— Кэтрин, ответь!
— Ответьте, кто на борту! — присоединился к нему Абдулов. — Есть кто живой?
Тишина, молчание на всех диапазонах, тихие шелесты эфира.
— Кэтрин, ответь! Почему молчите?! Что случилось?!
Ни звука в ответ.
Затем что-то хрустнуло, будто треснула стеклянная ваза, и в наушниках раций заговорил по-английски бестелесный голос:
— Борт шаттла «Калифорния». Экипаж отсутствует. Связи нет.
— Кто говорит?! — не сразу сообразил Денис. — Почему не отвечаете на аварийной волне? Где экипаж?
— Экипаж отсутствует. Вести переговоры не уполномочен.
— Это их компьютер, — мрачно сказал Абдулов, подплывая к Денису. — Вряд ли он сможет объяснить, что произошло.
— Кто командует кораблем?
— Вести переговоры не уполномочен…
— Капитан Кэтрин Бьюти-Джонс? Отвечай! Код вызова «три нуля»! Аварийная ситуация! Капитан — моя жена!
Пауза, тот же ровный, без интонаций, бесполый голос:
— Сообщите дополнительный код доступа для прямой связи. Вести переговоры не…
— Идиот! — взорвался Абдулов. — Ситуация вышла из-под контроля! Твои хозяева пропали без вести и, может быть, уже погибли! Отвечай на вопросы!
— Вести переговоры не…
— Когда экипаж покинул борт корабля? — терпеливо повторил вопрос Денис. — Сколько прошло времени? Отвечай! Аварийная ситуация! Код «три нуля»!
«Хруст стекла», шелесты, молчание.
— Семьдесят четыре часа двадцать две минуты сорок секунд назад. Прошу сообщить дополнительный…
— Почему они это сделали? Что случилось? Почему ушел весь экипаж?
— Код…
— Сними ограничения и блоки! Экипаж может погибнуть! Отвечай на вопросы! Почему борт корабля покинул весь экипаж?! Сколько всего человек в экипаже?
Еще одна пауза, более длинная.
— Вводную аварийного положения принял. Включаю «красную тревогу». Корабль был сбит…
— Что?!
— Корабль был сбит струей горячей воды под давлением на высоте километра. Генератор поврежден, запасы энергии минимальны. Экипаж вышел для устранения повреждений. Потом член экипажа пилот-прима Майкл Паровски заметил неопознанный объект и решил выяснить, что это такое. Исчез. За ним отправился бортинженер Хьюба Паркер. Связь прервалась. Через восемь часов после прекращения связи корабль покинула командир Кэтрин Бьюти-Джонс.
Перехватило дыхание.
Денис с трудом взял себя в руки.
— Куда она направилась?
— Двадцать два градуса к прямому солнечному восхождению…
— Точнее! Есть какие-то ориентиры? На каком расстоянии от корабля с ней прервалась связь?
— Два километра.
— Так близко? И ты ничего не заметил?
Пауза.
— Примерно в том же направлении периодически работает гейзер. После одного выброса связь прекратилась.
— Дай ориентир.
— Двадцать два градуса…
— Это не ориентир. Нас ты видишь?
— Система обзора фиксирует три объекта в скафандрах российского производства…
— Это мы. В каком направлении нам двигаться?
— Под углом сорок градусов к линии, соединяющей объекты и шаттл «Калифорния».
— Давно бы так. — Денис сориентировался, используя компьютерную систему навигации. — Парни, расходимся цепочкой и следуем в направлении на вон тот шпиль. Все видите?
— Это не шпиль, — уточнил Глинич, — а палец.
Ледяная скала, о которой шла речь, действительно напоминала человеческий палец, только в диаметре он превосходил башни Московского Кремля.
— Соберитесь, парни. Вы устали, я тоже, но отдыхать будем потом. Чует мое сердце… — Денис не договорил.
Из белесой туманной бездны долетел гулкий удар, загремел отголосками в лабиринтах ледяных стен «снежинки». На одно мгновение показалось, что из тумана сейчас выбежит стадо слонов и растопчет попавшихся на пути людей.
— Поехали, — закончил Денис, преодолев паническое чувство потери.
8
Спешили, потому что приближалась плутонианская ночь: сутки на Плутоне равнялись шести с лишним земным суткам.
Вглядывались в туман и ледяные изваяния до рези в глазах.
За два часа преодолели всего полтора километра, консультируясь с бортовым компьютером «Калифорнии», который в аварийной, по сути, ситуации сохранил способность «трезво мыслить» и освободился от наложенных программой запретов на обмен информацией с «посторонними объектами».
Все чаще из тумана доносились гулкие трески и удары, от которых содрогались гигантские ледяные фигуры — кубы, пирамиды, тетраэдры, параллелепипеды, стены, слагавшиеся в геометрически правильную вязь «кварталов и комплексов» странного города на Плутоне. Температура воздуха в пределах данной местности постепенно повышалась, отчего туман стал редеть, в нем образовывались пузырчатые прозрачные полости либо, наоборот, сгущения и струи, что затрудняло ориентацию и снижало дальность прямого видения.
Наткнулись на приличной высоты ледяной купол — не менее шестисот метров, диаметр которого также впечатлял, достигая километра. Глинич вспомнил, что такие купола располагались в основном в центрах скопления «снежинок», и предположил, что это здание «местной администрации», так сказать, своеобразный «Белый дом». Никто с ним спорить не стал, тем более что купол блистал полированными боками и был бело-полупрозрачным.
Остановились, не зная, куда лететь дальше.
— Надо передохнуть, командир, — сказал Абдулов, — глаза устали.
Денис хотел было дать команду продолжать поиски, но промолчал. Он и сам держался из последних сил, несмотря на то, что «кузнечики» избавили их от необходимости идти пешком.
— Пятиминутный привал, горячий шоколад, тоник. Глаза закрыть, расслабиться. Эй, «Калифорния», твои хозяева не откликнулись?
— Нет, — лаконично ответил компьютер шаттла.
— А радиомаяки не слышны?
— Нет.
— Я тут погляжу, — пробормотал Глинич, направляясь к стене купола, — интересно…
— Командир, — прилетел голос бортинженера, — Батя отмечает какое-то шевеление неподалеку…
— Конкретнее: что за шевеление?
— Километрах в пятнадцати на схождение возникло уплотнение в форме сердца, оно дышит…
— Михаил, ты что там пил? — хмыкнул Абдулов.
— Что еще за сердце?
— Ну, у него такая форма — человеческое сердце, только высота около километра… и оно дышит, то есть то сокращается, то раздувается, как живое…
— Что говорит Батя?
— Ничего, мало информации.
— Ладно, наблюдай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
