— Вы думаете, я вам поверю? — спросил психиатр. — Я вижу, что вы обращались к Сартру, Камю, Монтеню[29], Платону и Торо — и это лишь небольшой перечень ваших увлечений. Когда же вы перестанете заниматься этими непрерывными, абсурдными и ничего не стоящими аферами?
— Я люблю себя, — заплакал Мишкин, — правда люблю.
— Все еще курит, — заметил психиатр, — подвержен апатии, пассивен, не может себя контролировать. Ведь именно так вы обращаетесь с тем, кого, как вы утверждаете, любите?
62
Мишкин нашел в лесной чаще апостроф. Он заблудился и тихонько плакал про себя. Мишкин взял его на руки и погладил по мягкой шерсти. Апостроф вцепился в плечо Мишкина острыми когтями. Мишкин не обратил внимания на боль и продолжал курить сигарету.
Они забрали у него перфокарту и проперфорировали ее. Тотчас же он почувствовал облегчение, затем скуку, потом уже возбуждение. Как только в руки Мишкина сунули новую перфокарту, он снова почувствовал себя нормально.
Следы вели дальше, в глубину чащи. Мишкин шел по следам. Он был хорошо вооружен и готов к встрече с мифическим существом. Вскоре он увидел его впереди себя и поспешно выстрелил. Слишком поздно он осознал, что подстрелил одно из своих собственных воплощений.
Воплощение скончалось. У Мишкина возникло чувство потери, которое неизбежно перешло в чувство облегчения.
63. Неприятности человека с тысячей лиц
Человек с тысячей лиц сидел в своем временном офисе и размышлял о проблеме Мишкина и детали для двигателя. Получалось так, что обе проблемы никак не хотели складываться в единое целое, не представлялось никакой возможности достичь необходимой точки пересечения. Никакой дороги к желаемой цели видно не было. Вследствие связанных с этими проблемами трудностей человек с тысячей лиц был вынужден придумать самого себя — deus ex machina[30] , — молча стоявшего в данный момент перед аудиторией, пытаясь объяснить то, что он не мог объяснить самому себе.
Создав самого себя, человек с тысячей лиц занялся изучением собственной личности. Было ли ему действительно необходимо объяснить самого себя? Он тут же отбросил эту необходимость. Ему предстояло лишь объяснить тот факт, каким образом Мишкин и деталь от двигателя столкнулись вместе. Действительно, как это произошло? Неужели в этом была необходимость?
«И вот таким образом они пришли к безвременному концу — Мишкин, космический шут, и деталь двигателя, самая жестокая и парадоксальная часть его шутки. Да, они исчезли, и в тот же миг Земля упала на Солнце, Солнце вспыхнуло и превратилось в сверхновую, а вся Галактика провалилась в черную дыру в пространстве-времени, и таким образом закончилось трагикомическое существование человечества, прекратились все драмы».
Ну нет, как бы это ни было соблазнительно, но это не подходит. Мишкину и детали двигателя просто необходимо было сойтись вместе, необходимо было решить первичную проблему, сдержать все обещания и осуществить все предпосылки. И только лишь после этого, но ничуть не раньше, можно было все взрывать.
Итак, вновь та же самая проблема! Перед человеком с тысячей лиц все еще стояла неприятная задача завершения работы, для которой он сам себя создал.
Он погрузился в размышления. Ничто не мешало ему и его полному уединению. В голове его бродили обрывки фраз: «Любой наркотик, который взбадривает вас — это хороший наркотик». «Депрессия неизбежна». «Загрязнители». «Париж». Усилием воли человек с тысячей лиц вновь заставил себя вернуться к проблеме детали двигателя. Где же находилась эта проклятая штуковина? Скорее всего, на каком-то запыленном складе на Земле, в ожидании ее извлечения для развлечения терпеливого читателя.
— Но кому нужен этот терпеливый читатель? — огрызнулся человек. Тем не менее дело обстояло именно так: согласно контракту, он обязан сам себе написать балет для кататоников [31].
Человек попытался взять себя в руки. — Я начинаю сходить с ума. Несуществующие проблемы до предела реальны. Но мы ведь не это имели в виду.
Как это правильно! Люди, живущие со стеклянной психикой, не должны бросаться словами [32].
За работу. Человек с тысячей лиц взял в руки аналоговую логарифмическую линейку и самостоятельно делающую выводы ручку. Итак: деталь двигателя стала сердцем орла, началом начал, журчащей водой, льдом. Для данной серии пока довольно. Итак, все сначала: клад, зарытый в земле, хрустальный кубок, станок, смех, летучая мышь, выкидыш, редуктор.
Вот это уже на что-то похоже!
Двигаясь уже с большей уверенностью, человек с тысячей лиц заложил все имеющиеся данные в рециркулятор и повернул его на три оборота. Затем он нажал на кнопку «выход». И тут же появилась антилопа верхом на полярном медведе. Бесполезно! Стоп, минутку… Полярный медведь… Да, вот в чем дело: полярность заключает в себе антибег! Нарушение функций «йин», вероятнее всего, индуктивное.
Ну, а сейчас можно заложить все это в модулятор.
64. Вновь принцип реальности
В это утро Джонни Аллегро чувствовал себя скверно. Надев на свои черные блестящие волосы котелок, он поправил манжеты мохеровой рубашки шоколадного цвета. Сейчас он был готов к делу.
Зазвонил телефон. Аллегро быстро поднял трубку.
— Аллегро слушает.
— Джонни? Это Гарри ван Орлен.
Аллегро живо представил себе пузатого телохранителя с отвисшей челюстью, с небритым лицом и грязными ногтями.
— Ну что там у тебя? — бросил Джонни в трубку. Он терпеть не мог этого дешевого телохранителя, хотя его бизнес требовал присутствия последнего зачастую по восемнадцать часов в день.
— Дело вот в чем, Джонни. Помнишь работу, которую мы выполнили на Южной Девятой стриг?
— Да, — огрызнулся Джонни, тотчас же узнав эвфемизм, имеющий отношение к недавнему ограблению складов компании «Вел-Райт Сторидж» на Варик-стрит.
— Дело в том, что мы нашли покупателя на все оборудование, за исключением какого-то узла, и не знаем, что с ним делать.
— Что это за вещь? — спросил Джонни.
— Это какое-то устройство с маркировкой «деталь двигателя космического корабля L-1223A». Ее должны были отправить какому-то парню по фамилии Мишкин на планету под названием Гармония.
— Ну так продайте ее!
— Она никому не нужна.
— Ну так выкинь ее куда-нибудь! — Джонни бросил трубку, ругаясь про себя. Он терпеть не мог, когда его подчиненные подсовывали ему какие-то проблемки, которые спокойно могла бы решить обезьяна, катаясь на склоне холма на роликовых коньках. Но еще больше он не мог терпеть ненужной инициативы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
