Времени было уже за полночь. Да, события в этот вечер развивались очень стремительно. Сколько времени в Питере, я решила не считать, ребята ложатся все равно поздно. Без меня особенно. Но на всякий случай я набрала Веронику.
– Мам! Как хорошо, что ты позвонила! Ты представляешь, я завтра улетаю в Лондон. С группой на практику. Целый месяц! Какая-то англо-российская контора пригласила троих студентов! Меня взяли! Прикинь! – кричала в трубку счастливая Вероника. – Мусь! Ты не представляешь, билет, проживание, да еще и платить будут как стажерам! О таком счастье даже мечтать нельзя! Вся наша золотая – нефтяная элита чуть от зависти не полопалась. Их папики в деканат сразу конверты послали, но не тут-то было! Англичанам на конверты наплевать, они нас на стажировку заказали! Здорово?
– Здорово! А куда вы хоть едете? В какой город? Ты роуминг оформила?
– Не волнуйся. Летим в Лондон. Роуминг оформила, деньги у тебя взяла, тысячу евро. Все нормально. Прилечу позвоню. Завтра вечером, о’кей?
– О’кей, – обалдела я от известия.
– Мам! А Дениска тоже завтра уезжает, в Финляндию по обмену. И тоже на месяц.
– Как? – не поверила я.
– Класс, да? Они с училкой едут в Тампере, кажется. Будут жить в семьях, учиться, не знаю, короче. Хочешь сама с ним поговори? Денис… мама звонит.
Выслушав поток восторгов от Дениса, полный отчет о сборах, переговорив с мамой и еще раз с Вероникой, я, наконец, отключилась.
Ну ничего себе плотность событий! Со мной за пять лет столько не происходит, сколько за последний месяц. И тут в моей голове поселился червь сомнений. А не слишком ли хорошо все складывается? Я тут по Европе, как заяц, бегаю, а в это время мои дети вдруг получают чудесные возможности прокатиться за рубеж, да еще и за чужой счет. Окончательно впав в панику, я плюхнулась на свое место и стала изливать Ползунову плоды своего воспаленного воображения.
– Успокойся, в порядке твои дети. Это я все устроил.
– Как ты? Ты же здесь сидишь, со мной.
– Не я лично. Человек мой в Питере подсуетился. Он там, я здесь. Я специально их из Питера решил вывезти. На всякий случай. А там за ними присмотрят. Да и не будет никто тратить столько сил и денег, чтобы за ними повсюду таскаться, с глаз долой, из списков вон.
– Васенька! Василий Никанорович! – Я кинулась душить его в объятиях. – Спасибо вам! Я никогда этого не забуду.
– Пожалуйста. Шею только не сломай, – скромно потупившись, сказал Вася, залившись багрянцем, то ли от стыдливости, то ли от удовольствия.
Успокоившись по поводу детей, я снова принялась размышлять о наших невзгодах. Сидела и поигрывала телефоном: открою, закрою, открою, закрою. Чего же такого произошло, что они нас нашли? Причем за последние сутки, иначе бы раньше нагрянули.
И я стала вспоминать все события прожитого дня в мельчайших деталях, по-прежнему щелкая телефоном. Хорошо, что я успела его зарядить. Кстати, перед отъездом из дома, в Петербурге, я видела такую передачу, из разряда «мы все под колпаком у Мюллера», после которой еще подумала, как хорошо, что мы обычные, никому не интересные люди, и никому нет до нас дела. А то посмотришь вот такую вот передачку, и компьютер побоишься домой принести, и мобильником пользоваться. Оказывается, когда эти достижения прогресса в сеть подключены, ну, короче, питание получают, с их помощью и подслушивать, и подглядывать можно, еще лучше, если в Интернете завис. А есть и такие, которые даже отключенные продолжают шпионить, но это уж, по-моему, выдумки.
Подслушивать! Я с ужасом, как на ядовитую змею, посмотрела на свой мобильник. Зарядила я его только сегодня утром! Судорожно вытащив, почти вырвав из него аккумулятор, я сунула его в один карман, а телефон на всякий случай в другой.
– Вася! – замогильным голосом сказала я. – Я знаю, как они нас нашли и кто за этим стоит.
Василий Никанорович посмотрел на меня, как на заморского кенгуру, слегка приподняв брови.
Набрав побольше воздуха и стараясь не глядеть на него, я рассказала про поиск квартиры, мой роман с Мравиновым, об их ворковании с госпожой Ползуновой, мне еще тогда их отношения показались подозрительными. Про мой звонок из Ниццы и его странную реакцию, потом эта глупая байка про немецких партнеров. Но самое главное, я рассказала про прощальный подарок Евгения Викторовича.
– Когда мы выбрались из подземелья, мобильник был полностью разряжен. Зарядила я его только сегодня утром, то есть уже вчера, – добавила я, посмотрев на часы. – Он целый день пролежал дома на подзарядке, а когда мы убегали, я взяла его с собой.
– Где он?
– Вот. – Я вытащила телефон и аккумулятор и ссыпала их в ладони Василия Никаноровича.
– Значит, они в курсе, где мы и куда направляемся? – сквозь зубы спросил Василий.
– Думаю, да. До меня только сейчас дошло про телефон.
– Будешь мне подыгрывать, – приказал шеф.
Он вставил аккумулятор на место, и шпионское устройство снова заработало.
– Я передумал, в Швейцарию мы не поедем. Это опасно, на полпути будет промежуточная остановка, мы выйдем. Пересядем на поезд, идущий на север, а там переберемся в Германию. Так будет надежнее.
– Ладно, как скажешь, – покивала я в ответ.
Василий приложил палец к губам, и дальше мы ехали молча. Минут через сорок поезд стал замедлять свой бег. Приближался Дижон.
– Вставай, мы выходим. – При этом он сделал знак, чтобы я сидела. Сам он встал и пошел в тамбур.
Поезд подъехал к платформе и остановился. Несколько человек вышли, кто-то вошел. Василия все не было.
Ну где же он? Он что, бросил меня и сбежал? Да нет, он не мог. Но где же он? Поезд тронулся. У меня началась настоящая паника. Я настолько привыкла за последнее время полагаться на него, доверять ему, что теперь была просто насмерть перепугана, но вместо того, чтобы что-то предпринять, я сидела, как парализованная, и таращилась в окно.
Поезд продолжал разгоняться и уже набрал привычную скорость, триста км в час. Василий так и не появился.
Я обмякла на сиденье.
– Все кончено. Он меня бросил. – Фраза прозвучала как-то странно и помогла мне прийти в чувство. Что я несу? Кто меня бросил, и что, собственно, кончено? Обычно так говорят о мужьях, которые сбегают к молоденькой любовнице. Ко мне эта ситуация никакого отношения не имела. Я была самостоятельной и даже состоятельной женщиной. Ни в ком не нуждалась и ни от кого не зависела. Деньги у меня еще остались, бандитам нужна не я, значит, опасности стало даже меньше, с моей новой внешностью они еще не знакомы. Значит, все в порядке, твердо решила я и заплакала. Закрыв глаза, я сидела и беззвучно лила слезы.
– Ну! Все в порядке! – раздался над ухом бодрый, знакомый голос, уже не знакомый, а просто родной.
Просияв мокрыми от слез глазами, я взглянула на моего рыцаря.
– Ты что ревешь, мобильника жалко?
Молча помотав головой, я сказала:
– Думала, ты меня бросил. Поезд пошел, а тебя все нет и нет.
– Вот дуреха! Да я до конца поезда добежал, все искал, кому бы твой телефон подбросить.
– И как?
– Супер! На другой стороне платформы поезд готовился к отбытию. Не знаю куда, но точно в противоположную сторону. Так вот, там какая-то подозрительная кучка юнцов толкалась у тамбура, я одному из них в карман подбросил.
– Гений! А я тут чуть с ума не сошла, – сказала я в восторге.
– Запомни. Я друзей не бросаю. Хотя… Может, тебе без меня даже безопаснее будет, – добавил он, подумав.
– Нет, – твердо заявила я. – Послушай, а почему мы и вправду не пересели в другую сторону? А вдруг они все-таки поедут в Швейцарию?
– Рано или поздно, наверное, все-таки поедут. Но скорее поздно. Учти. Угнаться за таким поездом непросто. Потом, нужно повернуть и ехать в другую сторону, за твоим мобильным. Пока они найдут твой телефон, пока поймут, что нас там нет, мы спокойно затаимся подальше от Лозанны. А там видно будет, – каким-то угрожающим тоном закончил он. – Жаль, мы опять без связи остались. Придется теперь до прибытия ждать.
– И без вещей, и без денег, – добавила я.
– Насчет денег не волнуйся. У меня есть кредитка, оформленная на подставное лицо. Меня по ней не вычислить. Денег там достаточно. Как раз на такой случай были положены. А тряпки новые купишь.
– А в Париже наши вещи совсем пропали?
– А ты как думала? Нам там появляться больше нельзя. Три трупа! Да полиция небось вся на ушах стоит.
– Может, тебе снова женщиной переодеться?
– Нет уж. Спасибо. И так хорошо. Я лучше в Париже лет десять показываться не буду. Да и потом, меня там никто не видел. Я никуда не выходил.
– А Марина?
– Она не дура. Болтать не будет.
– А я как же? Меня-то там видели?
– Вряд ли они решат, что хрупкая женщина устроила кровавую бойню.
– А соседи из квартиры напротив? – не унималась я.
– Слушай, отстань. Откуда я знаю. Мы через два часа в другой стране будем.
– Ага, на Украине.
– При чем тут Украина? – разозлился могущественный Ползунов.
