– Ты меня обманул! А за обман знаешь что бывает?
Я округлил глаза.
– Что?
– Вот это! – Перед моим носом нарисовался внушительный кулак.
– Ух ты. Так ты что, на дуэль меня вызываешь?
Де Регилль презрительно фыркнул.
– Много чести. Просто морду начищу, и достаточно.
– А чего ж тогда в прошлый раз этого не сделал, когда был один, а не в компании друзей-приятелей? Неужто совесть не позволила? Или побоялся, что один не справишься?
У старшекурсника перекосилось лицо, а в столовой послышались смешки.
– Да я тебя!..
В этот момент я неожиданно наморщил нос, знаком прервал качнувшегося ко мне старшекурсника и, крепко зажмурившись, чихнул. Да так мощно, прямо от души, что образовавшийся вокруг меня в этот момент крохотный вихрик внезапно разросся до небольшого смерча, закрутился в тугую спираль, а потом вдруг развернулся, разойдясь во все стороны тугой воздушной волной.
Заклинание, разумеется, не было направленным – какой бы первокурсник сумел использовать боевую магию седьмого порядка? Поэтому шарахнуло сразу по всем в радиусе пяти шагов, с грохотом опрокидывая стоящую поблизости мебель и роняя на пол растерявшихся адептов.
Заваленный объедками стол буквально подбросило вверх; сидевших за ним молодцов отбросило вместе со стульями, с силой ударив об стену, а затем на них еще и вылилось содержимое кружек. Некоторые потом даже утверждали, что жидкости было гораздо больше, нежели могло там поместиться, а количество объедков резко увеличилось за счет мусора с соседних столов.
А я что? Ничего. Стою себе на месте, с искренним недоумением рассматриваю сползающих по стенке идиотов, лица которых щедро украсились живописными бурыми пятнами, а на щеках налип зеленый горошек. Заботливо отряхиваю мантию, самый краешек которой оказался задет прилетевшим откуда-то бубликом.
Оглядев мокрого с головы до ног графенка, я сокрушенно покачал головой, после чего хлопнул его по плечу, брезгливо обтер мокрые пальцы о его же мантию и ободряюще заметил:
– Не надо было стоять под струей.
Я отвернулся, честно собираясь наконец пообедать, и нос к носу столкнулся с крайне недовольным мастером Рухом, который изучал картину разрушений и явно догадывался, кто в этом виноват.
– Невзун! – рявкнул он, когда я попытался юркнуть в сторону. – А ну докладывайте, что тут происходит!
Послушно остановившись, я вытянулся во фрунт и четко доложил:
– Не могу знать, господин преподаватель! В настоящее время тут не происходит ровным счетом ничего!
– Невзу-у-ун! – угрожающе протянул мастер Мкаш, впившись в меня злым взглядом. – Не надо заговаривать мне зубы! Это ваша работа?!
– Никак нет! Разве что в академии с этого года запрещено чихать.
– Что?!
– Ничего, мастер, – пробормотал я, на всякий случай отступая от светлого подальше. – Я вообще мало понимаю в случившемся и, главное, не разбираюсь в причинах. Поэтому прошу меня извинить. Можно я пойду? А то занятие скоро, а я так и не покушал как следует.
– Что у вас с аурой? – внезапно насторожился маг.
Я беспокойно ощупал свою голову, потом грудь, собрался было даже проверить и ниже расположенные места, но вовремя спохватился.
– А что с ней не так, мастер?
Он к чему-то прислушался, явно анализируя магический фон и собственные ощущения, а потом нахмурился.
– Вы использовали против студентов стихийную магию и выпустили ее из-под контроля?
Я разинул рот.
– Кто? Я?!
– Да, – странным тоном ответил мастер Мкаш. – Но сделать это сознательно вам не по силам: повышение фона сразу на сорок единиц – задача совсем не для первого курса. Как вы себя чувствуете?
Я сделал задумчивое лицо и, поморщив лоб пару секунд, глубокомысленно заявил:
– Есть хочу.
– Неудивительно, – кашлянул светлый, моментально растеряв свою злость. – Я бы на вашем месте вообще в обморок грохнулся.
Я с сомнением оглядел испачканный пол и помотал головой: э-э нет. Я в такую грязь падать не буду.
Мастер Мкаш тем временем осмотрел двух пострадавших адептов, пощупал у одного лоб, у другого – руку и грудь. Подошел к стоящему столбом графу, силком усадил его на пододвинутый кем-то стул, заглянул в его расширенные, лишенные даже намека на сознание зрачки. Досадливо махнул рукой, видимо решив, что живой, невредимый – и ладно. Затем осмотрел стены, украшенные остатками чужой трапезы и почти превратившиеся в произведение современного искусства, а потом снова обернулся ко мне:
– Невзун, что тут произошло?
Я невинно моргнул.
– Они заняли мое место и не хотели его уступать. А еще глупости всякие говорили – про долги какие-то, про деньги. Я даже не понял, что к чему.
– Вот как? – нахмурился учитель. – Они вам угрожали?
Я замялся, а стоящие вокруг адепты загудели.
– Хорошо, я это выясню, – разом посуровел мастер Рух. – Что именно вы сделали? Разозлились? Обиделись? Собирались воспользоваться магией?
– Нет, мастер. – Я стал прямо-таки воплощением скромности и образцом послушания. – Я же знаю, что до второго курса дуэли запрещены. Просто подумал о том, как было бы здорово, если бы их отсюда ветром сдуло. А потом вдруг чихнул.
– Тогда все ясно, – внезапно усмехнулся маг, выразительно покосившись по сторонам. – Кажется, вы неосознанно осуществили свое заветное желание. Хотя и сделали это несколько активнее, чем следовало.
Я смущенно потупился. А потом едва заметно шатнулся и мотнул головой, как если бы она закружилась.
– Идите ешьте, – тут же отреагировал учитель. – Этими оболтусами я займусь. Но мастеру Воргу это не понравится.
Я заметил, как вокруг нас стремительно образуется пустое пространство, и, мысленно ухмыльнувшись, кивнул. С унылой миной вернулся к оставленному на одном из столов подносу. С радостью убедился, что мой обед ничуть не пострадал (десять шагов от эпицентра – это вам все-таки не пять). Бережно подхватил свою ношу, намереваясь прикончить пирожки в каком-нибудь тихом уголке, и… замер, когда внутри снова кольнуло от нехорошего предчувствия, а мне под ноги упала длинная черная тень.
В тот же миг по столовой словно ветерок пронесся. Где-то неподалеку сдавленно охнул и тут же осекся мастер Рух. Кто-то поперхнулся и сразу замолк, из последних сил давя рвущийся наружу кашель, но не смея привлекать к себе внимание. Кто-то споткнулся и чуть не упал, задев опрокинутый ранее стул. Со стороны раздачи несмело звякнул выроненный кем-то прибор. Донесся тихий всплеск, жалобный звон задетой кастрюли и звук падающих на пол капель. Наконец, послышался торопливый шорох стремительно отбегающих к стенам столовой студентов. Вокруг воцарилась поистине гробовая тишина, в которой даже мне стало неуютно.
