— Поздравь меня, Катерина, — нахмурившись, произнёс он с тихим возмущением. — Я теперь участник группового изнасилования. Благодаря твоей амнезии чудом избежал ответственности. Мне не меньше семи лет светило за такое. — Потом, немного повышая тон голоса, зарычал на меня: — Что за хрень ты всем наплела про меня?!
— Это не я, — серьёзно глядя на него, сказала я. — Новикова постаралась. Распустила слухи, что у меня на квартире Сиротина был групповой секс по согласию. Точное количество участников этого постоянно меняется, но тебя она причислила к основному числу моих любовников.
— Так почему, чёрт возьми, ты не расскажешь всем правду?! — сердился всё больше Валентин. Чтобы нас не услышали любопытные, он ругался тихим голосом. — Достаточно рассказать, с кем ты переспала, и все пересуды разом стихнут.
— А потом об этом узнает Радим, и я сразу распрощаюсь со статусом его девушки! — так же злясь в ответ на его недогадливость, прошипела я.
Валентин, посмотрев почему-то куда-то в сторону, вернул уже полный недоумения взгляд на меня.
— Постой, — произнёс он медленно. — А кто по-твоему… — резко замолчав, он в каком-то странном озарении уставился на меня, потом, коснувшись рукой своего лба, точно проверяя, нет ли у него жара, Лысенко тихо выругался: — Охренеть! — прошептал он. — Вот что по-настоящему значит оказаться не в то время и не в том месте. Занесла ж меня нелёгкая в эту проклятую квартиру. — Достав из внутреннего кармана своего пиджака конверт, он протянул его мне со словами: — Открой и посмотри. Кто, по-твоему, с тобой на этой фотографии?
Я молча вскрыла конверт. Как и ожидалось, это был скриншот с камеры видеонаблюдения. Должно быть, это фото наихудшего качества, которое он специально выбрал для меня. Лица насильника чётко не разглядеть, так как девушка обнимает его за шею своими руками. И эта девушка я. Моё же безмятежное лицо, без малейших признаков отторжения происходящего, отлично видно. И то, как мои голые ноги обнимают парня в том месте, где как раз у него спущены штаны. Если бы на фото была не я, то, оценивая его непредвзято, признала бы, что пара на нём смотрится очень даже красиво. Как настоящие любовники в процессе акта их любви.
— Ты, — с ненавистью кратко ответила я, возвращая ему фотографию.
Валентин, ещё больше злясь, почти выхватил у меня её из рук. Сам довольно долго смотрел на скриншот и, наконец, болезненно скривившись, ещё раз тихо выругался:
— Твою ж мать! Реально на меня похож! Проклятые джинсы и белая рубашка!
Смяв фотографию, Валентин швырнул её в урну, а потом, согнувшись, поставил локти на колени и, обхватив голову руками, вперил перед собой невидящий взгляд.
— Хочешь сказать, что на этом фото не ты со мной?! — спросила я его, чувствуя, как всё внутри сжимается от ужаса, и я бледнею в лице. Неужели, всё, что говорила мне Лариска, правда и Валентин вообще здесь не при чём?!
— Нет, это я, — почти шёпотом, не глядя на меня, ответил насильник. — Хотел скинуть свой поступок на другого человека, но совсем забыл, что я тогда переоделся в джинсы и рубашку. Ты меня по ним и узнала утром. — Валентин с силой зажмурился. — Ненавидь и не прощай меня столько, сколько захочешь, мне уже всё равно. — И почти неслышно добавил: — От того, что это существо узнает об этом, ничего не изменится. А ему… — Валентин замолчал и спустя пару минут уже выпрямился и смотрел на меня совершенно спокойным, немного выжидающим взглядом.
От сердца отлегло. Теперь, когда он лично признался в своём преступлении, можно вершить месть с чистой совестью. Но для начала нужно договориться, как всю сложившуюся ситуацию преподнести Валевскому.
— Давай обсудим, что мы будем говорить Радиму о том, что произошло, — выдвинула я ему своё предложение. — Для начала расскажи мне, что он знает от тебя.
— Нет, это ты мне первая расскажи, как ты сама видишь то, что случилось между нами, — ответил мне Валентин совершенно серьёзно. — А я уже сопоставлю всё, что говорил ему, с тем, что ты мне расскажешь.
Я не стала возражать. Всё-таки он лучше меня знает, как подогнать разнящиеся показания под один общий знаменатель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— После того как Радим уехал, Стас в сговоре с Новиковой дал мне наркотик, и меня отвели в спальню. Ты это и сам по видео с камер узнал. — Валентин, подтверждая, кивнул, а я продолжила говорить: — Потом я помню, как ты переодевался в комнате и обещал через пару минут вернуться. Куда делся тот парень, который меня раздел, я не помню…
— Я его с тебя практически снял и выкинул за дверь, — перебил меня Валентин, восполняя пробелы моей памяти. — Точно не знаю почему, наверно, потому что пьяный был, но я в том момент, как увидел тебя с ним, впал в состояние аффекта от ревности, не соображал, что делаю.
— Не приписывай себе в оправдание того, чего быть не могло, — презрительно произнесла я. — Ты меня первый раз в жизни видел. Какая ревность, о чём ты?! Тебе стыдно признаться, что просто представил вместо меня свою… — Я, намеренно замявшись, задумалась, поиграв словами: — Или своего… Нет, правильнее всё-таки назвать свою Сашу?
— Как тебе будет угодно, — устало вздохнул Валентин. — Объясняй это, как хочешь. Давай дальше рассказывай, что, по-твоему, произошло.
— Вместо нелепой ревности лучше бы оправдывался тем, что ты сначала не знал о подстроенной мне ловушке и думал, что я добровольно пошла на секс, — снисходительно посоветовала я ему.
— А разве это не очевидно? — горько усмехнулся Валентин. — Что я оказался в наихудшей ситуации, которую нарочно не придумаешь. Из-за подставы стал насильником невинной девушки, которую при других обстоятельствах даже пальцем не тронул бы, потому что она очень понравилась моему другу. — Он посмотрел на меня долгим пронизывающим взглядом. — Давай скроем всё от него, и вы оба будете счастливы.
— К этому я всё и подвожу, — произнесла я, оглянувшись на второю курилку. Народу в той стороне не уменьшалось. А среди парней ещё и девушки появились. Лариса вернулась со своего свидания и теперь тоже стояла и курила, беседуя о чём-то с Климовым и с интересом посматривая на меня. Я повернулась к Лысенко и продолжила разговор.
— Когда я, по твоим словам, уехала от Сиротина домой? Утром или вечером? И главное, где ты был всё это время? Что Радим об этом знает?
— Ты уехала сегодня утром, — сухим тоном ответил мне Валентин.
— Слава богу! — облегчённо выдохнула я. — Это совпадает с тем, что я всем рассказывала. По моей версии, после того как Радим уехал с Ольгой, он попросил тебя отправить меня домой на такси. Но ты был пьяным и проигнорировал его просьбу. А я, когда меня тот парень отвёл в спальню, просто заснула и проспала до утра под твоим присмотром. Доказать Радиму, что у меня не было группового секса, я могу, только сославшись на тебя, как на свидетеля.
Валентин коротко улыбнулся.
— Выходит, я всю ночь, как верный слуга, охранял для своего господина его женщину?
— Очень смешно, — без улыбки отрезала я. — Ты в этом убедить его должен, а не смеяться надо мной.
— А я и не смеюсь, — ответил он. — Пару маленьких вопросиков можно задать?
Я согласно кивнула.
— Ты давно влюблена в него? — с искренним интересом спросил он.
— Да. Можно сказать, что давно. С начала моей учёбы, — честно призналась я. — Я очень сильно его люблю.
— Почему ты пошла к Сиротину?
— Повелась на приманку. Лариска сказала, что Радим будет там. А я даже не подозревала, куда иду, в какое место. Думала, если узнаю о нём что-то плохое, то смогу разлюбить, ведь я не надеялась, что он вообще заметит меня. Он прежде меня никогда не замечал.
— И ты бы смогла разлюбить его, если бы узнала нечто нехорошее? — с задумчивым выражением лица спросил Валентин.
— А ты смог? — вопросом на вопрос ответила я.
Лысенко тихо и невесело рассмеялся:
— В природе есть такие маленькие, с виду безобидные змейки, — с горькой улыбкой туманно заговорил он со мной. — Но их укус смертелен для человека. У меня шкура толстая, не прокусишь, как ни старайся. А вот Радима ты можешь убить. Лучше меня кусай, а не его. — И он поднялся с места. — На этом распрощаемся. По поводу сплетен не переживай, мой друг такому никогда не поверит. Той, что за нами наблюдает, скажи, что я пытался узнать, помнишь ли ты меня, чтобы она была спокойной и не трогала тебя некоторое время. А потом с ней Радим сам разберётся.
