на ночь и подтыкают под матрас, а на день завязывают узлом, чтобы не мешала. Один минус – это страшный пылесборник.
Местные интерьеры отличаются от привычных нам, но для всего есть причины. Здесь это жара, пыль и влажность.
Кстати, в Гане нет индексов. И адресов толком тоже нет. На воротах нашего дома написан номер, но на какой улице он стоит, я не знаю. Названия есть только у крупных улиц и проспектов, но и их мало кто использует.
Если мне хотят отправить посылку, я даю отправителю номер абонентского ящика, город, страну и имя. Все. Если тебе в ящик не положили уведомление, о посылке можно узнать, только позвонив в отделение и назвав им номер для отслеживания.
А что делать, если к тебе едут гости? Как объяснить им, где ты живешь?
– Едешь по дороге на Одумасе, у площади с круговым движением поворачиваешь направо, доезжаешь до заправки Goil, она будет слева, после недостроенного здания, за ней небольшая дорога, поверни на нее. Доедешь до продуктовой лавки, спроси, где живет Коджо Фримпонг, тебе покажут.
Меня очень часто спрашивают, где я живу. Я неопределенно указываю на юго-запад и говорю: «там, за гостиницей Arietta». И ведь находят! И даже приходят в гости!
Встает вопрос: а что делать с навигатором? Между городами он работает отлично, а вот внутри населенного пункта стоит запастить точными координатами. Теми самыми с долготой и широтой.
Если бы я решила написать отдельную книгу о нашей жизни в том доме, получился бы настоящий бестселлер. Настолько в этой истории был закрученный сюжет и интересные действующие лица. Во-первых, неделю спустя после переезда мы узнали, что дом нам сдал не хозяин, а его шурин. Сам хозяин жил в Америке и даже не знал о нашем существовании. Более того, за домом висел огромный долг за воду, и эту самую воду нам несколько раз пытались отключить.
Кроме того, дождь разрушил стену между нашим двором и двором наших соседей. Такие уж тут дожди, что могут снести на своем пути все. Случилось это, видимо, давно. Но хозяин нашего дома живет в США, ему не до стены, а его родственнику, присматривающему за домом, тем более. Родственника вообще мало что интересовало. Задний двор он превратил в непролазные заросли, в которых очень удобно прятаться и курить травку.
Итак, стена, то есть ее отсутствие, не только позволяло Мартину периодически сбегать в чужой двор, а соседским курицам уничтожать мою рассаду, соседи тоже могли беспрепятственно ходить к нам в гости. Кроме того, густые заросли на нашем дворе позволяли соседям беспрепятственно пользоваться природными богатствами там произрастающими. Так однажды Франк застал нашу соседку за процессом срезания листьев кокоямса. На нашем заднем дворе.
Это такая мелочь, что мы удовлетворились ее пристыженным видом и стали жить дальше. Просто соседка посчитала, что белой женщине листья кокоямса не нужны.
Инцидент больше не повторялся, до тех пор, пока нам не пришлось уехать на целый день.
Оставлять дом без присмотра не хотелось, и Франк заплатил 5 седи мальчику по имени Пайос (пер. Набожный), чтобы смотрел за домом в наше отсутствие.
Пайос, видимо, заскучал один и позвал в помощники соседского парня Кваку (того, из-за стены), к которому присоединилась его 3-х-летняя сестра Роза.
Когда мы вернулись, вместо отдыха после поездки, нам пришлось подсчитывать убытки. Разбитая тарелка на крыльце и изорванный мяч говорили о том, что мальчики играли в футбол. Обкромсанные кусты – о том, что хотели сделать «доброе» дело и кусты подстричь, а оборванные растения кокоямса, банана, базилика и тыквы – о том, что Роза продолжила их работу. На заднем же дворе лежали стволы кассавы, под ними красовалась яма, и это уже попахивало воровством! Кто-то выкопал кассаву на нашем дворе. Всех выдала Роза, которой было обидно, что пострадавшие базилик и тыкву «повесили» на нее. Оказывается ее мама, наша соседка, попросила сына накопать кассавы к ужину. Франк не стал поднимать шум, и даже 5 седи у Пайоса не забрал, но лекцию о правильном отношении к соседям мальчикам прочитал.
Только для того, чтобы спустя два дня обнаружить… что кто-то выкачал всю воду из нашего бака (в Гане часто отключают воду, поэтому в каждом доме есть бак, в котором держат жидкость на случай отключения), оставив нас тем самым без воды. Вину на себя никто не взял. Но здесь и выяснять нечего, повинен сам Пайос. Он уже не раз приходил к нам за водой – в их доме нет водопровода.
Сейчас на заднем дворе слышны удары топора. Я понимаю, что в ход пошли доски от времянки, которую пару недель назад разобрал родственник хозяина дома. Времянку разобрал, а доски увезти не успел. И наши предприимчивые соседи смекнули, что доски можно пустить на дрова, и вот уже третий день готовят у нас на заднем дворе себе завтрак, обед и ужин.
Мораль сей басни такова: если что-то очень раздражает, лучше просто посмеяться над этим, ведь хорошее настроение куда важнее кассавы или листьев кокоямса.
Это какая-то черта местного менталитета, к которой европейцу сложно привыкнуть, однако ганцы воспринимают подобные ситуации, как само собой разумеющееся.
В нашу первую поездку в Гану мы гостили у семьи русских миссионеров.
– Ох, уж эти ганцы, – жаловался глава семейства. – Заказал у плотника два стола, заплатил ему за оба. Он принес только один, и теперь проходит мимо, потупив взгляд, не здоровается.
– Чего же вы хотели? – удивлялся Франк. – Вы же в Гане живете, а здесь никакой предоплаты! Все только по факту!
Посмеялись и забыли.
Но вот настала и наша очередь, когда однажды мы решили построить на заднем дворе маленький курятник. Позвали плотника, какой-то знакомый его порекомендовал. Дали 50 седи (12 долларов) на материалы.
– Приду в воскресенье строить, – пообещал он.
Надо ли говорить, больше мы не видели ни курятника, ни плотника, ни материалов?
– Чего же ты хотел? – спрашиваю я у мужа. – Мы же в Гане живем. Какая может быть предоплата?!
Но за время жизни в Гане я пришла к выводу, что нельзя переживать из-за того, что лично ты изменить не можешь. Я предпочитаю предоставить моему мужу право самостоятельно разбираться с его соотечественниками, ведь он знает лучше, как это сделать. А если по какой-то причине он решила этого не делать, я доверяю ему достаточно, чтобы не пилить и не настаивать – это его дело.
Да, к общению с ганцами нужно приспособиться. Есть у них особенности, которые человека непривыкшего вгоняют в
