— Он совершенно подавлен! — воскликнул Найджел, не подобрав других слов.
— «Совершенно подавлен». Вы заразились от них театральной аффектацией. Барклей Крэммер, этот старый болван, сегодня на слушании в суде тоже корчил из себя «конченого человека».
Найджел поднялся со стула.
— Ну что же, мне нечего добавить. Если вы не находите мое сообщение заслуживающим внимания, остается только извиниться, что отнял у вас время.
Аллейн, облокотясь на стол, уставился на Найджела, как на музейный экспонат.
— Диогену бы повстречать вас, — пошутил он, — вот бы старик обрадовался! Вылез бы из бочки, наполнил ее пивом до краев и устроил бы большую потеху.
— Похоже, вы сделали мне комплимент, — смягчился Найджел.
— Именно так. Ну, а что же было потом?
— Мисс Стефани пригласила меня к себе, просила бывать у нее запросто!
— Не смейте даже мечтать об этом!
— А мне и не надо!
— Послушайте. Больше к Гарденеру — ни ногой! Вам ясно?
— Ясно, не ясно только, какая муха вас укусила.
— Пишите себе свои статейки, но не суйте нос в чужие дела.
— Вот благодарность за все, что я для вас сделал, а ведь какой гадостью пришлось заниматься!
— Мой дорогой Батгейт, я это высоко ценю и выражаю вам искреннюю признательность. И все же в дальнейшем прошу вас неукоснительно следовать моим указаниям и советам. А в награду передаю вам исключительное право напечатать в своей газете сногсшибательную новость.
— Что же за новость такая?
— Можете информировать читателей, что мистер Джекоб Сэйнт арестован, однако пока что неизвестно, какое обвинение ему предъявлено.
ГЛАВА 17 АРЕСТ
— В интересах точности, — продолжал Аллейн, в то время как журналист глазел на него, разинув рот от неожиданности, — мистер Сэйнт пока еще на свободе. Однако я сейчас же отправлюсь исполнить свой долг. Хотите со мной?
— Еще бы, будто сами не знаете! Можно я позвоню в редакцию? Новость успеет попасть в вечерний выпуск.
— Звоните. Но скажете им ровно столько, сколько слышали от меня, и предупредите, чтобы подождали минут двадцать. Если Сэйнта не окажется на месте, вы им перезвоните. Видите, как я добр и любезен с вами?
— В высшей степени! — горячо отозвался Найджел и набрал номер редакции, где ему обещали полное содействие. — Я готов, поехали!
— Вот только дождемся сигнала от моего человека, он караулит добычу. Напомните мне, чтобы я захватил наручники. Господи, я волнуюсь, как новичок!
— При аресте вы предъявите Сэйнту обвинение в убийстве?
— Вас так и разбирает любопытство, однако потерпите.
Раздался короткий стук в дверь, и на пороге кабинета появился инспектор Фокс.
— Наш агент только что позвонил, — объявил он. — Высокочтимый джентльмен в своем кабинете в театре «Единорог».
— Тогда вперед! — закричал Аллейн.
— Наручники! — напомнил Найджел.
— Что бы я без вас делал? Фокс, вы взяли наручники?
— Так точно, сэр. Надели бы пальто, шеф. Вечер прохладный.
— Так, ордер с собой! — хлопнув себя по карману, пробормотал Аллейн, поспешно влез в пальто и нахлобучил фетровую шляпу, лихо ее заломив. — Ну как, я достаточно элегантен? — спросил он. — Процедура ареста — весьма торжественный ритуал.
Найджел, бесстрастно оглядев старшего инспектора, решил, что тот неотразим. «Интересно, находят ли женщины в Аллейне ту самую изюминку, — подумал он, — надо будет у Анжелы спросить».
Аллейн первым вышел в коридор, и, воспользовавшись этим, инспектор Фокс хриплым шепотом сообщил журналисту:
— Шеф очень озабочен ходом дела, мистер Батгейт. Уж я-то знаю: эта его веселость — первый признак!
У Фокса был вид няни, приставленной к шаловливому малышу.
В машине их уже ждали полисмен и двое в штатском.
— В «Единорог», — скомандовал Аллейн.
— У театра караулят газетчики, черт бы их побрал! — сообщил Фокс. — Простите, мистер Батгейт, я не хотел вас обидеть.
— Вот как? — хмыкнул Аллейн. — Остановимся в переулке на задах «Единорога», пройдем пешком к служебному входу, а в его кабинет проникнем через зрительный зал. Вы, Батгейт, шагайте к фасаду и притворитесь перед коллегами, будто тоже пребываете в неведении, а потом, этак невзначай, юркнете за кулисы через боковой вход. Покажете эту вот карточку полисмену, и он вас пропустит. Не волнуйтесь, поспеете вовремя, мы без вас не начнем. Наплетите вашим собратьям каких-нибудь небылиц!
— За этим дело не станет, можете на меня положиться! — радостно воскликнул Найджел.
Аллейн пересказал Фоксу приключения Найджела в квартире на Слоан-стрит, и Фокс уставился на журналиста, покачивая головой, — так смотрят любящие родители на проштрафившихся отпрысков.
Машина кружила по лабиринту узких улочек, но вот Фокс подал водителю знак остановиться.
— Мы позади «Единорога», — сказал Аллейн. — Вылезайте, Батгейт. Пройдете вперед, свернете налево и окажетесь у главного входа в театр. А я посижу в машине — дам вам фору.
Найджел с громко колотящимся сердцем помчался по мостовой, но на подступах к внушительному театральному фасаду в стиле «модерн», с барельефным изображением усыпанного звездами единорога, сбавил шаг. И верно, у подъезда маячили двое знакомых репортеров.
— Что-нибудь разнюхали? — весело спросил Найджел.
— А вы?
— Мне назначила встречу одна актриса. Советую не спускать глаз с бокового входа, не исключено, что увидите нечто весьма занимательное.
— На что вы намекаете? — спросили оба с подозрением. У вас ведь, как известно, влиятельные дружки в Скотланд-Ярде.
— Глядите в оба — не пожалеете!
Найджел, будто прогуливаясь, побрел к боковому входу, возле которого дежурил констебль в форме. Завидев журналиста, констебль изобразил на лице суровую неприступность, но прочтя визитную карточку Аллейна, осклабился и распахнул перед Найджелом дверь.
— Прямо по лестнице — вверх, — напутствовал журналиста констебль. Найджел подмигнул менее удачливым коллегам и вошел в театр.
Лестница, застеленная мягким ковром, вела в фойе бельэтажа. Здесь его поджидали Аллейн, Фокс, два сыщика в штатском и еще какой-то мужчина, Найджел видел его впервые.
— Сэйнт приехал в театр минут пятнадцать назад, — тихо докладывал незнакомец. — Я находился здесь, дежуривший внизу констебль имел указание его впустить. Проходя мимо меня, он скривился и спросил, скоро ли полиция очистит помещение и даст наконец ему возможность быть хозяином в собственном театре. Сказал, что в его кабинете скопилось множество бумаг и писем, требующих ответа. Я начал с умыслом с ним пререкаться, чтобы задержать его подольше в фойе. Констебль тем временем позвонил в Скотланд-Ярд. Мы с Сэйнтом только что расстались, сэр. Он у себя, в конце коридора.
— Отлично сработано! — похвалил Аллейн. Вперед!
— Вы вооружены, сэр? — спросил Фокс.
— Нет, понадеялся на вас, старина, ваша кровожадность всем известна. Батгейт, вы войдете последним, мы не можем подставлять вас под шальную пулю.
Пока шагали по длинному коридору, Найджелу ударил в нос характерный канцелярский запах. Полицейских будто подменили. «Маршируют, как на параде», — промелькнуло в голове у журналиста.
Процессия остановилась возле дубовой двери, окантованной нержавеющей сталью. Найджел услышал за ней какой-то шорох, движение. Аллейн коротко постучал, повернул ручку и вошел, остальные устремились за ним. Фокс сунул руку в карман пиджака.
Между широкими спинами полицейских Найджел увидел Джекоба Сэйнта с сигарой во рту, роющегося в ворохе бумаг на письменном столе.
— Что это значит? — раздраженно спросил он.
Полицейские расступились, пропуская вперед Аллейна.
— Мистер Сэйнт, — негромко, но внятно произнес старший инспектор, — у меня имеется ордер на ваш арест!..
Сэйнт издал нечленораздельный звук. Аллейн выдержал паузу.
— Вы с ума сошли, — прохрипел владелец «Единорога», — Я никого не убивал, весь спектакль просидел в зрительном зале.
— Сначала выслушайте, какое обвинение вам предъявляется.
Сэйнт рухнул во вращающееся кресло, обвел взглядом набившихся в кабинет людей, его рука скользнула вниз, к ящику стола.
— Без глупостей! Вы у меня на мушке, мистер Сэйнт! — внезапно гаркнул Фокс, и хозяин кабинета, криво ухмыльнувшись, опустил слабеющие руки па подлокотники кресла.
— В чем же меня обвиняют? — спросил он.
— В подпольной торговле наркотическими средствами. Фокс, огласите ордер на арест, у вас замечательная дикция.
Инспектор Фокс монотонно забубнил по бумажке, Сэйнт, неаппетитно грызя ногти, жадно ловил каждое слово.
— Возмутительно! — протрубил он, когда Фокс дочитал до конца. — Чудовищная ложь! Аллейн, вы станете всеобщим посмешищем, лишитесь должности!
— Что послужит мне хорошим уроком, — смиренно произнес Аллейн. — Пойдемте, мистер Сэйнт.
