В очередной раз за вечер словив легкий ступор, девушка из-за спины своего нового и крайне странного знакомого наблюдала, как тот резко и широко распахнул входную дверь. И радостно оскалился трем опешившим мужикам в серых балахонах с откинутыми капюшонами.
— Доброго вечера, уважаемые культисты! Не желаете ли поговорить о Бездне? Я вас уверяю, для столь прогнивших душ у неё найдется отдельная программа перевоспитания с уровнем сложности «Бесконечная смерть»!
Стоявший впереди мужчина резко рванул вперед и попытался ударить Андрея скрытым под балахоном ножом, но тут же осел на землю с переломами всех четырех конечностей и потерей сознания. Оставшиеся культисты, трезво оценив свои шансы, попытались убежать, но тут же растянулись на мостовой — каждое колено оказалось пробито длинной металлической спицей, лишая их подвижности и причиняя довольно сильную боль.
Под шокированным взглядом Риты, в котором медленно, но верно начал разгораться профессиональный интерес, Андрей за шкирки затащил трех культистов в дом и демонстративно-неспешно запер дверь.
— Рита, будь добра, позвони по этому номеру и скажи капитану Шнеку, что я поймал живых культистов. Ну и адресок свой сообщи.
— Да, сейчас-сейчас, — тут же засуетилась девушка, которая после названного имени известного капитана стражи почуяла настоящую сенсацию. Причем эксклюзивную!
— Ну а мы пока… побеседуем, — от оскала Андрея и трансформации его правой руки в жуткую лапу с глазом, остававшиеся в сознании двое культистов предпочли тут же отключиться. — Тьфу, бля. Совсем маньяки слабенькие попались, даже неинтересно…
* * *
Ночь. Улица. Фонарь. Аптекарь.
Стоящий в темном переулке мужчина прикурил сигарету и с чувством полного удовлетворения проводил взглядом спины спешащих куда-то стражей. Его «маленькая шалость» и в этот раз увенчалась оглушительным успехом.
«Вот только подходить близко к этому типу не стоит», — напомнил сам себе Аптекарь, разворачиваясь и растворяясь во тьме переулков. — «По крайней мере, пока».
Глава 8
Утро. Кабинет одного широко известного в узких кругах капитана стражи. Собственно, сам капитан Жонн Шнек сидел за своим столом, для разнообразия очищенным от бумаг, и нервно протирал платочком вспотевшую лысину. Однако никого из присутствующих уже не обманывал внешний вид невысокого добродушного пухлячка — хватка у этого человека была как у взбесившейся от крови акулы.
Собственно, сейчас он примерно в таком состоянии и находился. И причиной тому было ночное происшествие… а также вчерашние события… и позавчерашние… В общем, в последние дни его жизнь оказалась слишком уж насыщенной проблемами и всякой мистической мутью.
— Так, — наконец начал он, обведя собравшихся в кабинете людей сосредоточенным взглядом. — Давайте по порядку. И начнем, пожалуй, с окончательного разбора вчерашнего происшествия, а потом перейдем к основному делу. Возражения? Замечательно. Кто начнет?
Кроме самого капитанав комнате присутствовали четыре девушки и один мужчина.
Андрей ре Женьон. Весьма неоднозначный тип, который вроде как являлся призывом присутствующей тут же ведьмы Нэнси Оил. За ночь он умудрился где-то полностью восстановить свой потрепанный во время пребывания в «желудке бога» костюм, вот только лицо у него менее уставшим не выглядело. Расположился мужчина, как и во время прошлых посещений кабинета, у самой двери, прислонившись спиной к стене, вертя в руках трость с серебряным набалдашником и совершенно бескультурно пожевывая черную зубочистку.
Неподалеку, на небольшом диванчике, сидели две молодые ведьмы-практикантки, приписанные к участку капитана Шнека в самом начале всей происходящей ныне чертовщины— —Дельфина и Нэнси. Шикарная зеленоглазая брюнетка умудрялась держать себя как истинная аристократка даже в заваленном макулатурой кабинете и будучи одетой в не самую удобную и красивую форму стражей, на которую успела пожаловаться всем присутствующим уже не по одному разу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Зато её сокурсница, будучи куда более выносливой и неприхотливой, особо на жизнь не жаловалась. Ну, разве что на мерзкую жижу, от которой ей вчера пришлось отмывать бронированные сапоги. А грязь вообще и всякую мерзкую жижу в частности она не любила. Очень не любила…
Третья дама была сержантом Вильмой Делакур, которая словно противопоставляя себя Андрею, стояла рядом со своим начальником едва ли не по стойке смирно и выражала эмоций не больше, чем говорящая табуретка. Зато вот внешность у неё была весьма хороша: статная фигуристая блондинка с льдисто-серыми глазами и породистым личиком всегда притягивала к себе взгляды и определенные желания коллег, но… как шутили вокруг уже несколько лет: «эта ледяная статуя вышла замуж за свой значок стража и спит исключительно с табельным револьвером».
Четвертая же девушка, которая в данном кабинете появилась сегодня впервые, носила имя Жозель Алой и являлась профессором Академии Вингелла, весьма уважаемой и профессиональной ведьмой, а также обладательницей шикарной косы черных волос, чуть светящихся алых глаз и фигуры, способной вызвать обильное слюноотделение даже у закоренелых евнухов и мужеложцев. И именно она первой подала голос после вопроса капитана.
— Я обследовала как… книгу, так и территорию лечебницы вместе с вашими специалистами, церковниками и несколькими сторонними экспертами. Все подтвердилось. Это место действительно было блуждающим доменом Архитектора Плоти, а книга — его… «телом», — преподавательница опасливо покосилась на невозмутимо позевывающего Андрея и устало потерла переносицу. — Инквизиция оперативно подняла архивы и провела несколько ритуалов… Темный Бог мертв и уже не вернется, это стопроцентно. Сама больница как место силы тоже не опасна, но… в общем, там сейчас церковники совместно с вашими спецами чистят территорию и возиться, по моему скромному мнению, будут еще минимум неделю. А жить на территории психбольницы… бывшей психбольницы нельзя будет еще пару десятилетий. Само бывшее вместилище бога было передано моим начальством в… эм… секретный орден, скажем так. Я… не могу больше ничего о нем сказать, извините.
— Что касается выживших, — переняла эстафету доклада сержант Делакур. — Культисты погибли. По показаниям их крайне немногочисленных «чистых» коллег они просто распались на кровавую жижу и кости. Многие свидетели этого сами рискуют стать пациентами, но это уже вне нашей юрисдикции. Наказывать, по-факту, некого.
— И это крайне раздражает начальство, — хмыкнул капитан, в очередной раз пройдясь по лысине платочком. — Андрей?
— А? — названный мужчина отвлекся от разглядывания фигурки Жозель, на что та упорно старалась не обращать внимания, и обвел всех несколько рассеянным взглядом. — А, вы про этого дебила из книжки? Ничего путного. Сидел в своей дяньтяне, полировал жезл на санитарок и грыз души умиравших пациентов — вот и все, что он делал с самого основания клиники. Бурчание про страшную месть и планы мирового господства уровня злобного детсадовца прилагаются… Избавился я от него еще вечером, с чистой совестью отдав Старушенции. А вот душа главного культиста из той тройки пела много, интересно и со вкусом смачненькой такой тухлятинки, — на этих словах капитан замер и заметно подобрался. — Вот только по-факту ничего конкретного он не знает. Так, на уровне младшего помощника секретаря деревенского ассенизатора… В общем, есть некий Культ Проклятого. Они набирают себе слабых одаренных до двенадцати лет, отвозят в какой-то то ли монастырь, то ли подземный комплекс, где обучают строго заточенной ритуалистике и промывают мозги на тему единственной верной религии — собственно, того самого Культа. Поклоняются они, как ни сложно понять, какому-то Проклятому, который своих адептов силой практически не одаривает, а больше обещаниями пичкает. Занимался этот деятель тем, что потрахивал шлюх по борделям, жрал в ресторанах, а потом в его кармане появлялась записка с адресом жертвы, куда он и направлялся вместе с друзьями. Там они проводили ритуал с элементами гуро-хентая, призывали разных тварей и уходили. Что примечательно, делалось это при поддержке амулетов с мощным отводом глаз, а рядом с их группой постоянно присутствовал «незримый контролер», который потом забирал тварей. Вот, собственно, и все.
