Рис. 49. Знак торгового дома Мицуи виден сверху в центре этой вывески с надписью большими иероглифами «Гофукумоно» – «Ткани» под ним. Сверху слева надпись «какэнэ наси» – «за наличный расчет»; сверху справа – «гэнгин» – «продажа за серебро»; внизу слева – «Этиго-я», а внизу справа – «Мицуи» написано обычными иероглифами
Приблизительно в 1625 году старший из сыновей, Тосицугу, уехал в Эдо, чтобы воспользоваться новыми обстоятельствами и помочь преумножить семейное состояние. Сначала он работал на каких-то родственников, которые держали лавку по продаже тканей, но в 1627 году в возрасте 20 лет открыл собственную, а затем и еще одну в том же районе. Он занавесил вход тканью цвета индиго (норэн), которая не давала проникнуть пыли и жаре с улицы и в то же время служила символом независимости и целостности дела. Она была украшена фамилией владельца торгового дома – иероглифом «мицу», состоящим из трех горизонтальных черт («три»), и иероглифом «и» («колодец»), что вкупе составляло «Мицуи». Торговые дома очень часто имели названия, оканчивающиеся на иероглиф «я» («дом»); Мицуи назвал свое семейное дело «Этиго-я». Он также открыл лавку в Киото, которая в конечном итоге стала основой его дела.
Тем временем Такатоси подрастал, и в 1635 году мать дала ему хлопка на десять рё, чтобы начать свое дело. Он отправился в Эдо, чтобы работать помощником в одной из лавок своего брата. У него было хорошее чутье, и дело начало процветать. Через десять лет оборот капитала этой лавки увеличился от 100 каммэ серебра (1670 рё золота) до 1500. Однако он работал и на себя: в 1649 году он вложил 800 рё в одну из других лавок в Эдо, в то время как 10 рё его собственного начального капитала увеличились до 10 каммэ серебра. Такатоси решил отделиться и начать собственное дело.
Однако его брат прослышал об этом и испугался, что если Такатоси составит ему конкуренцию, то его собственное дело может пострадать. Поэтому он убедил свою мать, вдовеющую с 1633 года, отозвать Такатоси в Мацудзаку, чтобы взять в свои руки семейное дело. Авторитет старших был непререкаем, и Такатоси не посмел ослушаться мать, несмотря на то что ему было уже 27 лет. По возвращении он женился на дочери другого процветающего мацудзакского купца; она родила ему десять сыновей и пять дочерей.
Теперь он строил планы уже для своих сыновей, а не для себя. Его брат Тосицугу все еще жил в Киото, но наследовать имущество должен он, поэтому Такатоси задумал сам позаботиться о состоянии собственной семьи. Вначале в 1652 году он построил себе дом и занялся меняльным бизнесом. Как и у Коноикэ, доходной стороной этого дела были денежные ссуды, но, находясь в сельской местности, кроме даймё и коллег купцов, которые брали в долг деньги, Такатоси также обслуживал крестьян, которым нужны были наличные, чтобы по существующим правилам выплатить налог прежде получения урожая или компенсировать недород риса, предназначенного для выплаты налога, а также иногда для дополнительных работ по мелиорации. Поскольку ссуды даймё и крестьянам обеспечивались рисом, было естественно, что к его деятельности добавились операции с рисом. Ссуды купцам, по-видимому, не занимали большого объема в его деле, но он сколотил довольно большой капитал деятельностью иного рода.
В 1667 году он послал своего старшего сына, Такахиру, которому тогда было 14 лет, в лавку Тосицугу в Эдо, где он прежде сам учился торговле, а в 1668 и 1672 годах за старшим последовали еще двое сыновей. В 1670 году Такахира сменил свое имя на Хатироэмон. Он уже приобрел репутацию хорошего торговца и к 1672 году попытался убедить своего отца открыть лавку специально для него. Принять это решение стало легче с внезапной смертью Тосицугу в следующем году. Бабушка, которой к тому времени стукнуло уже 83 года, но которую не считали настолько старой, чтобы с ней не посоветоваться, одобрила этот план, и Хатироэмон открыл собственную розничную лавку в Эдо. Его отец уехал в Киото и приступил к покупке одежды для отправки в Эдо. Они назвали это дело «Этиго-я Хатироэмон» и начали с капитала 100 каммэ серебра. В эдоской лавке работало пять-шесть старших помощников, два подмастерья и один внештатный работник. В Киото было четыре старших продавца и такое же количество младших.
Рис. 50. Лавка тканей Мицуи в Эдо
В Эдо все лавки, торгующие тканями, в то время располагались на одной улице, и их насчитывалось два-три десятка. Размер их исчислялся шириной переднего фасада. Самые большие достигали около 120 футов, но лавка Хатироэмона была арендованным помещением шириной лишь 9 футов. Вскоре он арендовал еще одну такого же размера на той же улице. Сначала он был не в состоянии доставлять нужное количество товаров из Киото в Эдо, чтобы заполнить свои лавки, и занял небольшой их запас у родственников. В то же время, выходя на рынок с прочно обосновавшимися участниками, ему пришлось искать способы, чтобы самому обосноваться среди них.
Он решил ввести новый способ оплаты. До этого клиенты обычно платили раз в год, в конце двенадцатого месяца или, возможно, в шестом и двенадцатом месяцах, и это явно перекрывало приток капитала на значительный период времени, что удерживало высокий уровень цен. Такатоси ввел оплату за наличные в момент продажи и снизил цены на 10–20 процентов. Можно догадаться, что такое снижение цен не понравилось конкурентам, и в 1683 году он перебазировался в другой район, чтобы быть от них подальше.
Киотское дело также расширилось с покупкой цеха в районе Нисидзин, центре ткачества высококачественного шелка, и в первые годы нового века в его лавках начали появляться отрезы шелковой ткани, импортируемой из Китая через Нагасаки. Чуть раньше была открыта еще одна лавка в Эдо для торговли хлопковыми тканями. Приблизительно к 1720 году персонал, работающий на Мицуи, увеличился с 17 человек более чем до 130. Это показывает, как возросло число людей, которые могли позволить себе покупать одежду, продаваемую в лавках Мицуи. Такой рост возник частично из-за увеличения городского населения, а частично из-за повышения его благосостояния.
Сайкаку включил в одно из своих произведений описание семейного бизнеса Мицуи. Среди новшеств, которые он приписывает этому торговому дому, была специализация торгового персонала – каждый человек отвечал за определенный продукт, – а также из купленного материала моментально изготавливали одежду непосредственно в присутствии клиента.
Дальнейшее расширение дела произошло в 1683 году, когда к эдоским лавкам добавилась меняльная. Три года спустя семья переехала из Мацудзаки в Киото, и обмен денег начали проводить в новом здании. В 1687 году Мицуи стал официальным поставщиком тканей для центрального правительства с конторами для этой цели как в Эдо, так и в Киото. Однако Такатоси вовсе не был уверен в коммерческой выгоде этого, хотя и почетного, положения; он воспользовался первой же возможностью отказаться от такой чести и предупредил своих наследников, чтобы они не вздумали требовать возврата такой привилегии. В 1689 году эдоское меняльное дело вошло в тридцатку «основных меняльных заведений» Эдо. Они, как осакские «десять семей», обладали особыми контролирующими функциями над другими меняльными лавками, а также выступали в качестве правительственных представителей, удостоверяющих точное число завернутых монет, сверяющих выплаченные и полученные суммы, и так далее.
До сих пор деятельность семейства Мицуи была ограничена Мацудзаку, Эдо и Киото; теперь они со своим торговым и меняльным бизнесом переместились в Осаку и в том же 1691 году заключили контракт на перевозку общественных денег из Осаки в Эдо. Суть этой системы состояла в том, что эдоская меняльная контора получала деньги и заключала соглашение на доставку их эдоским властям в течение шестидесяти дней. За это им не платили комиссионных, но была разработана схема, по которой они не только получали правительственную защиту своих сделок, но и небольшой, но стабильный доход. Как только деньги приходили в осакскую контору, их ссужали под долговые обязательства другим осакским купцам, которые имели должников в Эдо; тогда долговые расписки отправлялись туда и представлялись должникам, которые их погашали. Деньгами, полученными таким образом, семейство Мицуи оплачивало собственные обязательства перед правительством. По-видимому, суммы, проходящие через эти сделки, считались общественными, из чего следовало, что любая невыплата повлечет за собой соответствующие меры. Семейство Мицуи также вкладывало собственные средства в такие сделки и смогло устроить так, что их деньги слились с государственными, так что Мицуи тоже получали выгоду от государственной защиты. Кроме общей выгоды в уменьшении количества монет, которые нужно было перевозить туда-сюда между Эдо и Осакой, Мицуи также получали личную выгоду от того, что имели возможность распоряжаться государственными деньгами на протяжении двух месяцев. Это давало им возможность взимать проценты, когда деньги ссужали осакским купцам. Подобное предприятие стало совершенно безопасным и было главным шагом в превращении Мицуи из фирмы, занятой торговлей лишь в строго ограниченной области, в общенациональную финансовую организацию.
