Члены шайки стали расходиться, кто согнувшись, кто вприпрыжку на оставшейся здоровой ноге. Они слезливо обещали смешать обидчика с дерьмом, но им было трудно поверить. Последним ушел, держась за разболевшийся затылок, хулиган, ушибленный стеной. Дама с голубой головой, ныне похожей на плохо остриженный куст, услышала воцарившуюся тишину и открыла глаза. Однако увидела темную фигуру на роллере и решила бояться дальше. Фигура сняла шлем, открыв тонкое и благообразное лицо, явно принадлежащее приличной женщине. Дама наконец задышала. А потом оценила невроз, развившийся у нее от пережитого, и предложила Мелании пожить у нее с недельку. Так Мелания стала охранницей старых зажиточных дам. Через десять дней она перешла к подружке первой дамы. Той мерещилось, что кто-то ковыряется у нее в дверях и скребется в окно. У второй дамы имущества хватало, поэтому ей вполне могло не мерещиться, а слышаться и видеться наяву. Ее покойник-муж был первостатейным киберологом из каких-то секретных кухонь, где готовили серьезные оболочки для борьбы с врагами. Оставшиеся в наследство киберы лежали или ворочались под кроватью, ползали по стенам, срывались с потолка на голову, все старались угодить — открыть кран, накормить супом, потереть мочалкой спинку. Их задача была — сделать жизнь приличного человека приятной. Поэтому их не интересовали моментные прихоти. Они были замкнуты на оболочку, которая следила за жизненным порядком вообще и распорядком дня в частности. Если среди бела дня Мелания вдруг собиралась чистить зубы, они насильно кормили ее супом. А как начинала драить пол в своей комнате, тут же кидались на нее скопом и пытались полоскать ей голову в том же ведре. Робики для них были какие-то ничтожества и дикари. Кот и Петух отвечали на это неуважение кознями. Закоротят им электрическую цепь мимоходом или якобы случайно перевернут вверх колесиками. Квартирная оболочка накопила компромат на робиков и приговорила их к смертной казни через голодание. Киберы накапливались у розеток и не подпускали Кота и Петуха подзаряжаться. Те проводили диверсионные акты. Только кибер «зевнет», сразу выдернут из него аккумулятор, Дама все замечала, но лишь однажды, заерзав, прицепилась к Мелании.
— У вас, я вижу, БИ нелицензионный, похоже, даже с расширенным спектром и двусторонний. Зачем он вам, милочка? Ваши малыши могут просто обалдеть от него.
— Обалдевает тот, кто пытается соображать. Это стоит приветствовать, — не стала вдаваться в беседу Мелания.
Пришла ночь номер три, и вместе с ней событие необыкновенного свойства. Входная дверь вылетела и доказала, что дама была права в своих предчувствиях. В прихожей тяжело затопали. С лицом цвета свежей штукатурки в комнату Мелании вбежала дама и бойко зашептала: «Как я ошибалась! Ну что, что вы можете сделать?» Мелания неожиданно обрадовалась. Будто сидит она в засаде, а по тропе, ломая сучья, прется крупный зверь навстречу своей пуле. «Залезьте под кровать или схоронитесь в шкафу. Рекомендую также шава-сану, позу трупа, это помогает», — предложила Мелания, потом сжала в руке мельхиоровую копию Венеры Милосской и направилась в коридор. Следом за ней, аккуратно кладя лапки, двинулся Кот. Там было трое, в масках-страшилках, которыми пугают детей в парке народных увеселений. Все трое светили фонариками и пробирались в глубь квартиры, елозя спиной по стене. Мелания включила лампы.
— Ну-ка, пошли вон отсюда! — сказала она грозным голосом зажмурившимся взломщикам, — прямо проходной двор какой-то.
— Вот это подарочек, — сказал некто в личине свежего трупа, наконец разлепив глаза, — ой, цыпонька бройлерная. Ножки-то худенькие, бледненькие. Ты давай кашу ешь, сало.
— А она сексопельная, — добавил другой ночной гость в жуткой маске образцового разбойника, — особенно с этой бабелью в руке.
— Не сексопельная, а сексапильная, и не бабель, а богиня, — поправил товарища «свежий труп» и вновь обратился к Мелании. — Давай-ка, погладь меня по мумии. Я от ласки добрее буду.
— У тебя других здесь дел нет, облезлый? — решила уточнить Мелания.
Третий нежданный посетитель, по виду скелет в пиджаке, захихикал, но отнюдь, не загробно.
— Лучше не его гладь. Он у нас только сырое мясо ест, и взгляд на твои прелести у него узкий, чисто кулинарный, — и переключил разговор на другой лад: — Как же тебя, куколка, к такой дрянной старушонке-то притянуло? Или родственница? Тогда сочувствую, не повезло… Ладно, пора со старой поганкой разбираться. Вот эта красавица как раз для меня, сука буду, не забуду.
— Иди сюда, ведьма, а то хуже сделаю, — захрипел «разбойник», но закашлялся, и обличие немного свалилось с него. Мелания сразу опознала того самого мужика, что пострадал в аэропорту от Кожаного. Значит, решил сильным, смелым, ловким стать, одним словом, разбойником.
Послушно, как завороженный удавом мышонок, явилась дама и смирно встала перед «скелетом».
— Ейный мужик извратил кибероболочки, чтоб его в гробу вспучило. Это он так устроил, чтобы оболочки могли людей заглатывать. Из-за него самые зверские паразиты в вычислительной среде на первых ролях оказались и начали нашей жизнью питаться. Либо сразу плыви у них в кишках, как говно распоследнее, либо тебя еще пожуют.
— Ну что ты заладил, «он… него», — сказала спокойно Мелания. — Когда все начиналось, в носу, небось, ковырял? Хотя повод для дискуссии, конечно, есть. Заходите завтра на чашку чая, обсудим обстоятельно, взвесим аргументы всех сторон.
— Я ее прихлопну без аргументов — мокренько будет — за то, что была женой у такого мужа, — заявил «разбойник».
— Эй, вурдалак, а тебе чего надо, кроме нежареного бифштекса? — осведомилась Мелания у «трупа».
— А я хочу истукан сломать. Она тебе не показывала, чай. Ее муженек-паскуда в виде кибермэна, такой красавец писанный. То есть здесь только центральный узел, а сам он с помощью всяких технических хитростей и прочей бесовщины в оболочках запечатлелся и, верно, до сих пор подлостями руководит. Истукан у нее на кровати отдыхает, румянцем зеленым играет.
— Да ну, почем ты знаешь? — чистосердечно не поверила Мелания, а дама нервно задышала.
— Один вамдир его заложил. Мы его упрекали, а он заорал, дескать, есть злодеи похлеще меня. Приметы «мужа»: голова человеческая, лицо синее, глаза красные, тело звериное, когти торчат, даже член у него имеется. Все самое в себе существенное Евсей Евстахьевич Бельков в этого сфинкса закачал, такова причуда гения… Правду я говорю, старуха?
Свежий «труп» положил неприятную руку на голову вдовы и не очень сильно нажал — дама присела, отпустил — дама привстала. Ему это понравилось, и он стал играть дамой, как мячиком. Его товарищи смотрели завороженно, как на ритуал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
