что я наклонился к ректору и спросил:
— Это и есть граф Вяземский, которого вы считаете своим конкурентом?
— Его сын. Тоже, между прочим, достаточно интересный молодой человек. Особенно в части камней, что мы ему устанавливали. Постарайся его не убить. Не хочется лишних проблем. Но вот если руку оторвёшь, или ногу… Хочется заставить виконта Журмаля поработать. Лично я собираюсь основательно покалечить своего визави.
— Вы ужасный человек, господин ректор.
— Только сейчас это понял? Понимаешь, Максимилиан, любое событие нужно переворачивать так, чтобы поиметь с этого прибыль. Если не материальную, то моральную. Виконт Журмаль имел наглость что-то у тебя требовать. Предлагал какие-то смешные деньги. Значит, он должен страдать. Но как можно заставить страдать лекаря, которому покровительствует сам император? Найти способ, когда он должен будет отдать часть своей жизненной силы, не имея способ отказаться. Ты же не думаешь, что я забыл инцидент со Злым Инженером, когда этот неприятный человек наотрез отказался нам помогать? Нет, не забыл, но отложил возмездие до лучших времён. Нет смысла мстить лично — это примитивно и не интересно. Но вот заставить лекаря вредить себе самому — это куда интересней.
— К чему вы это сейчас говорите? — не понял я.
— Как же с тобой порой сложно… Хорошо, скажу прямо — твой выстрел в лоб Карине Фарди превратил тебя в изгоя и тебе придётся сильно постараться, чтобы высшая знать империи забыла про этот неприятный инцидент. Мстить нужно тоньше, Максимилиан. Убийство — слишком банальный, простой и порой милосердный способ наказания. Прояви креативность. Сделай так, чтобы Фарди сами не смогли без тебя обойтись. Чтобы они стали от тебя зависимы. Уничтожь их честь, достоинство, но оставь им жизнь. Доведи их до такого состояния, когда они сами наложат на себя руки от безысходности. Вот это — месть. Просто убийство — это мелко и глупо. Так понятно?
— Так — понятно…
— Вот и отлично. Ещё один момент — учись смотреть между строк. Учись улавливать посыл, а не смысл фраз. Ты уже не какой-то провинциальный барон, что планировать прожить всю свою жизнь на отшибе империи. Ты граф, единственный охотник на тёмных, единственное тёмное зеркало, способное закрывать разломы десятого уровня. С такого человека и спрос куда больше. Знаешь, ты получишь грань в любом случае, даже если проиграешь оба боя. Слово. Но если ты выиграешь — до конца учебного года у нас с тобой будут индивидуальные занятия. Я обучу тебя тому, как должен подавать себя человек с такими уникальными данными, как у тебя, а также расскажу, с кем в Заракской империи стоит считаться, с кем лучше дел не иметь, а кто не заслуживает даже внимания.
— С чего такая щедрость?
— Реакция на записку мастера Эльора. Ты справился с эмоциями и пришёл сюда, хотя мог закусить удила и начать требовать с меня каких-то объяснений. Ты поступил разумно. Так, как и должен поступать тот, что сидит за шахматным столом, а не носится по шахматной доске, пусть и в виде ферзя. Сейчас твой рейтинг шахматиста ещё слишком низок, чтобы с тобой считались, но мне почему-то кажется, что это лишь вопрос времени, когда ты выберешься в высшую лигу. И когда ты туда попадёшь, я хотел бы видеть в тебе если не партнёра, то хотя бы не врага. Так, хорошие знакомые, один из которых будет немного должен другому.
— Если не успеет отдать свой долг раньше.
— Либо так. Полагаю, это тебя.
Действительно, в этот момент глашатай объявлял состав первого боя. Граф Георгий Вяземский против графа Максимилиана Валевского.
Разговор с ректором не прошёл даром — я настолько задумался, что едва не забыл прогнать своего противника через «Анализ». Глашатай продолжал нести какую-то неинтересную чушь о том, что мы должны уважать противников и беречь их здоровье, но я слушал его вполуха, экстренно размышляя, как выиграть бой и не засветить все свои козыри. Потому что против меня вышел самый настоящий монстр.
Прежде всего усиления — их было пятьдесят три штуки и у меня едва мозг не задымился, когда я попробовал осознать, каким образом двадцатилетний парень получил пятьдесят три усиления. Даже если по одному раз в полгода — получается сорок, откуда ещё пятнадцать? Неужели граф Вяземский имеет доступ к кристаллам галло и алтарю развития? Я уже начал склоняться к этой мысли, когда в голове всплыли слова Злого Инженера во время моего первого усиления: «младенцам, которым не исполнилось и недели, эликсиры развития не вредят». Неужели отец Георгия скормил своему сыну пятнадцать усилений в первую неделю его жизни, а потом каждые полгода добавлял по одному, превращая юношу в чудовище? Сила, ловкость, скорость, мана и укрепление — Георгий не замыкался на каком-то одном направлении, развиваясь во все стороны. Однако минус я всё же увидел — развивалась только база. Пятьдесят пять единиц оказались распределены между пятью параметрами, превращая Георгия в сильного, но весьма ограниченного бойца. Это если верить Аделине, как преподавателю тёмной магической академии. У меня самого опыта в этом пока ещё маловато.
Но не одними параметрами удалось удивить меня противнику. Магические камни, о которых предупреждал ректор, действительно делали из Вяземского опасного противника. Прежде всего связка «Рывок» — «Коварный удар». Я-то думал, что это какие-то особенные камни продавшегося тёмным старшего Горбунова, однако реальность оказалась куда более многогранной. «Магический доспех» с пятью гранями и полным набором поддержки, включая «Отражение урона» и «Сопротивление стали». Ректор говорил, что несколько камней были приобретены, теперь я знаю кем и для кого. Имелось даже «Ошеломление», но на большее места просто не хватило. В чём Георгию не повезло, так это с размерами магического поля. Юному графу досталось поле четыре на четыре. Видимо, поэтому он и пошёл в гвардейцы — с таким маленьким полем будет проблематично стать хорошим магом.
И как же его побеждать? Можно было бы подумать, что мы равны по силе, но я не заблуждался на свой счёт — тот, кого с детства пичкают таким количеством усилений, просто обязан иметь идеальную боевую подготовку. Пока я развлекался со звёздочками, юный граф тренировался в поте лица, желая походить на своего отца. Раз Кималь Саренто считает старшего Вяземского серьёзным соперником, значит так оно и есть.
— Бой! — провозгласил глашатай и Вяземский превратился в смазанную молнию. Противник не стал ходить вокруг да около, решив разделаться со мной несколькими ударами. «Рывок» отбросил меня на несколько метров, но
