покрывалом. Кровь приливает к лицу и лону, греет и обжигает. Дыхание понемногу учащается, хотя ещё ничего не произошло.
– Сними брюки, - новый короткий приказ, от которых идет дрожь по телу. – Трусики оставь. И поправь камеру, хочу всё рассмотреть.
– Саид… - он словно издевается, проверяет меня на прочность. – Не уверена, что смогу это сделать красиво.
– Это и не нужно. Я просто хочу посмотреть на тебя, пташка. Полюбоваться. Давай. А после начнем основное веселье.
Я стягиваю джинсы точно так же быстро, стараясь не медлить. Жаль только, что не получится прикрыться и спрятаться от чужого взгляда. Отбрасываю одеяло подальше. Только смущает из-за того, что не могу им укрыться.
Кожа покрывается мурашками, веду пальцами словно по натянутой струне. Пульс отбивает в голове, сердце заходится в припадке. Лучше бы Саид был здесь, было бы намного проще.
Когда он сам всё решает – проще. А здесь я тоже подчиняюсь, но при этом должна действовать. Диссонанс, которые грызет изнутри. Втягиваю воздух, стараюсь охладить собственные чувства.
– Ты красивая.
Комплимент Саида бьёт в грудь. Такой прямой и откровенный, хотя ничего особенного. Я знаю это, мне говорили комплименты. Но сейчас… Он ощущается намного интимнее любых слов.
Кожу щек колет, я жутко краснею. А после ещё больше от осознания, что мужчина это обязательно заметит. Как лицо покрывается пятнами, и румянец сползает ниже.
Неужели ему настолько хочется меня смутить? И настолько сильная выдержка? Саид ведь прямо дал понять, что хочет меня. И едва сдерживался, растягивал удовольствие.
Он мазохист или просто любит долгую прелюдию?
Или просто получил уже сегодня разрядку. Со мной, дважды. А может, ещё с какой-то другой женщиной. От этой мысли всё скручивает внутри, обжигает кипятком.
– Спусти лифчик ниже, - короткий приказ, заставляющий задохнуться. От мысли, что Саид сейчас увидит обнаженной, всё обливается жаром внизу живота. – Я ненавижу повторять, пташка.
– Я знаю. Я…
Не заканчиваю, тяну бюстгальтер ниже. Ткань задевает затвердевшие соски, от чего я кусаю губу. Жду, пока Саид не велит остановиться. И облегченно вздыхаю, когда это происходит.
Косточки давят на ребра, неуютно и непривычно. Грудь оказывается обнаженной на половину, именно так, чтобы было заметно ареолы и часть сосков.
– Умница, - похвала ложиться словно ударом плети. Все горит и подрагивает. – Сожми соски пальцами, покрути их. Вот так.
Тяну горошинку груди, заставляя себя вскрикивать. Это так неправильно, но так хорошо. Все ощущается непривычно, на грани. Словно этому мужчина касается, а не я.
Под прикрытыми веками возникает его усмешка. Ледяные, пронзительные глаза, от которых бежит холодок по спине. Память рисует, как мужчина касался, как сжимал соски и тянул их, заставляя всхлипывать.
Внизу всё наливается жаром и это жутко неправильно. Но я ничего не могу с собой поделать. Возбуждение бежит по венам, острыми вспышками терзает организм.
– Опусти пальцы ниже, поласкай себя. Можешь даже не снимать трусики, просто запусти туда руку.
Мотаю головой, словно пытаюсь сбросить дурман. Но выполняю то, о чем попросил мужчина. Запрокидываю голову, словно это уменьшит стеснение. И вздрагиваю, когда пальцы касаются складок.
Я влажная. Из-за того, что касалась себя, от приказов мужчины. Атмосферы, которая давит и скручивает. Подушечки вязнут в естественной смазке, проходятся по лону.
– Давай, пташка. Ты же знаешь, как сделать себе хорошо. Не заставляй меня руководить даже здесь.
Мне кажется, что голос Саида становится всё ниже. С легкой хрипотцой, глубже. Острее проникает по коже, пока я обвожу клитор по кругу. И всё это: движения и голос – заставляют всё сжаться в предвкушении.
Колючая проволока обхватывает, царапает изнутри. Ноги дрожат, хотя я сижу, кожа немеет с каждым движением. Откидываюсь на спинку кровати, страшно посмотреть на собственное отражение.
Наверное, жутко красная и растрепанная. Возбужденная. И Саид это прекрасно понимает. Считывает и доводит до грани. Растягиваю удовольствие, едва касаюсь.
– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю сипло, прокашливаюсь. Но говорить – единственный способ прекратить сладкую пытку. – Я не понимаю.
– Главное, чтобы я понимал. И хочу посмотреть, насколько ты готова для меня. И для моих приказов. Раз уж я собираюсь подключать польских друзей и вытягивать ребенка чужой страны, но хочу получить аванс. Ты меня радуешь, пташка.
– Саид…
– Разговоры потом. Продолжай. Хочу видеть твою реакцию.
Поджимаю губы, когда пальцы утопают в смазке. Задеваю кончиками пульсирующую дырочку и едва сдерживаю стон возбуждения. Тело реагирует не так, сломано, неправильно.
Возбуждение плещется в крови, отравляя. В груди всё сжимается, не давая вдохнуть. Дрожу от того, как быстро приближаюсь к грани. Превращаюсь в сгусток клеток, чистого желания, которое хочет разрядки.
Меня обжигает новым потоком порочного желания, я вся влажная, на грани. Касаюсь чувствительного клитора, который сейчас остро реагирует на каждое движение.
Мужчина что-то говорит, но я не слышу. В голове шумит кровь, возбуждение просто накрывает с головой. Хватаю воздух пересохшими губами, вот-вот…
– Пташка, стоп! – Саид рявкает, и я прихожу в себя. Отдергиваю руку, словно обжегшись. – Хватит.
– Но…
– Я сказал «хватит». Завтра я приеду, и мы закончим. А пока отдыхай. И не смей продолжать. Ты меня поняла?
– Да.
Саид сбрасывает вызов, а я падаю на кровать. Разочарованно стону в подушку, проклиная всё на свете. Желание раздирает изнутри, плещется и делает больно, не найдя выхода. Хочется продолжить.
Только почему-то я уверена, что Саид непременно узнает.
Ну что за человек?
Мудак.
Глава 14. Ника
Мне жутко тепло, одеяло тяжелое. Прижимает к кровати, мешая продолжить спать. Вчера я не могла уснуть из-за вибрирующего возбуждения, всю ночь ворочалась.
А теперь мешает одеяло, и кровать Саида кажется слишком большой, пустой. Не привыкла к таким условиям, а ещё мелькают глупые, страшные сны. Поэтому вся ночь на грани сна и реальности.
Пытаюсь перевернуться, но не получается. И дышать сложно, словно грудь сдавило. В первую секунду накатывает паникой. Словила сонный паралич? Страшно, когда ничего не могу.
– Прекращай вертеться, пташка, - горячее дыхание обжигает губы, заставляя открыть глаза. В комнате темно, но я ни с чем не спутаю голос Саида. – Так-то лучше.
– Саид? Ты вернулся? Так рано…
– Я говорил, что вернусь завтра. Завтра уже наступило.
Не знаю, как на это реагировать. Я рада, очень рада, на самом деле. Хаджиев здесь, и я чувствую себя в безопасности. А при этом боюсь, что сейчас всё
