– Как заботливо. – Подав руку служащему, она вышла из машины. – Теперь мне не придется ограничивать себя в выборе напитков. Шампанское, – решила она. – Кажется, эта ночь как раз для него.
Дверь дома распахнулась, и Кирби окутал поток ослепительного, переливающегося шелка.
– Харриет! – Она сжала в объятиях величественную женщину с огненными волосами. – Так восхитительно видеть тебя, но, думаю, твой крокодил разгрызет меня своими протезами.
– Прости, дорогая. – Харриет коснулась ожерелья и отклонилась, чтобы одарить Кирби парой поцелуев в щеки.
Яркая женщина, склонная к полноте, напоминала дам, увековеченных на полотнах Рубенса. На лице, широком и гладком, особенно выделялись глубоко посаженные зеленые глаза, веки блестели серебром.
– А это, должно быть, ваш гость, – сказала она, быстро окинув Адама оценивающим взглядом.
– Харриет Меррик. Адам Хайнес. – Кирби улыбнулась и потрепала Харриет по щеке. – И держи себя в руках, или папа вызовет его на дуэль.
– Прекрасная идея! – Одной рукой продолжая держаться за Кирби, второй она зацепилась за Адама. – Уверена, у вас для меня припасена какая-нибудь замечательная жизненная история, Адам.
– Я придумаю.
– Чудесно. – Ей понравился его взгляд. – У нас уже целая толпа, правда, это в основном занудные друзья Мелани.
– Харриет, ты должна быть более терпимой.
– Нет, не должна. – Она отбросила свои невероятные волосы. – Я была невыносимо вежлива. А теперь, когда вы здесь, больше не буду.
– Кирби. – В холл вошла Мелани в бледно-голубом платье-футляре. – Вы так замечательно смотритесь вместе. Возьми у нее накидку, Эллен, жаль портить такой эффект. – Мелани протянула Адаму руку, а горничная сняла с плеч Кирби шаль. – Я так рада, что вы приехали. Кажется, у нас тут есть общие знакомые. Бирмингэмы и Майкл Тауэрс из Нью-Йорка. Ты помнишь Майкла, Кирби?
– Рекламщик, который щелкает зубами?
Харриет разразилась смехом, пока Адам пытался контролировать свой. Вздохнув, Мелани провела их дальше.
– Попытайся держать себя в руках, ладно?
Но Адам так и не понял, обращалась ли она к матери или к Кирби.
Это был мир, к которому он привык: гости в элегантных нарядах вели разумные беседы. Он вырос в мире, скованном богатством, где шампанское шипело тихо, а достоинство оценивалось по учебному заведению. Адам понимал его, вписывался в него.
Через пятнадцать минут, проведенных без Кирби, ему стало невыносимо скучно.
– Я решила побывать в австралийских джунглях, – рассказывала Харриет. Она указала на свое ожерелье из крокодильих зубов. – Я бы хотела, чтобы ты поехала со мной. Мы бы так повеселились, готовя еду на огне.
– Кемпинг? – спросила Кирби, обдумывая предложение. Возможно, ей нужно сменить обстановку после того, как отец угомонится.
– Подумай об этом, – предложила Харриет. – Я планирую это не раньше, чем через шесть недель. А, Адам. – Она схватила его за руку. – Агнес Бирмингэм заставляла вас пить? Нет, не отвечайте. Это написано у вас на лице, но вы слишком вежливы, чтобы признаться.
Адам позволил Харриет втиснуть его между собой и Кирби, рядом с которой он хотел находиться.
– Давайте предположим, что я просто искал более стимулирующую беседу. И нашел.
– Прекрасно! – Он ей нравился, но подойдет ли он Кирби, еще предстояло решить. – Меня восхищают ваши работы, Адам. Я бы хотела заполучить вашу следующую картину.
Он взял бокалы у проходившего мимо официанта.
– Сейчас я пишу портрет Кирби.
– Она вам позирует? – Харриет удивленно на него посмотрела. – Вы приковали ее цепью?
– Пока нет. – Он бросил на Кирби томный взгляд. – Возможно, позже.
– Вы должны позволить мне вывесить его в галерее. – Конечно, она была женщиной и иногда поддавалась эмоциям, но главное для нее искусство и, конечно, бизнес. – Я могу устроить неприятную сцену, если вы откажетесь.
– В этом деле Харриет профессионал. – Кирби подняла за нее бокал.
– Вы должны увидеть портрет Кирби, который Филипп написал для меня. Она не позировала, но он все равно великолепен. – Хозяйка дома крутила в пальцах бокал. – Он написал его, когда Кирби вернулась из Парижа, по-моему, три года назад.
– С удовольствием посмотрел бы. Я хотел посетить галерею.
– О, он здесь, в библиотеке.
– Почему бы вам двоим не прогуляться вместе? – предложила Кирби. – Вы говорите обо мне так, будто меня тут нет, вот и оставьте меня одну.
– Не злись, – сказала Харриет. – Ты тоже можешь пойти. И я… ну хорошо, – побормотала она тоном, лишенным теплоты. – Некоторым людям не свойственны хорошие манеры.
Кирби слегка повернула голову и увидела Стюарта, вошедшего в зал. Ее пальцы напряглись на ножке бокала, но она лишь пожала плечами. Мелани была уже рядом с подругой.
– Прости меня, Кирби. Я надеялась, что он не придет после всего случившегося.
Неторопливо и надменно Кирби встряхнула волосами.
– Если бы это имело для меня значение, я бы не пришла.
– Я не хотела смущать тебя… – начала Мелани, но ее речь тут же прервал искренний смех.
– Я когда-нибудь смущалась?
– Ладно, пойду поздороваюсь с ним, а то станет только хуже. – Мелани тем не менее колебалась между преданностью подруге и вежливостью.
– Я конечно же его уволю, – задумчиво произнесла Харриет, как только ее дочь отправилась выполнять свои обязанности. – Но хочу сделать это медленно и мучительно.
– Увольняй его, если хочешь, Харриет, но только не из-за меня. – Кирби осушила бокал шампанского.
– Похоже, нам предстоит шоу, Адам. – Харриет постучала коралловым ноготком по бокалу.
Промолчав, Кирби взяла у Адама сигарету. К ним подошел Стюарт:
– Харриет, вы выглядите потрясающе. – Мягкий, вежливый тон не походил на манеру разговора у Фэйрчайлда в студии. – Африка пошла вам на пользу.
Харриет одарила его пресной улыбкой:
– Мы не ожидали увидеть вас здесь.
– Я был немного занят. – Очаровательный, элегантный, он повернулся к Кирби. – Ты сегодня прелестна.
– Ты тоже, – невозмутимо ответила она. – Кажется, твой нос вернулся к прежнему состоянию. – Она посмотрела на Адама. – Думаю, вы не встречались. Адам, это Стюарт Хиллер. Наверняка тебе известны работы Адама Хайнеса, Стюарт.
– Да, конечно. – Рукопожатие было вежливым и невыразительным. – Надолго собираетесь остаться в этой части Нью-Йорка?
– До тех пор, пока не закончу портрет Кирби, – сказал Адам, получив двойное удовлетворение при виде улыбнувшейся Кирби и насупившегося Хиллера. – Я разрешил Харриет вывесить его в галерее.
Вот так просто он привлек на свою сторону Харриет.
– Уверен, это станет достойным приобретением для нашей коллекции, – заметил Стюарт. – Я не смог связаться с вами, пока вы были в Африке, Харриет. «Женщину…» Тициана продали Эрнсту Майерлингу.
