Завидев незнакомого человека, остальные сотрудники, словно невзначай стали дружно прогуливаться в непосредственной близости от беседующих, широко расставив свои чуткие, любопытные уши. Через пять минут уже все знали, что в отдел, с такой-то целью пришел следователь из милиции. Тут же Холмова окружила плотная толпа сотрудников, наперебой вываливающих все, что они знали о случившемся с Шепченко, а также свои личные предположения, догадки и версии. Напрасно растеряно хлопавший глазами Холмов пытался направить допрос в нужное ему русло. Галдящие работники отдела не давали ему сказать ни слова, поэтому Шура скоро утих и лишь со скучающим, отсутствующим видом посматривал по сторонам.
Именно поэтому от его наблюдательного взгляда не укрылся следующий эпизод. Зашедшая в отдел (видимо, вернувшись из буфета) очередная сотрудница, очень симпатичная смуглая молодая женщина с огромными карими глазами и заплетенными в тугую косу черными, как смола, волосами с интересом стала спрашивать у коллег о причине царившего в отделе ажиотажа. Однако, как только кареглазая услышала ответ, лицо ее неожиданно изменилось, выражение любопытства сменилось настороженностью, тревогой и даже, как почудилось Холмову, страхом. Встав неподалеку, смуг-лянка начала напряженно прислушиваться к выкрикам сотрудников, не принимая однако в разговоре никакого участия.
Наконец Шуре удалось овладеть ситуацией и он стал задавать сотрудникам интересующие его вопросы. И вновь кареглазая красавица привлекла его внимание. Едва Холмов поинтересовался — не приходил ли кто из сотрудников под новый год к вдове Шепченко (ответ был отрицательным — нет, никто не приходил). как смуглянка побледнела, словно лист ватмана, и круто развернувшись, быстрым шагом, почти бегом, вышла из помещения.
— Поведение этой женщины достаточно странно, — отметил про себя Шура. — Нужно будет присмотреться к ней повнимательнее»…
Закончив допрос и оставшись не очень довольным его результатами (об интригах вокруг распределения ведомственного жилья Шуре почти ничего не удалось узнать). Холмов покинул отдел контроля и испытаний. Выйдя на лестничную клетку он нос к носу столкнулся с кареглазой красавицей, которая несомненно специально здесь подкарауливала Шуру.
— Я сильно извиняюсь, — запинаясь, начала бормотать смуглянка, потупив глаза в пол. — Но мне хотелось бы узнать, если, конечно, можно — какие такие новые обстоятельства открылись в связи со смертью Богдана Шепченко?
— Это следственная тайна, — сурово ответил Холмов, пытливо глядя на красавицу-брюнетку. Подумав немного, Шура все-таки добавил. — Тут, в общем дело связано с секретными документами, которые он вез из командировки.
— Странно, — как видно, непроизвольно вырвалось у женщины. — Очень странно. Спасибо, извините… Она круто повернулась и исчезла в дверях. Выждав некоторое время, Шура последовал за ней.
— Слушай, друг, ты не скажешь — что это за дивчина? — шепотом поинтересовался он у дистрофика в очках, кивком головы указав на свою недавнюю смуглую собеседницу, задумчиво глядевшую в окно. — В личном порядке…
— А-а, — понимающе подмигнул дистрофик. — Это Ирка Кулешовская, наш технолог. Между прочим, не замужем, мать-одиночка..
— Вот как? — поднял брови Холмов.
— Да, нагуляла дочку в свое время, — радостно потер руки дистрофик.
— Между прочим, у нее были серьезные шашни с покойным Шепченко, говорили даже, что она его любовница.
— Ах вот в чем дело! — усмехнулся Шура. — Тогда понятно. Спасибо за информацию, товарищ…
Выйдя из НИИ «Буря» таким же макаром, то есть через дырку в заборе, Холмов немного подумал и направился в сторону трамвайной остановки. Он решил подъехать к Наталье Сергеевне, дабы. кое-что у нее уточнить.
— Хорошо что вы пришли, — обрадовалась вдова, увидев Шуру. Лицо ее было несколько растеряно. — Я уже собиралась было к вам сама ехать. Вы говорили, чтобы я сообщала вам обо все странных, необычных событиях, которые произойдут со мной, даже незначительных…
— Да, а что случилось? — насторожился Холмов.
— Даже не знаю, заинтересует ли вас этот факт, — замялась вдова, — Но для меня это чрезвычайно странно. Понимаете, невесть куда пропали кальсоны моего мужа, специальные кальсоны со вшитой сзади в них шкуркой кролика. Богдан, понимаете ли, страдал радикулитом, и при обострении и болях всегда надевал эти кальсоны. Говорят, шкурка канадского кролика хорошо помогает в этих случаях, и она-таки ему помогала… Эту шкурку ему из Канады привез наш бывший сосед по дому, моряк… Вот. Две недели назад я убирала в шкафу и хорошо помню, что кальсоны лежали на своем обычном месте, на верхней полке. А вчера я обнаружила, что их там нет. То есть вообще нигде нет — я перевернула весь дом, спрашивала у детей — кальсоны как в воду канули…
— Действительно, страшная тайна, — криво усмехнулся Шура, у которого сообщение об исчезнувших кальсонах вызвало неожиданное раздражение.
— Но, я уверен, что эта часть туалета вашего покойного супруга все-таки со временем отыщется. А ежели нет, то тоже не страшно — я так понимаю, что кальсоны ему больше не нужны… М-да. Лучше, Наталья Сергеевна, опишите мне, как можно подробнее, внешность той самой барышни из профкома, которая посетила вас перед новым годом и принесла матпомощь в виде огромной суммы в десять рэ…
— Гм…. - задумалась хозяйка. — Дайте вспомнить… Значит, это была молодая брюнетка, лет 25–30, довольно красивая, смуглая…
— Смуглая?! — подпрыгнул Холмов. — Точно?
— Ну да, смуглая, как бы загорелая. Я на ее цвет лица еще особо обратила внимание. А в чем дело?
— Да так…. — Шура на мгновение задумался, затем обратился к Наталье Сергеевне. — У меня к вам будет одна важная просьба… Во сколько заканчивается рабочий день в НИИ «Буря»?
— В семнадцать тридцать. А что, собственно….
— Значит, в семнадцать двадцать я убедительно прошу вас подойти к проходной института, в котором работал ваш муж, — не слишком вежливо перебил вдову Шура. — Я вас там буду ждать. Все вопросы потом, потом. Ну, до встречи. И постарайтесь не опаздывать…
— Внимательно смотрите на выходящих людей, и если кого из них узнаете — говорите сразу мне, — втолковывал Холмов вдове Шепченко, когда, встретившись через несколько часов, они расположились неподалеку от проходной НИИ «Буря», спрятавшись за высокой, заснеженной елью. Наталья недоверчиво посмотрела на Шуру, и ничего не сказав, молча кивнула. Прошло некоторое время и из проходной начали выходить сотрудники «Бури». Вытянув шею, вдова напряженно всматривалась в их лица.
— Вон-а, Гришка Колтунов идет! — наконец шепотом сообщила она Холмову. — Они с Богданом вместе на Турунчук на рыбалку ездили…
Шура кивнул — мол, понял, — и знаками попросил вдову продолжать наблюдения. Вскоре Наталья Шепченко узнала еще одного сослуживца своего супруга, а затем толкнула Холмова в плечо.
— А вот идет та самая женщина из профкома, которая ко мне перед новым годом приходила….
И она указала на выходившую из проходной Ирину Кулешовскую. Впрочем, Холмов почти не сомневался, что увидит именно ее. «Очная ставка» понадобилась ему скорее для очистки совести. Проводив вдову до трамвайной остановки (по дороге та забросала его всякими вопросами, но Шура в ответ или отмалчивался или отшучивался) и усадив в трамвай, Холмов закурил «Сальве» и медленно побрел пешком в сторону Молдаванки, а точнее — улицы Пекарной.
— «Итак, в деле „о живом покойнике“ наконец-то появилась зацепка. Маленькая, конечно, крохотная, но все-таки зацепка… — попыхивая папироской, подводил Холмов итог сегодняшнему дню. — Что мы, стало быть имеем? А имеем мы коллегу и любовницу Богдана Шепченко Ирину Кулешовскую, мать-одиночку, проживающую в квартире без удобств, и претендующую, насколько мне удалось выяснить, на служебное жилье от НИИ „Буря“. Прибавим сюда ее появление в квартире Натальи Сергеевны с непонятной пока целью незадолго до „явления Шепченко народу“, а также весьма подозрительное поведение в тот момент, когда она узнала о цели моего визита в „Бурю“… Плюс неуклюжая попытка выяснить — почему вдруг БогданомТарасовичем заинтересовалась милиция. Собраные воедино, эти факты являются более чем просто совпадением и заставляют кое-о чем задуматься. Что ж, придется уделить Ирине Кулешовской особое внимание и понаблюдать немного за ее образом жизни вне НИИ „Буря“»…
Глава 5
Дима Вацман сидел в одном из кабинетов редакции одесской городской газеты, куда его некоторое время тому назад приняли на полставки младшим литсотрудником и просматривал текущую почту. «Спешу поделиться с вами ценной информацией, — сообщал автор одного из писем. — Позавчера, в 18 часов 35 минут, выйдя из пивного ларька, расположенного на улице Хворостина, я наблюдал длительное полное солнечное затмение, которое продолжалось более двенадцати часов и закончилось лишь около восьми часов утра следующего дня. Насколько я могу судить по публикациям в прессе, данное уникальное явление природы осталось незамеченным как отечественными, так и и зарубежными астрономами…»
