Напрямик идти не рискнул – в этих дворах и заблудиться недолго – и сначала пошёл к Южному бульвару. Крюк не такой уж и большой выйдет, зато дорога знакомая.
Да, хорошо на улице, не то что зимой. И народу куда больше.
Хлопец с кавалерийской шашкой на боку настороженно озирался по сторонам, пока его напарник таскал из телеги в продуктовый магазин какие-то коробки. Длинное топорище засунутого за пояс топора било того по ногам, но парень не обращал на это внимания и торопился быстрее закончить работу. Две тётки, поглядывая на парней, курили на крыльце магазина и о чём-то трепались. Из расположенной по соседству стекольной лавки взмыленный резчик вытаскивал мешок за мешком бой и обрезки.
Странно, может, раньше просто не обращал внимания, но личностей с затуманенными глазами на улице явно прибавилось. Это всё наркотой обдолбанные, или просто маргиналы с наступлением тепла из подвалов вылезли? Блин, и что тогда ночью на улицах творится?
Но и при белом свете на оживлённой улице творилось чёрт знает что. Выломанная дверь антикварного магазина «Раритет» валялась метрах в пяти от входа, а молчаливые служащие городского крематория грузили на телегу трупы. Трёх мертвецов они уже закинули в труповозку, а четвёртого собирали в чёрный мешок буквально по кускам. Пятый плавал в канаве и дымился. Три пожилых китайца, с трудом сохраняя невозмутимый вид, о чём-то очень вежливо разговаривали с младшим командиром Дружины. Два рядовых автоматчика нервно посматривали то на обугленный труп, то на оплавленный бетонный бордюр рядом с ним.
От запаха палёной человечины меня замутило, и я постарался побыстрее отойти подальше, даже не выясняя, что здесь произошло. Меня это не касается, и ладно.
Уже позабытое чувство опасности кольнуло, когда я свернул на Красный проспект и отошёл от перекрёстка метров на сто. Не задумываясь, шагнул вбок, развернулся и... и пущенная откуда-то с крыш стрела прошла рядом с головой. Стальной наконечник лязгнул о бетон фонарного столба, и древко разлетелось на длинные щепки.
Откуда стреляли?!
Ничего подозрительного не видно, но самое подходящее место – хрущёвка на противоположной стороне проспекта. Один из прохожих остановился и, указывая рукой на верхние этажи пятиэтажки, заорал что-то матерное.
Не слушая его, я перекатился через капот ржавевшей на тротуаре «Волги». Вторая стрела, оставив длинную вмятину на крыше, срикошетила в сторону – лучник опоздал: меня уже прикрыл остов автомобиля. Вдалеке пронзительно заверещал свисток, по проспекту промчался конный дружинник.
Решив, что опасность миновала, я осторожно выглянул из-за автомобиля. Несколько человек, оживлённо жестикулируя, что-то объясняли проскакавшему мимо меня дружиннику, а к хрущёвке уже спешили два автоматчика – те самые, которые стояли у «Раритета». Толку-то. Если лучник не полный идиот, ничего они там не найдут.
А ведь меня опять хотели убить. Сейчас-то за что? Кому помешать мог? Или это Гиоргадзе о судьбе племянников узнал? Нет, тогда бы меня в открытую через мясорубку пропустили. Получается, что-то из прошлого всплыло? Там много всего осталось: валькирии, Семёра...
Задумавшись, я слишком медленно отряхивал джинсы и не успел убраться до того, как дружинники заинтересовались моей личностью. Дебил, надо было не фигнёй страдать, а ноги делать.
– Дружина, старшина Лыков. – Представившийся крепкого сложения дружинник в серой милицейской кепке и кожаной куртке с четырьмя треугольниками на нашивках забрал у запыхавшегося рядового обломок первой стрелы. Длинный наконечник от попадания в столб даже не загнулся. – В тебя стреляли?
– Да вроде... – постаравшись выглядеть как можно более растерянным, начал оглядываться по сторонам я. – Иду, никого не трогаю, а тут...
– Знаешь, кто тебя убить хотел? – оборвал моё блеянье старшина.
– Хотели бы убить – убили, – предположил я.
– Так это что, типа, шутка такая была? – начал злиться дружинник.
– Я-то откуда знаю? Я ж говорю – иду домой...
– Вот и иди дальше, – послал меня старшина, поняв, что ничего конкретного не дождётся. – Или заявление напишешь?
– Я и писать-то не умею, – перестал я тереть колени, убедившись, что полностью отчистить их от грязи не получится. – Так я пойду?
– Иди, – разрешил дружинник, но стрелу выкидывать не стал и, прищурившись, уставился на меня.
Ну, я и пошёл. Меня два раза просить не надо. И всё же – кто стрелял? Реши со мной поквитаться Семёра – стрелой бы я не отделался. В лучшем случае – пику в бок, в худшем... Про худший вариант даже думать неохота. Неужели Лига? Хреново. Эти не отступятся. В своём районе не подловят – по-простому, как зайца, подстрелят.
От нервного перенапряжения боль в челюсти стала просто невыносимой и начала стрелять к левому глазу. Так и от болевого шока сдохнуть недолго!
Прищурив левый глаз – стало немного легче, – я почти побежал по тротуару, уже не заботясь о чистоте ботинок и джинсов. Дорожная грязь и пыль, переливающиеся на солнце бензиновыми пятнами лужи, конские яблоки... Что-то мне удавалось миновать, что-то оставляло свои отметины на и без того уже грязных башмаках.
Поднявшийся ветер несколькими резкими порывами поднял в воздух валявшийся на земле мусор. Пластиковые пакеты, газетные листы, обрывки картона, сигаретные пачки и простая пыль закрутились серым вихрем и унеслись к соседнему дому.
Ладонью прикрыв глаза от пыли, я подошёл к зданию с вывеской стоматологического салона «Граф Д.» и поднялся на второй этаж по лестнице, сваренной из выкрашенных белой эмалью железных труб. На двери помимо названия салона висела табличка с летучей мышью. Забавно: мышь отличалась от изображаемой на груди у Бэтмена только наличием двух длинных белых клыков.
Распахнув дверь – над головой звякнул колокольчик, – зашёл внутрь. Вдоль стены выстроился ряд пуфиков для посетителей с полопавшейся обтяжкой из кожзаменителя. На полу керамическая плитка, на стенах и потолке пластиковые панели. За стойкой администратора сидел молодой врач в белом халате и листал журнал. Кроме меня, посетителей не было.
– Пломба выпала? – оторвался от журнала врач и открыл общую тетрадь.
– Нет. – Я здорово удивился вопросу. На психа этот светловолосый парень с пшеничного цвета усами походил мало. – А должна?
– Да просто вал какой-то, – бросил тетрадь обратно на стопку журналов стоматолог. – В самогон, что ли, какую гадость добавили? Или в грунтовые воды что просочилось? Через раз крошатся. У вас что?
Я подошёл к стойке:
– Зуб выбили.
– Дело серьёзное, рентген делать надо. – Рукава белого халата пестрели застиранными пятнами крови.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
