— Да, Ирина Дмитриевна, еду завтра утром. Прощайте! Будьте веселы и счастливы, — крепко пожимая руки красавице, сказал князь Сергей.
— Моё веселье и счастье для меня потеряны, — с глазами, полными слёз, ответила Ирина.
— Да что с вами? Вы встревожены?
— А вы как будто не знаете причины моих слёз?
— Ирина Дмитриевна! — заговорил было Сергей.
— Довольно, князь! К чему объяснения? Прощайте, будьте счастливы!
В голосе молодой девушки слышно было рыдание; она, чтобы не расплакаться, поспешила оставить столовую. Сергею было жаль её. Но что он мог сказать ей в утешение?
На другой день, ранним утром, он собрался в дорогу. За несколько минут до отъезда к нему в комнату вошёл старый князь. Волнение и тревога видны были на добром лице Владимира Ивановича.
— Едешь? — отрывисто спросил он.
— Еду…
— А с матерью простился?
— Мама спит, я не хочу её тревожить.
— Эх, Сергей…
Князь хотел что — то ещё сказать и не сказал.
— Прощай, отец!
— Прощай, будь здоров! Ты за вчерашнее на меня не сердись.
Старый князь крепко обнял сына; на его глазах видны были слёзы.
Слёзы отца тронули Сергея; он поспешил выйти на крыльцо — там его дожидались Софья и Ирина: они вышли его проводить. Сергей обнял сестру, сердечно простился с Ириной и поспешил в сани. Михеев сел с кучером.
Лошади рванулись и скоро скрылись из глаз молодых девушек.
Часть вторая
Глава I
Молодой князь Гарин спешил в Петербург: он знал, с каким нетерпением дожидалась его возвращения Анна.
Посмотрим, что в отсутствие своего жениха делала молодая девушка и что с ней произошло.
Николай Цыганов, отказавшись от поездки в княжеские Каменки, остался в Петербурге не без умысла; потеряв надежду на взаимность любви княжны Софьи, нравственно испорченный молодой человек не задумался теперь поухаживать за невестой своего благодетеля. Перед отъездом в Каменки князь Сергей, ничего не подозревая, познакомил его с Анной и её отцом. Цыганов чуть не всякий день стал бывать в квартире Гофмана. Там его ласково принимали; старик Гофман и его дочь смотрели на него как на близкого к князю Сергею человека. Николай старался приходить к Гофманам, когда самого Гофмана не было дома. Молодой ловелас пытался всеми способами увлечь Анну. Он по целым часам рассказывал ей про своё геройство и самоотверженность на войне. Молодая девушка слушала его рассказы как-то рассеянно; она не переставала думать о своём женихе, которого так страстно любила.
Как-то раз Николай, рассказывая с увлечением о битве под Аустерлицем и о своём «геройстве», был прерван следующими словами молодой девушки:
— Князь Сергей под Аустерлицем тоже оказал чудеса храбрости: под ним была убита лошадь, и сам он ранен в плечо.
— Может быть, — с неудовольствием ответил Николай.
Он в душе ненавидел молодого князя Гарина, хотя и скрывал это. Последняя поездка в Каменки разбила все его самолюбивые мечты. Теперь Николай презирал Гариных; его страстная, кипучая любовь к Софье обратилась в злобу и ненависть.
— Послушайте, Николай, вы как будто недовольны князем, — пристально посматривая на Цыганова, спросила Анна.
— Я недоволен? Что вы! Я должен быть доволен князем Сергеем Владимировичем: он мой благодетель.
— Вы неоткровенны, Николай. В вашем голосе слышно какое-то недовольство, недружелюбие.
— Что вы, Анна Карловна!..
— Да, да… я вижу, вы не любите князя.
— А вы, Анна Карловна, его любите?
— Да, я люблю, люблю больше жизни!
— Вот как — с!.. Напрасно это вы делаете.
— Что это?.. Что вы говорите?..
— А то — с, что из вашей любви хорошего ничего не будет.
— Как вы смеете так говорить! — хмуря брови, чуть не крикнула молодая девушка.
— Правду говорю… Вас жалея…
— Я не нуждаюсь в вашей жалости, слышите ли вы?..
— Напрасно-с; теперь не нуждаетесь, впоследствии понуждаетесь.
— Никогда!..
— Не зарекайтесь, Анна Карловна, судьба переходчива-с. Вы уверены, что князь Сергей на вас женится?..
— Разумеется. Он мой жених.
— Женихом вашим он может быть, а мужем не будет.
— А вы это знаете, знаете? Как вы смеете так говорить! Оставьте меня, уйдите! Вы злой человек…
— Молодому князю не велят на вас жениться — его отец и мать слишком горды: они свой род считают старейшим из всех княжеских родов. Вы на меня не сердитесь, Анна Карловна.
— Как же на вас не сердиться! Вы своими словами меня убиваете, на части режете моё сердце — и говорите, чтобы я на вас не сердилась. За что вы мучаете меня? Что я вам сделала?
Анна горько заплакала; Цыганов стал её утешать, но молодой девушке противен, гадок был Николай; она, не говоря ни слова, ушла в свою комнату и заперлась. И когда на следующий день Цыганов, по обыкновению, пришёл к Гофману, его не приняли; он пришёл на другой день — его опять не приняли. Николай понял, что между ним и Анною произошёл разрыв. Им пренебрегают, ему отказывают. Самолюбие его было задето; он поклялся отомстить молодой девушке, добиться её любви. Для достижения своей цели он был готов на всё, ни перед чем не останавливаться. Николай стал обдумывать план.
Спустя несколько дней после описанного Цыганов остановился около подъезда квартиры, занимаемой Гофманом, и позвонил.
Молодая красивая горничная отперла дверь и, не впуская Николая, насмешливо проговорила:
— Господ нет дома.
— Ты врёшь, моя милая, господа твои дома.
— Ну, дома, да не приказали вас принимать, — откровенно созналась горничная.
— Скажи барышне, что мне очень нужно её видеть, и она меня примет.
— Я не смею.
— Надеюсь, теперь будешь сметь. — Николай дал горничной рубль, та побежала доложить; спустя немного вернулась и с сияющим лицом проговорила:
— Пожалуйте.
Горничной удалось уговорить Анну принять Цыганова. В это время старика Гофмана не было дома.
— Что вам надо? Зачем пришли? — встретила Анна молодого человека.
— Не гоните меня, Анна Карловна!
— Говорите, что вам угодно?
— У меня есть доказательство…
— Какое доказательство?
— Словам моим — что они правдивы-с.
— Я вас не понимаю, говорите ясней.
— Я говорил вам, что князь и княгиня Гарины не позволят князю Сергею на вас жениться. Так и вышло-с! — с торжествующей улыбкой проговорил Николай и подал молодой девушке какое-то распечатанное письмо.
— Это что? — спросила Анна, не дотрагиваясь до письма.
— Письмо-с. Извольте прочитать.
— Письмо адресовано не ко мне, а чужих писем я не читаю.
— Ничего-с. Извольте прочитать. Письмецо довольно интересное для вас.
— Кто писал?
— Молодой князь. Извольте взглянуть, его подпись.
Анна хорошо знала почерк Сергея Гарина, взглянула на подпись и узнала его руку. Молодую девушку стало подстрекать любопытство прочитать письмо.
— Письмецо это написал князь, ваш жених, своему приятелю, и совершенно случайно оно попало ко мне в руки-с.
Анна взяла письмо и стала читать; смертная бледность покрыла её красивое лицо.
«Добрый мой друг Пётр Петрович! — начиналось письмо. — Пишу тебе из Москвы. Болезнь удерживает меня, а то бы я давно был в Петербурге. Доктора не пускают. И болезнь моя, скажу тебе, приключилась от семейной неприятности. Тебе известно, поехал я в Каменки с целью испросить разрешение и благословение на мою женитьбу с Анной; мои старики — люди предрассудка — отказали мне: они считают, что брак мой с Анной принесёт бесчестие „имени, дому, роду князей Гариных“. Они нашли мне невесту по своему вкусу, с громким именем и с миллионным приданым, впрочем, очень хорошенькую и очень миленькую, и настаивают, чтобы я на ней женился. Но тебе известно моё отношение к Анне: никто, кроме неё, не будет моею женою. Я дал ей слово и сдержу его во что бы то ни стало! Бедная Анна! Что я скажу ей? Она ждёт меня, думает — я привезу согласие. Грубый отказ моих отца с матерью убьёт её, голубку. По получении моего письма сходи, пожалуйста, к Анне, навести её — я давно не пишу ей. Да и что мне писать, чем её порадовать!»
Далее следовала подпись Сергея Гарина.
А как это письмо очутилось у Цыганова — мы сейчас объясним. Как-то Николай зашёл к ротмистру Зарницкому и не застал его дома. Он хотел дождаться возвращения Петра Петровича, пошёл в его кабинет, уселся в кресло и стал от нечего делать в сотый раз осматривать находившиеся в кабинете предметы; его взгляд совершенно случайно упал на распечатанное письмо, лежавшее на письменном столе. Цыганов как-то машинально взял его и стал читать. И представьте его радость, когда он познакомился с содержанием этого письма: оно было от князя Сергея Гарина к ротмистру! Молодой человек не так бы обрадовался находке в несколько тысяч рублей, как этому письму; он дрожащими от радости руками спрятал письмо в карман и поспешил уйти, не дождавшись ротмистра. Доказательство в его руках; скорее к гордой и неприступной красавице.
