!
— Здравствуй, — сдержанно здороваюсь.
— А ты какими судьбами тут? Почему не в больнице у Карима? — останавливается рядом со мной.
— Тебя это не касается. Я
