Но рассмотрим теперь, будут ли прочие показания историков соответствовать этой местности? Историки говорят, что у Агафирсов было много золота, в их земле добываемого. В самом деле, мы вблизи Ахтырки (верстах в 100 на запад) находим реку Золотоношу, которая, в чем нет никакого сомнения, получила своё название не случайно, а наверное, от содержания в песках её золота. Нет повода думать, чтобы это имя составилось по какой-либо другой причине. Относительно же того, что Ахтырцы производили золотые ткани, мы можем сказать, что ещё лет сорок назад лучшие фоты [52] назывались ахтырскими, а похуже которые - московскими, почему первые накидывались только в двунадесятые праздники. Ахтырские фоты назывались также травчатыми.
Хотя Геродот и говорит, что будины и гелопы за сарматами; но он же в другом месте говорит, что будины соседили нурянам, что близ нынешней Галиции; а потому этим нисколько не опровергается наше мнение, что волыняне (гелопы) сидели по правую сторону Днепра, т.е. от Ахтырцев на запад; ибо волинская (волынская) торговая область захватывала много племён, и Нестор пишет, что впоследствии присоединились к волынянам дулебы и бужане, то не мудрено, что и гелони (волыняне) у Дона составляли какое-либо особое племя и только потому названы Гелонами (Волынянами), что они принадлежали к вольной торговой Волынской области.
Так как по нашим доводам оказывается, что Агафирсы сидели рядом со скифами, то и была возможность Спаргапиту, царю Агафирсов, предательски убить царя Скифов Ариапита (Геродот).
Имена царей обоих этих племен также указывают, что Агафирсы и Скифы принадлежали к одному племени, и этим же подтверждается, что показанное в скифской легенде родство трёх племен и относительное их между собой размещение взяты были в легенду с натуры и лишь только украшены мифом.
Итак, не веря уже новейшим толкователям, что Агафирсы жили в Карпатах, мы утверждаем, что они жили в Харьковской губернии, на реке Гусинце, где ныне город Ахтырка, и что настоящее имя их Ахтырцы.
Если б даже вздумал кто доказывать, что Ахтырка построена гораздо позднее, то мы готовы допустить и это, не зная настоящего времени её построения; но если это город новый, то что же дало повод назвать его Ахтыркой? И в таком случае мы можем предполагать, что там было село или деревня, сохранившая нам это имя. Ведь знаменитая Винета составляет же теперь деревню; столица древлян Коростень не более деревни; древняя Булгара представляет одну груду камней; а имена их сохранились не только в истории, но и на самых местностях; но есть также и возобновленные из деревень новые города на тех местах. Почему же Ахтырке нельзя приписать периода ее ниспадения от города до села и нового восстания городом! Но, может быть, Ахтырка и не переставала быть городом, но только умалилась своим протяжением и величием, подобно Новгороду.
ВЫПУСК III
ПРЕДИСЛОВИЕ
Непредвиденными обстоятельствами остановлено было продолжение печатания материалов для древнейшей славянской истории, и тем прерван был предназначавшийся им периодический их выпуск. В оправдание наше пред теми благосклонными читателями, которые неоднократно возбуждали нас к продолжению нашего труда, свидетельствуя тем своё внимание к нему, мы скажем только, что отвращение препятствия превышало тогда и силы, и средства наши; ныне же мы спешим восполнить утраченное временем и печатаем за раз два выпуска.
В 3-м выпуске мы поместили извлечение из руководства Зороастра, написанного им для колонии Венедов, переселявшихся в то время из Бактрии на Балтийское поморье, служащего в настоящее время старшим и лучшим указателем на источник славянской истории. Сказания этого древнего мудреца и обстоятельства, им изложенные, мы сличали с другими позднейшими данными, и общий вывод наш представляем здесь учёному миру на рассмотрение. Благодаря профессору восточных языков в Берлине г-ну Петрашевскому, ближе ознакомившего нас с Зороастром, нежели как это сделал Анкетиль дю Перрон, мы уже может пользоваться этим важным и древнейшим сочинением как вполне доступным для нас и должны при том сказать, что с переводом его на европейские языки прибыл значительный угол в Славянской истории, а вместе с тем обозначились и предки Славян по крайней мере за 2000 лет до Рождества Христова.
Кроме этого вывода и примечаний наших к нему, мы помещаем в 3-м выпуске некоторые пополнения и поправки статей первых двух выпусков.
В четвертом выпуске мы изложили критический разбор Скандинавской истории и её источников с той точки зрения, какую даёт нам на то славянская жизнь, резко проявляющаяся под мнимо чуждыми ей наименованиями. В особенности мы старались распределить к местам Норманов, о которых скандинавская история имеет наименьшее число данных и которые причислены к Скандинавам не самими Скандинавами, а притязательными шлёцерианцами; ибо сами Скандинавы называют их народом с Северной Двины.
Желаем, чтобы эти исследования наши послужили с пользой для историков славянского быта; мы же вменили себе в обязанность собирать только материалы, и по окончании трудов наших, т.е. проследив все главнейшие древние племена Европы и Малой Азии, накинуть по обстоятельствам возможный и потому только поверхностный очерк древней Славянской Руси, а равно и начала в ней христианства и первого епископства с 4-го, а не с 11-го века.
Вместе с сим мы считаем обязанностью принести нашу глубочайшую благодарность некоторым Духовным Начальствам, поощрявшим нас к продолжению труда нашего; и в особенности Казанскому, введшему издаваемые нами материалы в учебный курс Семинарии.
Августа 15-го, 1860 г.
Егор Классен
ВВЕДЕНИЕ
Мы ищем истины и топчем её ногами! Эта мысль ведёт к следующему заключению: история должна быть зеркалом минувших деяний человеческих; но это зеркало должно быть плоским и отнюдь не впуклым и не выпуклым, дабы оно не могло ни уменьшать, ни увеличивать отражающиеся в нём предметы, а передавало бы их с той же отчетливостью, с какой совпадали в него лучи событий. На основании этого положения история без критики есть сказка; но критика - этот страж нашего мышления - должна иметь основанием здравый смысл или логику, без которой она заслуживает название пустословия. Упрямые мыслители, желающие заставить говорить факты по своему предубеждению, употребляют или диктаторский тон, провозглашая всё то, что им не нравится, подложным или ошибочным; или дилеммами стараются опутать истину. Но дилемма есть увертка софиста, а софист есть фокусник, отводящий глаза зрителей и показывающий чёрное белым, а белое чёрным, а потому дилемма в истории есть посягательство на истину!
Эта мысль руководила нас постоянно при собирании и очищении материалов для древнейшей славянской истории. Материалов этих много, но чтобы собрать их и употребить в дело нужен труд - этот труд состоит в критическом обзоре всей древней истории и выделении из неё законной и неотъемлемой ничем части, выпадающей на долю Славян. Путь, избранный мной для этого многотрудного дела, я считаю обязанностью изложить здесь в лёгком очерке.
Славянское племя в Европе, считая в числе его и чистых, и онемеченных Славян, заключает в себе больше душ, нежели сколько их всех прочих чужеродных племён, вместе взятых. Мы не станем приводить здесь доказательств на это, ибо они давно уже изложены Венелиным, Шаффариком, Савельевым-Ростиславичем и другими.
Основываясь до времени на этом показании и не приводя никаких других, более убедительных доказательств, мы должны заключить, что Славянский род и старше всех прочих родов в Европе; ибо условием для размножения племени служит время, и чем многочисленнее племя, тем оно должно быть и старее. Но древность Славян в Европе подтверждается ещё фактически и давним пребыванием их под именем венедов на Балтийском поморье, на которое они выселились еще при Зороастре, как говорит о том Зенд-Авеста; что по вычислению, сделанному Германцами, случилось за 2000 лет до нашей эры. О Руссах мы имеем хотя позднее сведение, однако уже при Птолемае, т.е. во 2-м столетии, была Великая Россия, ибо он пишет о Велико-Руссах (Vuillerozzi), и знал также Хазар-Русских, называя их Chasirozzi. Племя Руссов Саввейских мы встречаем при Соломоне, царе Иудейском; Руссов же мы находим при защите Трои. Это обстоятельство ставит их современным первоначальным греческим владениям, образовавшимся из финикийских, лидийских и пеласгийских колоний в Европе. Кинув на эти обстоятельства философский взгляд, мы можем заключить, что как Римляне живут ныне второю политическою и нравственною жизнью под именем Итальянцев, как Греки, в том же отношении рассматривая, даже третьею жизнью; почему же Славянам не приписать той же судьбы народов? Такового же падения и восстания? А если это, по естественному ходу житейского быта допускаемо, то можем предполагать, что и Славяне стояли некогда на высокой степени образования и, может быть, на высшей в сравнении с другими современными им тогда народами. Но, конечно, такое предположение составляет покамест теорему, требующую своих непреложных доказательств. Теперь мы можем указать только на немногие обстоятельства, могущие вести к такому заключению, как, например, на свидетельство Геродота о высоком достоинстве Славян, названных у него Скифами; потом на Анахарсиса - родом Скифа, причисленного греками к числу семи мудрецов; потом на греческий огонь, известный, по сказанию Адама Бременского, Прибалтийским Славянам; на литейное и резное искусства, найденные в славянской Ретре; на горные работы у Славян в Карпатах; на существующий доныне древний Славянский туннель между Пестом и Буддином; на выделку дубленых и сыромятных кож в древние времена только в России (у Скифов и Сарматов); на изобретение первой стали и огнива в Паннонии; на Славянские турниры в Италии, в Прибалтийской России и в Киеве, при Владимире Святом; на древнейшую письменность Славян, сохранившуюся доселе в некоторых памятниках и в особенности в самой Зенд-Авесте и в некоторых рунах; на древнейшую и обширную торговлю Славян со всеми народами, в том числе и с Финикиянами, - на этот источник благосостояния и просвещения, но вместе с тем и развращения народного, как порождающий роскошь, негу и разврат.
