Она поглядела на свои ногти, любуясь перламутровым блеском.
— Это будет пентхаус?
— Какой пентхаус?
— Ну, квартира, которую ты снимешь. — Она выдержала паузу. — Да?
— Не знаю. Какое это имеет значение? Если хочешь, мы снимем пентхаус.
Она наконец удовлетворенно улыбнулась.
— Да, хочу. Я могу начать поиски завтра? Здесь нам двоим будет тесно.
Клаудия протянула к нему руки. — Извини, что я была капризной — день выдался тяжелый.
Он шагнул в объятия девушки и поцеловал ее, тотчас почувствовав охватившее его желание. Она крепко поцеловала Дэвида, пробежав языком по его зубам и пощекотав сзади шею Дэвида острыми ноготками. Его руки скользнули вдоль ее тела, но Клаудия оттолкнула Дэвида и вскочила с кресла.
— Не сейчас, детка. Поедем обедать, а потом — ты только вообрази себе — мы сможем вместе вернуться домой. Все будет по-новому.
Она включила стереопроигрыватель, и музыка «Роллинг Стоунз» заполнила комнату. Клаудия начала танцевать, стягивая с себя свитер и слаксы под ритм песни. Она осталась в маленьком белом лифчике и блестящих белых сапожках.
Он, словно загипнотизированный, смотрел на нее.
— Ты никогда не носишь трусики?
— Зачем портить линию? — засмеялась Клаудия. — Это тебя волнует? Прежде жалоб не поступало.
Она скрылась в ванной, и Дэвид услышал шум воды. Он проследовал за девушкой. Она склонилась над ванной, взбивая пену. Она уже сняла лифчик, но была все еще в сапожках. Дэвид обнял ее сзади. Засмеявшись, она оказала слабое сопротивление. Он пытался раздеться, не отпуская девушку от себя; она поскользнулась и упала в ванну. Смех отнял у нее силы, она лежала в воде среди пузырьков пены. Ноги в сапожках свисали через край ванны.
Он торопливо сбросил с себя одежду и залез в ванну. Вода выплеснулась на пол.
— Кажется, мне понравится жить здесь, — сказал Дэвид.
13
Дэвид уже не мог заснуть — солнечный свет заливал спальню. Клаудия распростерлась рядом с ним, заняв большую часть кровати. Она говорила, что не может спать с задернутыми шторами, и из-за этого Дэвид каждое утро просыпался слишком рано. Он посмотрел на часы. Еще только половина седьмого. А они легли в четыре. Дэвид чувствовал усталость, его мучило похмелье. Сдвигать шторы не имело смысла — ему уже не уснуть.
В просторной спальне царил беспорядок. Клаудия оставляла одежду там, где она сбрасывала ее с себя. Утром приходилось пробираться через дебри.
Поразительно, подумал он, как сильно изменилась моя жизнь за шесть месяцев. Однако шесть месяцев жизни с Клаудией способны изменить любого.
Новое платье из красного плиссированного шифона, которое он купил ей, лежало смятое у края кровати. Она увидела его в витрине на Бонд-стрит, и на следующий день Дэвид преподнес ей сюрприз, стоивший целое состояние.
Он поднял платье. Клаудия залила его вином, на ткани расплылось пятно.
В ванной, обшитой зеленым мрамором, также царил хаос. Клаудия не вытащила пробку, в ванне осталась холодная грязная вода. Повсюду стояли флаконы с косметикой и духами, валялись расчески. Сток раковин был забит волосами и мыльной пеной. Из позолоченного крана капала вода.
Сам по себе пентхаус, расположенный в новом многоквартирном доме в Кенсингтоне, был великолепен. Он обходился Дэвиду еженедельно в круглую сумму. Но Клаудия полюбила эти апартаменты и не желала никуда переезжать.
Он спустил воду и поднял с пола полотенца. Дэвиду хотелось, чтобы Клаудия была более опрятной, но это казалось невозможным. У Линды каждая вещь лежала на своем месте.
Он прошел по коридору с зеркальными стенами на кухню. Там стояли чашки с недопитым кофе, высилась стопка грязных тарелок и дурно пахли полные окурков пепельницы.
К счастью, это была пятница, к ним должна прийти новая домработница. Предыдущая в негодовании покинула их, узнав, что они не женаты. Она написала загадочную записку: «Я не привыкла к такой грязи». Сначала он решил, что речь идет о неряшливости Клаудии, но швейцар объяснил, что имела в виду женщина.
Он налил себе чашку крепкого чая и умудрился сжечь пару тостов. Клаудия завела маленького брехливого йоркширского терьера, который прибежал на кухню, явно требуя, чтобы с ним погуляли. Он обычно спал на кровати вместе с ними, забираясь ночью под одеяло. Дэвид его ненавидел. Он вообще не любил мелких собак.
Пока терьер обнюхивал кухню, Дэвид прошел в огромную гостиную открытой планировки. Эта просторная красивая комната была главной достопримечательностью квартиры. Одна стена была целиком стеклянной и выходила в живописный дворик, другая — мраморной, а остальные — зеркальными. Здесь тоже царил беспорядок. Вечером перед выходом в ресторан они принимали гостей; сейчас в гостиной везде стояли бокалы с недопитым спиртным. Повсюду валялись рассыпанные орешки, журналы, фотографии Клаудии, сброшенные на пол подушки. Пепельницы были завалены окурками. Слава Богу, сегодня тут приберутся, Дэвид любил порядок.
Он прошел к входной двери, взял утреннюю почву, вытащил «Таймс» и «Гардиан» из пачки всевозможных изданий, посвященных моде и кинематографу, доставляемых ежедневно.
Дэвид выпил чай — он оказался слишком крепким. Съел подгоревшие тосты. Пробежал затуманенными глазами газеты. Скоро придет время одеваться и ехать на работу.
Линда проснулась рано. Солнце сверкало, день был чудесный. Она чувствовала себя хорошо. Она наконец начала получать эгоистическую радость от того, что спала одна. Она занимала всю кровать, ложилась и вставала, когда хотела, всегда могла воспользоваться ванной.
Сначала ей было трудно принять решение о разводе. Она думала о детях, которые окажутся без отца. Но то, что Дэвид съехал и ушел жить к Клаудии, укрепило волю Линды.
Она нашла хорошего адвоката и отдала себя в его руки. На самом деле процедура оказалась несложной.
Сегодня ей предстояло явиться в суд и перед судьей изложить факты. Рядом с ней будет ее адвокат — невысокий коренастый человек. Дознаватель сообщит суду требующуюся информацию. Ее юрисконсульт был высоким, красивым и доброжелательным. Мужчины заверили Линду, что рассмотрение иска пройдет гладко. Он был неоспоримым.
Линда тщательно подобрала туалет. Темно-коричневый костюм, туфли на низком каблуке, минимум косметики. Рассмотрев себя в зеркало, она решила, что ее вид соответствует роли покинутой жены — печальной, мужественной, одинокой.
Дети находились у ее матери. Линда съела в одиночестве завтрак, состоявший из крутых яиц и кофе, пожалела о том, что отослала детей и теперь их звонкий смех не заполняет дом. После суда она отправится на поезде за город, чтобы провести с ними уик-энд, а в понедельник они все вместе вернутся в город.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
