— Не грусти!
— Ты слышишь, как мы шуршим?
— Это мы смеёмся!
— Нам смешно, что какой-то ветер хочет нас сдуть с земли.
— А вас… нельзя?
— Что ты, Ёжик!
— Кто же может листву сдуть с земли?
— Но вас… жгут! — сказал во сне Ёжик.
— Зато как сладок… Как горек наш дым!..
— Но вам же больно!
— Нет!
— Мы сгораем все вместе…
— Тесно прижавшись друг к другу.
— Страшно, — сказал Ёжик во сне.
— Страшно остаться последним листом.
— Все улетели…
— Все свободны…
— А ты один…
— И видишь, как дружно раскрываются весной новые почки…
— И появляется молодая листва…
— С ними…
— С новыми…
— Не поговорить: о чём?
— Что они видели?
— Что знают?
— А ты, ты помнишь всех своих братьев…
— И думаешь: вот на этой ветке сидел весёлый хохотун, грустный ворчун, молчаливый друг…
— И — никого!..
«Какие они удивительные, листья! — подумал во сне Ёжик. — Надо рассказать Медвежонку».
И, не просыпаясь, стал думать о том, как это можно радоваться, что после тебя останется горький дым.
Ёжикина радость
— Помоги, Медвединька, помоги!
— Что с тобой, Ёжик?
— Не знаю. Плохо мне.
Медвежонок обошёл Ёжика со всех сторон, пощупал голову:
— Здесь не болит?
— Нет.
— А тут?
— Не-а.
Было раннее утро. Пели птицы. Всё цвело.
— Посмотри, какое солнышко! — сказал Медвежонок.
— Вижу.
— Послушай! Слышишь, как птицы поют?
Ёжик кивнул.
— Ты мне расскажи поподробней, — сказал Медвежонок. — Вдвоём мы с тобой что-нибудь придумаем.
— Понимаешь, — сказал Ёжик. — Страшно мне.
— Да почему?
— Радости нет, — сказал Ёжик. — Бывало, проснусь, увижу солнце и радуюсь. А теперь — нет.
— Радости нет… Радости нет… — забормотал Медвежонок. — Да почему же это у тебя нет радости?
— Не знаю, — Ёжик закрыл глаза.
«Что же это может быть? — думал Медвежонок. — Что же это могло случиться, чтобы от Ёжика убежала радость?»
Он сказал:
— Не может такого быть! Это тебе показалось, и всё. От кого-от кого, а уж от тебя ни за что не может убежать радость. Она где-то спряталась, понял?
— Где?
— В животе.
Они вдвоём внимательно осмотрели ёжикин живот.
— Или вот под мышкой!
Ёжик поднял лапу.
— Или… знаю! — закричал Медвежонок. — Мы оставили её на реке! Помнишь, когда солнце садилось, что-то радостное-радостное перебежало на тот берег?
— Солнечный заяц, — сказал Ёжик.
— Как же! Заяц! Это была твоя радость. Бежим!
И они помчались к реке, увидели её всю-всю, сияющую в восходящем солнце, и огромная, горячая ёжикина радость, вся в остреньких иголочках, как сам Ёжик, выскочила из кустов, перебежала по воде и вернулась к Ёжику.
Падал снежок. Была оттепель
— Медвежонок, если всё плохо, плохо, плохо, то потом ведь должно стать хорошо?
— Потом — да, — сказал Медвежонок.
У Ёжика в июле утонуло ведро, в сентябре ветер сломал любимый Ёжикин вяз, в октябре шли такие дожди, что река разлилась и затопила Ёжикин домик, а в ноябре Ёжика чуть не убил сорвавшийся с горы камень.
И вот теперь какой-то грабитель забрался в дом Медвежонка и утащил все припасы.
По мягкому снегу прибежал Заяц:
— А я знаю, как поймать грабителя!
Падал мелкий снежок. И даже не падал, а всё как бы норовил пойти с левой лапы.
— Видишь? — сказал Медвежонок Зайцу. — Припадает?
— Пропадает, — поправил Заяц. — Снег в снег, и — никого.
Медвежонок поглядел на Ёжика.
Ёжик отвернулся.
— Это Рысь, — говорил Заяц. — Больше некому. У неё уши такие — с кисточками. Айда!
И зашагал по мокрому снегу.
Перешли ручей, взобрались на гору.
— Вот он! Дом Рыси! — Заяц вытянул лапу.
Рысь сидела на крыльце и ела вареники. Кисточки на ушах действительно были рыжие.
— Я же говорил! — сказал Заяц.
— Ничего ты не говорил.
— Тогда — подразумевал…
Рысь ела вареники и причмокивала.
— Эй ты! — крикнул Медвежонок. — Ты зачем ограбила мой дом?
— Унесла наши припасы… — сказал Ёжик.
Рысь пошевелила ушами, и рыжие кисточки на ушах пошевелились.
Затем ушла в дом и вернулась с лорнетом.
— Что это у неё? — спросил Заяц.
— Бинокль, — сказал Ёжик.
Рысь навела на друзей лорнет.
— Ну что? — сказала Рысь. — Будете есть вареники или — война?
— Ты зачем ограбила мой дом? — очень тихо сказал Медвежонок.
— Слушайте: грабят — это когда гребут сено. А я пришла, вошла, сварила вареники и хочу ими вас угостить.
— Дрянь! — беззвучно сказал Ёжик.
Заяц кивнул.
— Ну и дрянь! — прошептал Медвежонок. — Или ты, Рысь, сейчас же перевезёшь все мои припасы назад… — сказал он громко.
— В его кладовку, — показал на Медвежонка лапой Заяц.
— Или Заяц, — Медвежонок показал на Зайца, — сейчас же привезёт пушку…
— Большую пушку, — сказал Ёжик.
Рысь повесила лорнет на специальный гвоздик, задумалась.
«Отдавать или не отдавать?» — думала Рысь.
— А у вас пушки нет, — сказала она.
— А мы тебе сейчас и без пушки кисточки оторвём! — крикнул Ёжик.
— И хвост! — сказал Медвежонок.
— И хвост! — спрятался за Медвежонка Заяц.
— Хе-хе! — сказала Рысь и принялась за вареники.
Заяц привёз пушку.
Ёжик прочистил банником ствол.
Медвежонок засыпал пороха и навёл.
Заяц запалил фитиль.
— Ну!.. — крикнул Медвежонок.
— Сдаюсь, — Рысь утёрлась салфеточкой и пошла за припасами.
Целый день Рысь таскала в дом Медвежонка покражу, а Заяц, Ёжик, Медвежонок с пушкой стояли на холме, и фитиль в лапе Медвежонка дымился.
К вечеру снежинки стали спускаться, припадая на правую лапу.
— Видишь? Припадают, — снова показал Зайцу на снежинки Медвежонок.
— Снег в снег и — никого. Пропадают, — снова поправил Заяц.
И Ёжик с Медвежонком переглянулись.
А вечером, когда пили чай, Медвежонок сказал:
— Не знаю когда, но когда-нибудь обязательно будет лучше.
— Ещё бы! — подхватил Заяц.
А Ёжик думал:
«Не может же быть, чтобы всё плохо и плохо — ведь когда-нибудь должно стать хорошо!..»
Сиреневый лес
Заяц бегал и прыгал, прыгал и пел, и был счастлив, потому что светило солнце.
— Ну что ты прыгаешь? — зудел Комар.
— Как же мне не прыгать? — ликовал Заяц. — Солнце!
Солнце, солнце, только оно давало Зайцу эту необъятную радость. Ни капуста, ни морковка, ни кора с яблоньки — ничто так не радовало Зайца, и поэтому он прыгал и скакал с утра до вечера, забывая поесть.
— Внучек! Беги чай пить! — кричал дед.
— После.
— Помрёт с голоду, — ворчала бабка.
А Заяц только хохотал, приплясывая:
Не помру,Не помру,Вы не верьте Комару!
«Я-то при чём?» — подумал Комар. Но вылезать из-под лопуха не стал.
А Заяц прыгал, пел, кувыркался, даже влез на берёзу — так ему было хорошо и привольно.
Но настал вечер, смерклось, и Заяц пошёл домой.
— Давай чаю, — сказал он бабке.
— А где — «пожалуйста»?
— Пожалуйста!
— Набегался? — спросил дед. — Напелся?
Заяц кивнул, хрумтя морковкой.
— Когда остепенишься? — спросила бабка. — Когда опомнишься?
— Скворечник сделал? — спросил дед.
— А обещал, — сказала бабка. — Капустки дать?
— Угу.
— «Угу!» — передразнила бабка и положила перед Зайцем кочерыжку. — Обещал ведь.
— Я маленький, — сказал Заяц. — Вырасту — построю.
— А я — старенький! — сказал дед.
— Я молоденька, да? — начала бабка.
«Ну, поехали!» — подумал Заяц и стал глядеть в сиреневый лес…
«Как это было давно!» — думал много лет спустя Заяц, сидя в сумерках на том же крыльце, глядя в тот же сиреневый лес, с грустью вспоминая деда, бабку, и как всё хорошо, как радостно тогда было.
Званый обед
Иностранный Слон приплыл из-за моря на большом пароходе.
Он сидел в высоком шатре за круглым столом в огромном кресле.
Два креслица поменьше ждали Ёжика и Медвежонка.
— Вилку надо держать в левой лапе, а ложку — в правой.
— Да почему же вилку — в левой?
— Потому что вилке ты будешь помогать ножом. Вилку воткнул, ножичком отрезал — и всё.
— А что резать?
— А это чем Слон угостит.
Они были приглашены на званный обед, и теперь Ёжик учил Медвежонка пользоваться ложкой, вилкой и ножом.
— Давай попробуем. На первое — суп!
И они съели воображаемый суп.
— Теперь — жареные грибы!
— А чего тут резать?
— Ничего не резать: ножичком накладывай на вилку и в рот.
— Теперь — компот! — крикнул Медвежонок.
— Выпьешь жижу, потом маленькой ложечкой — гущу.
— Она и так съедет.
— Нет, — сказал Ёжик. И показал Медвежонку, как надо есть компот.
