— Ну, что, идем? — сказала она с нарочитым оживлением.
Сосницкий, не в силах вымолвить и единое слово, истово закивал.
Обычно Шевелёва быстро, чуть ли не бегом покидала школу, торопясь на секцию или домой, но сегодня девушка замедляла шаг, словно растягивая невинное удовольствие.
Нет-нет, она не потеряла головы, о чем вы? Это Маша — взбалмошная особа, а вот у нее ум на первом месте. Хотя они и двойняшки, но ведь не копии. Наверное, это внутреннее различие возникло позапрошлым летом, в страшные, невыносимые месяцы паралича.
Девчонки в ее возрасте живут ощущениями. Они трепещут, томятся, изнывают от первых симпатий, первых свиданий, первых поцелуев, а о каких любовях мечтать сломанной, раздавленной кукле? Лежишь, как бревно, как… как коровья лепешка на пастбище! Поневоле углубишься в себя, начнешь думать, а мысли твои или серы, как уныние, или вовсе чернее отчаяния.
Светлана встрепенулась. Прочь, прочь, негатив! То мерклое инферно оттого памятно, что обернулось немыслимым раем. Долгие, нещадно долгие месяцы метаться, выбирая — жить, мучаясь и мучая, или, вон, доползти до балкона, перевалиться через перила… И вдруг — здоровье! Избавление! Счастье!
Девушка покосилась на провожатого и прикрыла улыбку ладонью — Юра зыркал по сторонам: никто не видит? Стесняется, дурачок. Только зачем оба портфеля тащить в одной левой? А-а… Вон оно что… Сосна надеется взять ее за руку! Хм… Нет, пожалуй, рановато. Не все сразу…
А солнце-то какое! Прямо, весна. Снега не видать почти — так, грязные остатки в тени, да и то не везде. Деревья голые, зябко колышут ветвями, а из бурой лежалой травы еще не скоро вылезут зеленые стрелки. Хотя… Кто его знает? Лед на реке порыхлел, блестит разводьями. Продержится тепло с недельку — и стронутся грязные, размороженные льдины, только гул пойдет. Подарок к 8-му Марта…
Светлана вытащила зеркальце, пожелав удостовериться, что волосы из-под вязаной шапочки опадают на плечи как надо, а не как попало.
«Да хороша, хороша!» — мелькнула довольная мысль.
А в следующее мгновенье девушка поймала отражение вчерашнего молодчика. Фуфайка, растерзанная кроличья ушанка, штаны с пузырями…
— Опять он! — охнула Света.
— Кто? — округлил глаза Юрий, выпадая из мечтаний.
— Ну, тот, кто за мной вчера… — сбивчиво зашептала девушка. — Я тебе рассказывала! Не оборачивайся! — зашипела она.
— Идем, как шли, — негромко сказал Сосна, перекладывая портфели в другую руку. — И не бойся.
— Я и не боюсь… — слабо откликнулась Светлана, не особо веря себе. Впрочем, она несколько успокоилась, чувствуя, что наползающий страх притаился будто, не забираясь в душу, но и не исчезая. За этими переживаниями девушка даже не заметила, что уступила Сосницкому.
— Сейчас за угол, направо, — тихонько скомандовал Юрка. — Есть там одно местечко…
Неторопливо свернув в тихий переулок, Сосна сдавленно шепнул:
— Бегом!
Схватив Свету за руку, он помчался мимо высокой дощатой ограды, и резко свернул, прячась за ребристым контейнером.
— Идет! — перепуганно пискнула девушка.
— Тс-с!
Торопливо загрюкали сапоги, и преследователь остановился совсем рядом — протяни руку, и наткнешься. Но стальная облупленная дверца контейнера разделяла двоих и одного.
Светлана неслышно качнулась, и Юра сжал ее ладонь крепче. А она только посмотреть… Глянув в отверстие, оставленное ржавчиной, девушка увидела узкое лицо с чуток раскосыми глазами и жестким очерком тонкогубого рта. Лишь мясистый нос смазывал общее впечатление холодной, опасной силы.
— Факинг ши-ит… — выцедил узколицый, потеряв след, и резко развернулся, удаляясь к улице Чкалова.
Целая минута истекла, прежде чем Света шевельнулась и свободно вздохнула.
— Этот тип… — насупился Сосна. — Он по-американски ругался.
Шевелева покосилась на одноклассника, не отпускавшего ее руки.
Похоже, порыв решительности миновал…
— Юр, проводишь меня, — Света деловито отобрала свой портфель. — Так будет легче. И проще.
— До самого дому? — уточнил Сосницкий, компенсируя потерю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— До самого, — слабо улыбнулась девушка. — Потом сходим к Рите, и еще раз до дому…
— Ух, ты… — Сосна даже растерялся перед открывшимися перспективами.
Светлана весело рассмеялась и с испугом прикрыла рот ладошкой.
— Не бойся, — спокойно сказал Юра, — я с тобой.
Тот же день, чуть позже
Первомайск, улица Дзержинского
Рита встречала друзей в коротком халатике, но Юрку он впечатлил не особо — в его воображении витал образ Светланы, вытесняя прочих прелестниц.
«Молодец, Сосна! — благодушно подумала Сулима. — Хватит Светке одной гулять! А то уже и на Мишечку моего заглядываться стала…»
— Проходите, гости дорогие! — заговорила она нараспев. — Юр, чего стоишь?
— Да я тут…
— Раздевайся, — улыбнулась Светлана, и Сосницкий мигом стянул куртку.
— Рит, есть дело, — Шевелёва посерьезнела и вытащила из бокового кармана пальто сложенный вдвое альбомный лист. Она показала глазами на Юру, и Рита молча развернула одноклассника, подталкивая к кухне.
— Давай, поухаживай за дамами! Чайник поставь, пошарь по холодильнику…
— Да ладно, — снисходительно улыбнулся Юра, не противясь девичьему напору, — секретничайте…
Фыркнув, Сулима увела подругу в комнату, где блистал и переливался новый аквариум — живность красовалась в подсвеченной воде. Гуппи и прочая радужная мелочь носились, будто рикошетируя, а пышный вуалехвост вился и полоскал, как распущенный красный бант, пуча глаза на ртутные шарики пузырей.
— Классно… — затянула Света. — Даже вечером все видно, да?
— При погашенной люстре красивей, — подтвердила Рита. — И телевизора не надо! Ты что-то там о деле говорила…
— Да! В общем… — Шевелёва закусила губку. — Второй день за мной следит один человек. Сегодня мы от него спрятались, и… Он нам попозировал. Вот! — девушка развернула лист. — Это Маша нарисовала с наших слов, вроде фоторобота. А вот так он выругался, когда нас упустил… Это Юрка записал.
— «Факинг» пишется через «ю», а не через «эй», — машинально заметила Рита. — Блин-малина… Наш человек не станет материться по-американски…
— Так и я о чем! — горячо выдохнула Света.
— Знаешь… — потянула Сулима задумчиво. — Такое создается впечатление, будто я уже видела этого типчика… А как он был одет?
— По-рабочему. Фуфайка… Ушанка… Сапоги. Как сантехник или шофер…
— Точно! — хлопнула в ладоши Рита. — Шофер! Я ж говорю, что видела… У папы на работе! Ну, в продснабе. Водила на развозе! Попа-ался…
— Тогда мы сами его выследим! — развоевалась Света.
— Ну уж, нет уж! — отрезала Сулима. — Надо звонить Марине.
— Марине? — удивилась Шевелёва. — А зачем Марине? Разве она здесь?
— Второй день уже. Видела ее, и Славина…
— А-а… — глубокомысленно завела Светлана.
— Да нет! — отмахнулась Рита. — Славин глаз с той мелкой… как ее… с Наташки, не сводит. Как Юрка — с тебя.
— Да ну, скажешь тоже! — зарделась близняшка.
— Что есть, то есть! — пропела Сулима намсешливо. — Марина столько всего порассказала… Я ее почти простила уже, — она задумалась. — Блин-малина… До меня только сейчас дошло… А если этот типус… Да точно! Он хочет через тебя на Мишу выйти! Понимаешь? Мишечку просто так не сыщешь, но он оставляет следы — людей, которых спас! И вот этот шоферюга словит тебя и будет пытать. Притащит Машку, связанную, и заорет: «Или говори, кто тебя вылечил, или я твоей сестренке сиську отчикаю! Обе, если будешь выкобениваться!» Представляешь? У тебя на глазах режут сестричку! А она верещит, ревет, корчится… Ты это вынесешь?
Побледнев, Светлана медленно закачала головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— То-то и оно… — вздохнула Рита. — Плохо только…
— Что еще плохо? — на лице Шевелёвой явно проступила тревога.
— Да эта Маринкина спецгруппа… — поморщилась Сулима. — Они сворачиваются потихоньку. Начальство уже в Москву умотало…
— Вот же ж… — огорчилась близняшка. — Да что ж это такое…
