“Рыжих” – зачем-то приходит на ум недавний, нелестный комментарий Макса и внутри назревает огромная, как айсберг, волна недовольства собой. И всеми! И в первую очередь Ленкой Климовой! Нет! Горицким, всё-таки!
- Да ладно, не скромничай. Называй вещи своими именами... – со стервозной усмешкой на губах тянет Климова. – Знаю, что поспорила...
И пока у меня появляется десяти секундная пауза, на время пережёвывания этой змеёй загруженного между ярко-алых губ листа кресс-салата, нужно немного прийти в себя.
Но, видимо, не судьба...
- Девчонки! Вы это видели? – взгляд чёрной Мамбы устремляется куда-то вглубь “густонаселённого” зала и озаряется смесью обожания и чего-то ещё. Сродни тому, как смотрят маленькие девочки на желанную игрушку, а взрослые... Ну, например, на кольцо с бриллиантом или всё те же чёртовы сумочки.
- Максим Горицкий! – почти пропевает она.
Не поняла!!!
- Он же этот... Ну, самый завидный жених Москвы!
Все трое смотрим на неё, как на сбежавшую из дурки маразматичку.
- Ну вы даёте! Неужели никто из вас не в курсе? – обращается к нам, а глаз не сводит с него.
Даже отсюда с моим зрением отчётливо различима широкая, крепкая шея моего водилы, выглядывающая из пиджака, такого качества, что ни одной, ни двух и даже двенадцати Горицевских зарплат не хватит на его приобретение.
- Да, ладно тебе. Перепутала. – Отмахивается от неё Женька. – Это же Аврорин водила!
И тут же притихает, видимо, сделав те же умозаключения, что и я.
- Да нет же! Точно он! У нас на работе журнал двухлетней давности лежит. И там огромная статья про него. Ой, девочки, это просто супер-мега мачо! Я бы с ним таких дел намутила...
- Язык прищеми! – по-хамски осадила её Женька. – Авро-ор, а с кем это он? – осторожно интересуется она. Чувствует, что я уже на грани нервного срыва.
- С Артёмом. Нашим директором. – почти беззвучно выдыхаю я, готовясь к наступлению.
- Да ладно! А может, он это... голубой, раз тобой не заинтересовался? – подбрасывает предположение Ленка. – И почему все красавчики – геи, а?
- Не-ет. Тут что-то другое. – Задумчиво отзываюсь я и решаю проследить за их душевной и, явно, дружеской встречей.
По жестам и раслабленным позам мужчин понимаю, что это никакой не корпоративный междусобойчик начальника и подчинённого. Само собой нет! Это дружеские посиделки, приправленные дорогими блюдами и не одним десятком ядрёных шуточек. Как одного, так и другого.
- Смотри! – Алёнка машет перед моим лицом телефоном, где красуется довольная, обласканная шикарной жизнью физиономия Горицкого. – Он ещё и владелец этого ресторана, прикинь?
Всё. Это всё!
Вскакиваю, прихватив со стола увесистую папку с меню, но Женя тянет меня обратно.
- Бортич! Приди в себя! Мы же в приличном месте.
Залпом опустошаю бокал сухого белого, которое я в обычных обстоятельствах и в рот взять не могу и снова наблюдаю. Не моргаю, пока эти два закадычных дружка прощаются связкой, отточенных, я уверена, годами движений рук. И мой “водила” вальяжно покидает своё шикарное заведение. Садится за руль приземистого, светло-серого спорткара, ничуть не заботясь об отобранных у него “руками, а не жо*ой” правах и ловко внедряется в поток других автомобилей.
Ах ты ж, бл*дина!
Глава 37
- Авророчка! Ты где, дорогая?
Какой жизнерадостный, ты посмотри.
Скотина!
- Я голодный, как стая волков, – наблюдаю за отражением Макса в зеркале шкафа: скидывает с ног кроссовки. Не видит меня, не знает, что слежу за его бестыжим выражением лица. И даже не представляет, что его ждёт! Ох, что будет! Но, не сразу. Хочу посмотреть насколько быстро до него дойдёт, понять настолько ли глуп, как себя позиционировал весь этот месяц. Предвкушаю его реакцию, когда, наконец, узнает, что их с Артёмом игра раскрыта.
- Сейчас бы курочку с картошкой... С чесноком, из духовки. – Вальяжно входит в гостиную и преземляется рядом со мной на диван тяжёлым мешком. С г*вном. – Ты случайно не приготовила, а? А то что-то чесноком попахивает, как будто тут готовится восстание против вампиров.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот ещё! Чеснок! Терпеть его не могу. Хотя, отчасти Макс прав – готовится восстание. Только против сволочей. Одной сволочи, то есть.
И вообще, сам, наверное, нажрался своих ресторанных изысков, а теперь мерещится ему.
- Аврора? Ты дома вообще? – размахивает своей культяпкой у меня перед лицом.
“Дома”! Как будто и сам тут проживает.
- Дома. И пожрать у меня нечего. Я поужинала уже. В ресторане “Проспект 10 1/2”. Знаешь такой?
Слышу, как одновременно со мной он начал что-то возмущённо бормотать насчёт слова “пожрать”, совершенно неприемлимое, видите ли, для такой девушки, как я. Но тут же прищемил свой поганый язык.
- Нет. Не слышал. Шикарный, наверное. Куда мне...
Ну, держись, Горицкий! Сейчас огребёшь у меня по самое “не хочу”!
- Странно... А ещё удивительно, как это ты до сих пор голоден после того огромного эскалопа-то с овощами.
Тыкаю его удивлённые “зеньки” взглядом. Наслаждаюсь промелькнувшим в их карей бездонности замешательством.
- Какой эска... “эскапол”. Я такого слова даже не знаю. – Блеет невинным ягнёнком и тяпает меня за бедро. – Ну давай, Авророчка. Приготовь что-нибудь. Хоть бутеры. Я, как у бабули поел, так...
- Прекрати, Горицкий! – вскакиваю, не в силах удерживать внутри, кипящие, как горькое варево, эмоции. – Я всё видела! Видела, как ты... как ты... жрал тот дурацкий эскалоп! В своём ресторане, самый завидный жених Москвы! – тяну слово “жених, как жвачку. Остальными плююсь, рекошечу, как пулями.
- Авророчка, ты о чём, не пойму. Ты, наверное, обозналась.
Как мастерски врёт, козлище. Поверила бы, если б воочию его там не видела.
- Заткнись! – шлёпаю ладонью по искуственному камину. До боли в кончиках пальцев, блин. – А теперь рассказывай, на что вы с Артёмом спорили!
Замирает и поджимает нижнюю губу. Неужели и дальше будет отрицать очевидное?
- Не надо. Не Отвечай. Скажи лучше, какую награду ты получил за то, что уложил меня.
- Всё было не так! Послушай... Мы не на то спорили...
- Понятно. Был всё-таки спор. Браво! Удалось! Поздравляю с победой! – аплодирую. Горько и обречённо. Как после драматического спектакля в “Большом”.
- Да ты не поняла, Аврора. – Подскакивает ко мне и хватает за руки.
- Отпусти! Не трогай меня! Нахал! Предатель! А я поверила...
- Аврора, ды мы не на то спорили! Наоборот же, я должен был продержаться месяц твоим водилой и устоять перед физической близостью.
- Зачем? За что, скажи? Артём решил поржать надо мной? – пыталась изображать из себя “Железную Леди”, но слёзы теперь не удержать. Катятся по щекам, как бурные реки.
- Да тебя случайно выбрали. Жеребьёвкой!
Во-от так!
- Не в тебе дело. Во мне. В том, что я... по мнению, Артёма, зажравшийся ботагей, не способный управляться с рядовой, ежедневной работой. Водилы, например.
- Не верю!
- Я не вру, Авророчка! – вскрикивает в сердцах.
- В честь праздника не врёшь, да? – издевательская, тёмная улыбка озаряет моё лицо, и я молча, как во сне, двигаюсь в сторону входной двери и со злостью её распахиваю. – Пошёл вон! – швыряю в коридор его простенькие, поддельные “Nike” и жду. Жду, пока человек, которому я впервые в жизни отдала своё сердце, покинет меня, оставив один на один с этим позором.
- Аврора, пожалуйста... Позвони Артёму, он подтвердит. – Протягивает мне свой мобильник. – Ну же. Давай.
- Я не собираюсь ничего выяснять! Ты хоть сам себя слышишь? Если условие было “без постели”, тогда какого рожна ты так активно меня соблазнял?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Да потому что влюбился!!! Наплевал на этот спор! Решил, что ты дороже! – орёт, брызгает эмоциями. И этот рокот разносится по длинному холлу подъезда зигзагами. От стены к стене.
Щёлк! И дверь напротив немного приоткрылась, вызволяя наружу любопытную мину соседа-профессора каких-то там наук. Тот ещё зануда!
