"В моем случае, я имел удовольствие от общения с несколькими из таких людей, хотя у меня никогда не было такого изящного общения, которое было у моего учителя".
Он сказал мне, что, когда он начал обучение, его главным препятствием, чтобы подойти к искусству сталкинга, было нетерпение. Желая помочь ему, Дон Хуан попросил его завязать дружбу с неким человеком, который жил в приюте для стариков.
"Когда я познакомился с ним, оказалось, что он был раздражающим стариком, который имел привычку всем рассказывать, как в его юности, в первой декаде двадцатых годов, он был свидетелем захватывающего случая. Он был посетителем итальянского кафе. Внезапно перед дверью остановился автомобиль, из которого вышли несколько вооруженных людей с автоматами и начали стрелять по помещению. Благодаря своей счастливой звезде, мой друг сумел спрятаться под столом и не получил повреждений".
"Рассказ, очевидно, составлял единственное сокровище в жизни этого старика. К тому же, к несчастью тех, кто его знал, этот старик страдал от амнезии, и он постоянно забывал, кому он рассказывал это. Я должен был переносить это снова и снова в течение лет. Когда я приходил в приют, он неизменно цеплялся за мои руки и задавал вопрос: 'Я уже рассказывал вам, как я был атакован гангстерами?"
"Я чувствовал жалость к нему, потому что так или иначе он заставлял меня думать о моем собственном неопределенном будущем.
Но, в конце концов, мое терпение лопнуло; я возвратился к дону Хуану и сказал ему: 'Я больше не могу выдерживать этого старика! Он действительно приводит меня в бешенство! С какой целью ты заставляешь меня посещать его?'"
"Но Дон Хуан был несгибаем. Он приказал мне, начиная с этого момента, посещать старика ежедневно или бросить обучение".
"Напуганный этой угрозой, я собрал все мое терпение и попытался завершить задачу. Через какой-то момент я стал фантазировать, размышляя о возможности того, что старик не был человеком, а только казался им. Это дало мне силы, чтобы продолжать выполнение задачи. Однажды, придя в приют для стариков, я спросил о моем друге, но мне сообщили, что он умер".
Гомогенное восприятие
Этим вечером Карлос говорил с нами о некоторых особенностям восприятия. Он сказал, что люди унаследовали от динозавров способность видеть небо синего цвета. С другой стороны, он утверждал, что наши родственники, приматы, видят его в желтой цвете.
Отвечая на вопрос, заданный кем — то, он, охарактеризовав мир, в котором мы живем, как "конгломерат единиц интерпретации".
Понимая, что это определение было непонятно для слушателей, он объяснил нам:
"Человек принадлежит к группе приматов. Его большое счастье в том, что он может прийти к уникальным выражениям осознания из-за его способности к вниманию и анализу. Однако чистое восприятие всегда вмешивается посредством формы, которой мы интерпретируем. Говоря другими словами, наша действительность формуется по шаблону описания".
"Цель магов состоит в том, чтобы воспринимать все, ад является возможным для человека. Так как мы не можем оставить наши биологические условия, давайте будем возвышенными обезьянами!"
Он добавил, что внимание — это все, что мы имеем для того, чтобы совершенствовать наше представление.
Этим же самым вечером я имел возможность поговорить с ним, и я попросил разделить его утверждения на более мелкие части.
Он сказал мне, что, из-за нашего биологического предусловия, все мы функционируем как единицы восприятия, и мы можем выполнять чудесное внимание: "гомогенное восприятие".
"Что означает 'единицы восприятия'"? — спросил я его.
"Это означает, что, так как мы автономные существа, наше восприятие также могло бы быть таким. Но это — не так, потому что, договорившись с нашими товарищами, все мы воспринимаем то же самое. Эта необыкновенная способность, которая начиналась с добровольного согласия, ориентируемого на выживание, закончилась привязанностью к нашим собственным описаниям".
Он утверждал, что поток эманации орла непрерывно новый и приводящий в замешательство, но мы это не видим, потому что мы живем на расстоянии трех шагов от реального мира: врожденной чувствительности, биологической интерпретации и социального согласия.
Эти шаги не являются одновременными, но их скорость превосходит то, что мы можем определить сознательно. По этой причине мы считаем как факт мир, который мы воспринимаем.
Я попросил его подтвердить примерами его утверждения.
Он ответил:
"Вообрази, что в это время ты являешься свидетелем группы эманации орла. Автоматически ты преобразовываешь это во что-то чувственное, с такими характеристиками как яркость, звук, движение и т д. Тогда память вмешивается и вынуждает тебя, согласно обязательству, дать этому определение, и ты признаешь это, например, как другого человека. Наконец, твой социальный инвентарь классифицирует его путем сравнения с теми, кого ты знаешь. Эта классификация позволяет тебе идентифицировать его. Так что, ты — на хорошем расстоянии от реального факта, который является неописуемым, потому что он — единственный".
"То же самое случается со всем, что мы видим. Наше понимание — результат длинного процесса очистки или 'снятия пенки', как говорил дон Хуан. Мы снимаем пенки со всего, таким способом мы изменяем мир, который нас окружает, так, что остается очень немного от оригинала. Такая ситуация, хотя и помогает нам жить в лучших условиях, также принуждает нас делать наши собственные творения, и делает нас предсказуемыми".
"При гомогенизации наших точек сборки мы позволяем только шаг к тому, что не идет против нашей предвзятой идеи относительно мира. Мы — как лошади, которые после изучения дороги больше не могут наслаждаться своей свободой. Все, что они делают — повторяют образец. Эта однородность ужасна. Этого слишком много. Начните думать, что здесь должно было быть что-то еще!"
Он утверждал, что любая предвзятая идея, даже что-то столь же простое как названия, которые мы даем вещам, поддерживает нас привязанными к тому, чтобы рассуждать, потому что это вынуждает нас создавать механизмы суждения.
"Например, когда ты говоришь: 'я верю в бога', фактически ты говоришь: 'Они рассказали мне о некоторых идеях, и я решил принять их. Теперь я даже убиваю из-за них'. Тогда ты — не тот, кто принимает решение! Это — другой, это внедренное суждение".
"Идеально — когда ты сам определил свою жизнь, начиная от своего опыта. Если твоя вера лишает тебя чего-то, остерегайся! Все, что не делает тебя свободным, порабощает тебя".
"Сосредоточение на некотором аспекте человеческого инвентаря имеет два эффекта: оно делает нас специалистами в нашей области, но, в то же самое время, цементирует трубопроводы энергии, которые реагируют только на некоторые стимулы, насыщая наше 'Я' идеями и мнениями".
"Воин не может позволить себе роскошь следовать путем Других людей, а также того, чтобы быть реагентом, потому что его свобода означает осуществление других альтернатив".
Я спросил его, какие альтернативы он упомянул, но он хлопнул меня по плечу и сказал мне, что уже слишком поздно.
"Мы продолжим в другой день".
Грабители осознания
Продолжение нашей беседы произошло годы спустя. Это случилось когда на одной из встреч Карлос рассказал о полностью новом и пугающем понятии, которое вызвало самые страстные споры.
"Человек, — сказал он, — является магическим существом, он имеет способность летать во вселенной как любое из миллионов сознаний, которые существуют. Но, в некоторый момент своей истории, он потерял свою свободу. Теперь его разум больше не принадлежит ему, это — результат вторжения".
Он утверждал, что люди — пленники группы космических субъектов, которые занимаются грабежом, и которых маги называют "летунами".
Он сказал, что это было очень секретной темой древних видящих, но что из-за предзнаменования он понял, что уже пришло время, чтобы раскрыть это. Предзнаменование было фотографией, которую принес его друг, христианский буддист Тони. На ней виднелась фигура темного и зловещего существа, плывущая над множеством верующих, собравшихся возле пирамид Теотихуакана (Teotihuacan).
"Мои подруги и я решили, что уже пришло время, чтобы все узнали нашу истинную ситуацию как социальных существ, даже ценой полного недоверия, которое такая информация может вызвать у публики".
Когда мне представилась возможность, я попросил его рассказать мне что-нибудь еще о летунах. И тогда он рассказал мне один из самых ужасающих аспектов мира Дона Хуана: то, что мы являемся узниками существ, пришедших от границ вселенной, и что они используют нас для той же самой надобности, для которой мы используем цыплят.
Он объяснил:
"Часть вселенной, к которой мы имеем доступ — поле действий двух радикально различающихся форм осознания. Одна, к которой принадлежат растения и животные, даже человек, является беловатой, молодой, генерирующей энергию формой осознания. Другая — бесконечно более старая и паразитическая форма осознания, обладатель огромного количества знания".
