— Пуаро! Подъехал автомобиль! В нем Жиро, Жак Рено и двое жандармов!
— Проклятие! — проворчал Пуаро. — Это животное под названием Жиро не могло подождать! Я не успеваю проверить последний ящик надлежащим образом. Давайте поскорей.
Без всяких церемоний он вытряхнул вещи из ящика на пол. В нем были в основном галстуки и носовые платки. Внезапно, с торжествующим криком Пуаро схватил маленький квадрат картона, видимо, фотографию. Сунув ее в карман, он запихал вещи в ящик как попало и, схватив меня за руку, потащил из комнаты вниз по лестнице. В холле стоял Жиро, рассматривая арестованного.
— Добрый день, месье Жиро, — заулыбался Пуаро. — Что у вас здесь такое?
Жиро кивнул головой в сторону Жака.
— Он пытался удрать, но я разгадал это. Он арестован по подозрению в убийстве своего отца Поля Рено.
Пуаро резко повернулся к юноше, лицо которого было пепельно-бледным. Он стоял, вяло прислонившись к косяку двери.
— Что вы скажете на это, молодой человек?
Жак Рено уставился на Пуаро с холодным безразличием.
— Ничего, — произнес он.
Глава 19
Я пользуюсь своими серыми клеточками
Я был поражен. До последнего мгновения я не мог заставить себя поверить в виновность Жака Рено. Когда Пуаро задал ему вопрос, я ждал гневного отрицания вины. Но теперь, видя, как он, бледный и безвольный, стоит, прислонившись к стене, и слыша, как вместо оправдания с его губ срывается безразличное «ничего», я больше не сомневался.
Пуаро тем временем повернулся к Жиро.
— Какие у вас основания для ареста?
— Неужели вы думаете, что я вам их сейчас представлю?
— Да, в порядке любезности.
Жиро с презрением посмотрел на Пуаро. Он колебался между желанием грубо отказать и удовольствием восторжествовать над противником.
— Я полагаю, вы думаете, что я ошибся? — усмехнулся он.
— Я бы не удивился, — ответил Пуаро с легким коварством.
Лицо Жиро потемнело.
— Ну, хорошо! Пройдемте со мной, вы убедитесь сами.
Он распахнул дверь гостиной, и мы прошли внутрь, оставив Жака Рено под присмотром двух жандармов.
— Теперь, месье Пуаро, — с сарказмом сказал Жиро, кладя шляпу на стол, — я угощу вас небольшой лекцией о сыскной работе. Я покажу, как работаем мы, современные детективы.
— Отлично! — ответил Пуаро, приготавливаясь слушать. — А я покажу вам, как замечательно умеет слушать Старая Гвардия. — И он откинулся на спинку стула, закрыв глаза. Но тут же на минуту приоткрыл их, чтобы добавить:
— Не бойтесь, не усну. Я буду слушать с предельным вниманием.
— Так вот, — начал Жиро, — я быстро разобрался во всей этой чилийской чепухе. В деле были замешаны два человека, но это были не таинственные иностранцы! Все это обман.
— Пока что все очень логично, мой дорогой Жиро, — пробормотал Пуаро. — Особенно после их хитрой выдумки со спичкой и окурком.
Жиро свирепо посмотрел на него и продолжал:
— В деле должен быть выявлен мужчина, который вырыл могилу и в результате преступления получает выгоду. Таким мужчиной может быть только один человек. Мы знаем о ссоре Жака Рено с отцом и о его угрозах. Отсюда вытекает мотив преступления. Теперь о средствах.
Жак Рено в ту ночь был в Мерлинвиле. Он утаил этот факт, что превратило подозрение в уверенность. Потом мы нашли вторую жертву, заколотую тем же ножом. Мы знаем из рассказа капитана Гастингса, когда украли нож.
Я перебрал всех, живущих в этом доме, и только Жак Рено, прибывший из Шербура, мог его взять. Пуаро прервал его.
— Вы не правы. Есть еще один человек, который мог взять нож.
— Вы имеете в виду месье Стонора? Он подъехал к парадной двери в автомобиле, привезшем его прямо из Кале. О, поверьте мне, я учел все. А Жак Рено прибыл поездом. Между моментом, когда он появился в доме, и прибытием поезда прошел час. Без сомнения, он видел, как капитан Гастингс и его знакомая выходили из сарая, проскользнул туда и взял нож, а потом заколол своего сообщника в сарае…
— Который уже был мертв!
Жиро пожал плечами.
— Возможно, он этого не заметил. Он мог решить, что тот спит. Без сомнения, у них была встреча. Во всяком случае, он знал, что второе убийство сильно запутает дело. Что и произошло.
— Но это не смогло обмануть месье Жиро, — пробормотал Пуаро.
— Вы насмехаетесь надо мной! Но я приведу вам последнее, неопровержимое доказательство. Рассказ мадам Рено выдуман — ложь с начала до конца. Мы верим, что она любила мужа. И все же она лгала, чтобы скрыть убийцу. Ради кого лжет женщина! Иногда — ради себя, обычно ради мужчины, которого она любит, всегда — ради детей. Последнее — неопровержимое доказательство. С ним ничего не поделаешь.
Жиро, раскрасневшийся и торжествующий, замолк. Пуаро непрерывно смотрел на него прищуренными глазами.
— Таковы мои доказательства, — закончил Жиро. — Что вы можете об этом сказать?
— Вы не приняли в расчет одну вещь.
— Какую?
— Жак Рено был, по-видимому, хорошо знаком с планировкой поля для игры в гольф. Он знал, что тело будет обнаружено сразу же, как только начнут копать бункер.
Жиро громко расхохотался.
— То, что вы говорите, абсурдно! Жак Рено именно хотел, чтобы нашли тело! Пока тело не найдено, нельзя констатировать смерть и вступить во владение наследством.
Я увидел, как зеленые искорки сверкнули в глазах Пуаро. Он поднялся.
— Но тогда зачем его хоронить? — очень мягко спросил он. — Подумайте, Жиро. Если в интересах Жака Рено было, чтобы тело нашли безотлагательно, зачем вообще рыть могилу?
Вопрос оказался неожиданным, и Жиро не ответил. Он лишь пожал плечами, как бы показывая, что это неважно.
Пуаро направился к двери. Я последовал за ним.
— Вы не приняли в расчет еще одну вещь, — бросил он на ходу.
— Какую еще?
— Кусок свинцовой трубы, — произнес Пуаро серьезным тоном и вышел из комнаты.
Жак Рено все еще стоял в холле с бледным тупым лицом, но, когда мы вышли из салона, он вздрогнул и пристально посмотрел на нас. В тот же момент на лестнице раздался звук легких шагов. Это спускалась мадам Рено. При виде сына, стоящего между двумя блюстителями закона, она остановилась, с ужасом в глазах.
— Жак! — задыхаясь, прокричала она. — Жак, что это значит?
Отрешенным взглядом он посмотрел на нее и произнес:
— Они арестовали меня, мама.
— Что?
Мадам Рено пронзительно вскрикнула и, прежде чем кто-нибудь успел подхватить ее, покачнулась и тяжело рухнула на лестницу. Мы подбежали к ней и принялись поднимать. Пуаро заговорил первым:
— Она сильно разбила голову об угол ступеньки. И, мне кажется, получила легкое сотрясение мозга. Если Жиро захочет снять с нее показания, ему придется подождать. Возможно, она будет без сознания не меньше недели.
Дениза и Франсуаза подхватили свою хозяйку. Оставив ее на их попечение, Пуаро покинул дом. Он шел с озабоченным видом, опустив голову. Некоторое время я не произносил ни слова, но наконец осмелился задать ему вопрос:
— Значит, вы верите, несмотря ни на что, что Жак Рено невиновен?
Пуаро ответил не сразу. После долгой паузы он произнес:
— Не знаю, Гастингс. Такая вероятность есть. Конечно, Жиро совершенно не прав, от начала и до конца. Если Жак Рено и виновен, то это никак не связано с доводами Жиро. Самая тяжкая улика против него известна только мне.
— Какая же? — удивленно спросил я.
— Если вы пошевелите своими серыми клеточками и посмотрите на дело так же внимательно, как я, то догадаетесь сами, мой друг.
Это был, как я их называю, один из раздражающих меня ответов Пуаро.
Не дожидаясь, когда я начну оправдываться, он продолжал:
— Давайте пойдем к морю, сядем там на берегу и проанализируем это дело. Вы узнаете все, что знаю я. Но я бы предпочел, чтобы вы добрались до правды своими силами, чтобы мне не надо было вести вас за ручку.
Мы устроились на выбранном Пуаро холме, поросшем травой, с которого открывался чудесный вид на море.
— Думайте, мой друг, — ободряюще сказал Пуаро. — Приведите в порядок мысли. Будьте методичны. Будьте последовательны. В этом секрет успеха.
Я постарался подчиниться ему, перебирая в уме все детали дела. И вдруг вздрогнул — в моем мозгу возникла догадка потрясающей яркости. Закрыв глаза, я стал сосредоточенно анализировать подробности дела.
— Я вижу, дружище, вам пришла в голову какая-то светлая мысль! — раздался у моего уха дружелюбный голос Пуаро. — Превосходно, мы делаем успехи.
Вынув трубку изо рта и сияя радостной улыбкой, я воскликнул:
— Пуаро, мне кажется, мы оба были крайне небрежны с деталями дела. Я говорю «мы», хотя было бы правильнее сказать «я». Но вы должны понести наказание за свою врожденную скрытность. Так что я снова повторяю: мы были крайне небрежны. Существует некто, о ком мы забыли.
— И кто же это? — блестя глазами, поинтересовался Пуаро.
— Жорж Конно!
