На Геме между людьми и «призраками» сразу же установились гармоничные отношения. Каждый человек знал, что в будущем сам станет «призраком». Таким образом, отсутствовала почва для противостояния. Понятия «человек» и
«призрак» дополняли друг д руга, как две равноценных ипостаси человеческой личности.
На сфероиде все обстояло иначе. Никто из астронавтов не мог после физической смерти стать «призраком», в этом случае нарушилась бы чистота эксперимента, проводимого коллективным разумом.
Вероятность того, что на планете, которая приютит «эмбриональное» человечество, существует природный источник волн Беслера, была ничтожна: этот феномен возник в результате катастрофы, постигшей Гему. Но не слишком ли дорогую цену пришлос ь заплатить предкам за «бессмертие» немногих уцелевших потомков?
Коллективный разум создал проект глобального преобразования энергии ядерного синтеза в энергию беслеровых волн. Этот проект был заложен в программу интеллект-автоматов, но из-за множества первоочередных задач его реализацию придется отложить на несколько поколений, так что обрести
«бессмертие» смогут лишь праправнуки первых аборигенов новой Гемы.
Вот почему и астронавтам — невольным участникам эксперимента — уготовили незавидную участь смертных. Была тому и другая причина: энергии беслеровых волн, передаваемых с Гемы, на всех обитателей сфероида все равно не хватило бы. Кстати, по этой же причине жизнеобеспечением людей и эмбрионов занимались электронные интеллект-автоматы, а не сами «призраки». На одного из них — Кея — энергии хватало, но лишь до тех пор, пока не вмешался неучтенный фактор.
Ирония судьбы заключалась в том, что если Кей не доживет до конца эксперимента, то сам эксперимент потеряет всякий смысл. Этого, тем более, не следовало знать молодым людям, безосновательно считающим себя гарантами.
Ошибка была допущена с самого начала. Кто в ней виноват, — Орт, скрывший от астронавтов свои истинные планы? Но он и сам не представлял всей правды: по сути с ним поступили таким же образом, поскольку доверия «призраков» он не заслуживал. А винить коллективный разум вообще бессмысленно: его логика недоступна индивиду.
И все же Кей не мог не спрашивать себя: как совместить высокие моральные принципы гемян, их совершенное представление о вселенской сути добра, с безжалостным экспериментом над теми, от кого он, «шпион призраков», сначала предпочел скрываться, а затем, опоздав, так и не смог добиться доверия?
Поколение, лишенное корней, продолжающее расплачиваться за ошибки отцов,
— такими представлялись астронавты Кею, и он испытывал к ним чувство жалости. Даже к Фан-Орту…
На экране светозара медленно угасала звезда, с которой было связано столько несбывшихся ожиданий.
— Хочется разбить его вдребезги! — в сердцах проговорил Фан-Орт, глядя на тускнеющую точку.
— Замолчи, Фан! Ты невыносим, — борясь с раздражением, от-кликнулась
Орена.
— Мне плохо, Рен. Ты мой единственный друг, я люблю тебя. А ты отказываешься стать моей женой!
— Ох, Фан! Тебе же известно, что только на новой Геме…
— Кто выдумал этот идиотский запрет! И что произойдет, если мы его нарушим?
— Нельзя, Фан! — твердо сказала Орена. — Нашему примеру последуют другие, начнут рождаться дети. Интеллект-автоматы всех не прокормят.
— А как же было на Космополисе?
— Его уже нет, Фан. Ты сам это много раз повторял.
— Просто ты меня не любишь, — поджал губы Фан-Орт.
— Неправда, люблю. И мне тоже тяжело. Но приходится тер-петь. Год, самое большее — два, и мы начнем новую жизнь.
— Год или два… Откуда ты знаешь?
— Не может же так продолжаться без конца. Вот и Кей сказал…
Фан-Орт инстинктивно напряг мышцы.
— И ты веришь этому «полупризраку»?
— А он ничего и не обещал наверняка. Но по вероятностным оценкам…
— Знать не хочу никаких вероятностных оценок! Нужно дейст-вовать, а не полагаться на случай!
— И действуй! — рассердилась Орена. — Ты же «сверхчеловек»! А я буду ждать…
Прошло шесть лет. Они все еще странствовали по Вселенной, и не было конца их блужданиям. За это время не произошло ни одного серьезного происшествия, за исключением нескольких метеорных атак, отраженных автоматами, и встречи с космически м кораблем, который проплыл мимо параллельным курсом, не ответив на сигналы, но самим своим появлением опровергнув миф об уникальности разума, что вызвало бы шок у профессора Орта и отнюдь не улучшило настроения астронавтов: экипаж корабля, судя по всему, был мертв…
— Скоро и мы начнем умирать, — сказал Фан-Орт на очередной встрече в конференц-зале.
Он уже не выглядел юным богатырем. Сгладилась лепнина мышц, опустились плечи, исчезла гордая осанка, отяжелела фигура, движения сделались не нарочито, а привычно медлительными.
— Умирать? — переспросил один из астронавтов дрогнувшим голосом.
— Мы не замечаем недомоганий и болезней, потому что интеллект-автоматы подавляют их в зародыше. Пока это им удается. Но время возьмет свое. Наши организмы изнашиваются, мы стареем. Наступит день, когда уберечь нас окажется невозможно. Т огда-то мы и начнем умирать один за другим. Наши тела будут выброшены в космос. И твое, Виль, и твое, Корби, и твое, Агр…
А сфероид с миллиардами мерзлых икринок продолжит полет без нас.
Интеллект-автоматы вздохнут с облегчением: хлопот у них убавится.
Слова Фан-Орта подхватил агроном Виль:
— Выметут нас, словно мусор, это уж точно! Вспомните, какой отвратительной пищей они нас кормят. Зачем, спрашивается, я занимаюсь посевами и уборкой урожаев? Говорят, синтетика богаче витаминами и более калорийна. Но с этим еще можно поспо-рить!
— А кто нам мешал приготовлять пищу из природных продук-тов? — бросил реплику Эрро.
— Не мне же этим заниматься! — парировал Виль.
— Да разве дело только в пище? — вступил в разговор архитектор Агр. -
Интеллект-автоматы бесчувственны. Их ничто не волнует, лишь бы выполнялась программа. А мы потакаем им буквально во всем. Вспомните: вначале мы еще пытались что-то переделывать по своему вкусу. И всякий раз спорили. Одни говорили: стало лучше, другие — нет, гораздо хуже. В конце концов, не найдя согласия, махали рукой, позволяя интеллект-автоматам восстановливать первоначальный вариант. Их вариант!
— Вот-вот! Мы дали им себя закабалить! — вставил Корби. — А я ведь предупреждал: интеллект-автоматы низведут нас до животного состояния! Они шпионят за нами, в их власти наше здоровье и сама жизнь!
— Интеллект-автоматы заботятся о нашем благополучии, — возразила
Орена. — А вы вместо благодарности…
— О какой благодарности ты говоришь? — раздраженно перебил ее Фан-Орт. -
За что мы должны их благодарить? За деловые игры, которые не имеют отношения к настоящему делу? Или за то, что все наше существование — нелепая игра? Мы ищем, чем бы полезным заняться, и не находим. Но упрямо притворяемся друг перед другом, что нашли, и делаем бесполезное. Нас готовили к опасностям, неожиданностям, подвигам. А чем занимаемся мы?
Поднял тонкую руку Эрро.
— От кого же зависит, как мы проводим время? От нас самих! Мне, например, не приходится притворяться. Я работаю и счастлив своей работой. Вы бы знали, какие обобщения удалось сделать!
— Бросьте, Эрро! Кому нужны ваши обобщения? — не скрывая враждебности, процедил Фан-Орт. — Работа ради работы и все впустую!
— Почему впустую? Для будущего человечества…
— Человечества? Ха-ха!
— Надоели сказки, — язвительно хмыкнул Корби.
— Дайте же договорить… — запротестовал Эрро, но его сла-бый голосок потонул в шуме.
Конференц-зал, бывший Мемориальный отсек, был сооружен с размахом.
Когда-то он полнился людьми. Сейчас же большинство мест пустовало.
Говорить громко не было надобности: смонтированная еще при Лооре и усовершенствованная интеллект-автоматами информационно-акустическая система доносила до слуха каждого из присутствующих в зале самый тихий шепот с любого места. В спинки кресел были встроены видеоэкраны, позволявшие видеть лицо говорящего крупным планом.
Но сейчас своды конференц-зала резонировали от крика, а на экранах беспорядочно мелькали разгоряченные лица. Всем не тер-пелось высказаться. В слитном гуле голосов прорезались отдельные фразы:
— Почему мы должны подчиняться замыслам гемян, которые бы-ли такими же людьми, как и мы?
— Мы тоже имеем право на счастье!
— Должны же учитываться наши интересы!
— Сколько можно терпеть?
— Долой засилье автоматов!
Фан-Орт властно взмахнул рукой, и шум утих.
— Нас принесли в жертву амбициям! — воскликнул он.
