Но не все было так радужно. Сто восемьдесят шесть стрелков — это даже не половина. На оставшуюся часть армии надо было потратить 6280 единиц. У меня за все время и после найма почти двух сотен накопилось всего 3809, которые в нынешней ситуацией растают с фантастической скоростью. Передать или подарить деньги мне не могли. Я мог заработать их либо торговлей, либо налогами. Негоцианством заняться в ближайшее время не представлялось возможным — пришлось бы потратить кучу очков исследований и качать развития ресурсов, чтобы было что продавать. Поэтому оставались лишь налоги. Тут тоже все было не так просто. Чем больше людей, тем больше налогов. Но чем больше людей, тем медленнее приходят последующие, потому что снижаются бонусы по потреблению еды, алкоголя и наличию свободных мест.
Поэтому, после долгих и мучительных раздумий я принял волевое решение — купил два очка исследований. Третье теперь стоило 168, а с каждым последующим приобретением цена будет непременно повышаться. Выход был — изучение Философии, которая была как раз направлена на уменьшение стоимости покупки очков. Но эту ветку я открою еще только со звания Капитана второго класса. А когда это еще будет? До последнего старался не тратить деньги на исследования, но теперь куда уж деваться.
Исследование завершено. Вы можете построить Тренажерный зал.
Замечательно, вот только завершится возведение Игрового зала через полтора часа и сразу займусь новым зданием. Весь смысл строительства был примерно таким, как и у бараков — чем ближе к командному центру, тем выше эффект. Я поставил Игровой так близко, как только смог, а система подсказала, что бонус выйдет вполне неплохим: +6 к постоянной общей популярности.
Получен мгновенный микрочип «Завещание. Уровень: золото». После активации ваш счет пополняется на 400 единиц.
Следующий микрочип через 2 дня 23 часа 59 минут.
Ого, уже три дня с последнего миника прошло, вот и следующий подоспел. Конечно, капля в море, но 400 единиц — это 20 стрелков. Надо с благодарностью принимать подарки судьбы, иначе когда-нибудь удача может отвернуться от тебя. Сразу активировал миник, он подсветился и исчез, зато мой счет действительно увеличился на 400 единиц. Ладно, теперь набираем людей, после чего, когда станет народу больше, включу налоги.
— Форт, — голос Рины отвлек от размышлений. — Хорошо, что не спишь.
— Я, признаться, еще не ложился. Не до этого было.
— Псих, — коротко и емко констатировала генеральша. — Ты говорил с Баруном?
— Да, самодовольный тип.
Барун — тот самый генерал-лейтенант, владевший кантоном Горный8. В миру Аймар, из четвертого доминиона. В общем, это все, что удалось выяснить о соседе. Барун считал себя самым умным и красивым, я даже удивился — точно ли он с четвертого доминиона, а не с первого? Критики новый знакомец не признавал, учиться ничему не хотел, ибо считал, что развит лучше нас всех вместе взятых и вообще смотрел со своего генеральства на мое лейтенанство сверху вниз. Хорошо хоть не плевался. Но все же полные ударки у него были — четыре не идеально, но вполне добротно укомплектованные армии. И про сложные отношения с Гризли информация подтвердилась, поэтому он согласился скорее не за вознаграждение в двести нейтронных пушек (оно не покрыло бы собственные потери), а за возможность отомстить обидчику.
— У всех нас есть недостатки.
— Ага, и он свой, в виде неуемного эго, взращивал не один год. Ладно, главное, что решено все. Едем дальше, вот этого майора, — я скинул ей координаты, чтобы она посмотрела, — я забраковал. Экономика более менее, но военки, по сути, нет совсем. За него можно будет взяться, человек не пропащий, но сейчас нам не помощник. Двое других так, четвертинка на половинку, сейчас таймят в своих кантонах одиночные отряды на Логова. Ответственным за них назначил Геймора. А вот с последним подполковником не смог связаться.
— Я тебе сказать забыла. Он немного странный. График у него особенный, никогда не знаешь, когда спит, когда бодрствует. Старается ни с кем не общаться. Думаю, дохлый номер.
— Что значит, график особенный?
— Ну посмотришь на него, вроде все время что-то делает — торговцы бегают, дроны летают, армии снуют, будто не спит совсем.
— Красивая ты женщина Рина, — генеральша от моего комплимента зарделась, как струя горящего реактивного топлива, — и умная, но не прозорливая.
— Это еще почему?
— Да потому что так делают только настоящие бойцы. Шифруют ложными действиями свою основную деятельность. Например, чтобы ты, в том числе, не смогла вычислить, когда он спит. У него четыре подчиненных в дальних кантонах всего с двух фортов. Посмотри на награды, они вылезают справа, в информации о форте. Почти все боевые палладиевые. Он воин, причем неплохой. Все, отбой, сейчас попробую еще раз с ним поговорить.
Я нашел на карте нужный форт игрока Шихуанди. Неужели седьмой доминион? Его эмблемой была старая зубчатая стена. И сидел он в кантоне всего двумя фортами, с одним свободным слотом. Итак, что же написать.
Нужно было применить все эпистолярное искусство, чтобы Шихуанди просто ответил. Видеозвонки подполковник игнорировал, скорее всего, личный визит тоже не принесет никакого результата, может лишь больше укрепить в намерении не высовываться.
«Добрый день. Надеюсь, вас не смутит мое звание. Да, я всего лишь лейтенант третьего класса. Я не хочу навредить вам, не имею враждебных намерений и не буду давать пустых обещаний, что смогу защитить. Мои люди уже пытались связаться с вами, но потерпели неудачу. Уделите мне лишь пять минут и, если мое предложение не заинтересует, я больше никогда вас не побеспокою. Фортификатор».
Шея знатно вспотела, пока я составлял письмо Шихуанди. Подчас приходилось подолгу задумываться над подходящим словом. Цена ошибки — четыре гипотетические ударки в предстоящей битве (если подчиненные у него забиты войсками), где не было лишней боевой мощи. Сказать по правде, я трезво оценивал свои шансы, в дипломатии еще не поднаторел, с позиции силы разговаривать смысла нет, поэтому приходилось надеяться на адекватность и рассудительность собеседника. Два свойства человека, которые в нашем мире стали редкостью.
Поэтому, когда через минуту пришел ответ, я несколько оживился, но сразу же взял себя в руки.
«Ты говоришь более смело и открыто, чем генерал Барбадоса. Я слушаю. Шихуанди».
«Можешь воспользоваться видеосвязью, чтобы было быстрее?».
Я был готов к тому, что он откажется. На то была масса гипотетических причин. К примеру, Шихуанди мог стесняться своего внешнего вида. Виртуальная матрица выбирала самый высший пик прошедшего физического развития или образ, который человек рисовал сам себе. Но что, если ты родился с явными внешними недостатками и само отражение внушает тебе страх? Так или иначе, но эти китайские церемонии были очень долгими и утомительными, хотелось все выяснить максимально быстро.
К моему удовольствию, значок камеры замигал. Я подготовил себя к самому худшему варианту, но с экрана на меня смотрел пожилой смуглый мужчина. Вполне обычный, я бы сказал даже не лишенный некой харизмы. И что было ясно точно — это не китаец.
— Добрый день, меня зовут Андрей, — осторожно начал я.
— Здравствуйте, Андрей. Мое имя Франциско.
— Вы…
— Испанец. Я родился в мире, где важно было не место рождения, а этнос. Но если вам угодно, первый доминион.
— Меня просто несколько смутил ваш ник.
— Цинь Шихуанди был первым императором Китая. Великий человек. Он объединил тридцать шесть разрозненных областей, где назначил своих наместников. Ввел единую систему мер и весов, стал чеканить единую монету, ввел письменность. Хотя всему миру он известен, как император, который начал строить Великую Китайскую стену. Вы же знаете о Великой Китайской стене?
— Что-то слышал, — пришлось уклониться от прямого ответа. Да, знаю, нынешнее поколение знает в разы меньше, чем предыдущее. Отец не раз это говорил.
— Но думаю, у вас более конкретное предложение, чем болтовня по поводу ников.
— Да. И вот в чем дело.
Я излагал предельно ясно и последовательно, стараясь не сбиваться с мысли. Данный электорат не простил бы и малейшей ошибки. Франциско слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но было видно, думает о чем-то своем.
— Андрей, вы просите, чтобы я ввязался в вашу войну, но ответьте мне всего лишь на один вопрос: зачем мне это?
Я промолчал, подбирая слова, а Франциско продолжил.
— Вопрос по сути риторический. Если ваш план провалится, то я наживу опасного врага. Даже если господин Гризли не нападет сразу, а закроется Интердиктом, иметь под боком раненую змею, которая может ужалить, опасное и глупое занятие. Одно из великих литературных наследий китайского народа гласит: «война любит победу и не любит продолжительности». У вас один шанс нанести удар, и если по каким-то причинам он провалится, все пойдет прахом.
