себе, зато психолог неплохой. Недаром потратила полгода жизни на небольшой курс. Вести приём пациентов мне, конечно же, никто не позволит, тут образование и степень нужна, но прочесть состояние и настроение человека по мимике я теперь вполне могу.
Когда твоя работа зависит от других людей и их эмоций, нужно изучить их поподробнее. А то нарвёшься на неприятности и останешься без непыльного дохода.
— Два месяца назад, — вздохнул деир Рохус. Метнул быстрый взгляд на меня и вновь сконцентрировался на металлических браслетах. — Мне прислали перед полётом локон её волос, и сказали если я не поднимусь на борт, пришлют палец.
Я сглотнула, подавляя тошноту.
Ну, Мороз, устроил ты мне каникулы, нечего сказать.
А если ребёнка давно нет? Её могли даже не убивать, а увезти куда-нибудь, поди отыщи одну семилетнюю девочку в огромной стране. И что теперь делать?
Целых два месяца! Да за это время что угодно могло произойти. Опять же, возможно рассуждения мои циничны, но с кого срезали те волосы — неизвестно. Может, припасли давно, а отправили только что. Надавить на безутешного отца — а деир Рохус явно сильно любил свою дочь — многого не нужно. Хватило бы и угрозы похищения, но злоумышленники решили действовать наверняка.
— Как на вас вышли? Почему именно на вас? — побарабанив по столу пальцами, я решила зайти с другой стороны.
Не сомневаюсь, что за зеркальным окном сейчас судорожно записывают нашу беседу, чтобы потом разобрать её по буковке.
— Не знаю! — истерично взвыл мужчина, вцепляясь в и без того растрёпанные волосы и начиная раскачиваться ещё сильнее. — Я каждый день задавал себе именно этот вопрос: почему я? За что? У меня нет никаких особых умений, я мелкая сошка, никому не нужен…
— Вы нужны дочери, — мягко, но настойчиво напомнила я. — И ради неё вы должны вспомнить каждую деталь. Только тогда мы вам сможем помочь.
Я лихо объединила себя с местной полицией, надеюсь, Дельхарт не будет сильно против. Но деир Рохус моей оговорки, кажется, и не заметил.
— Да-да, вы правы, — он выдернул из шевелюры пальцы, выщипнув по пряди с каждой стороны, и снова сцепил их перед собой. — Я нужен Нини. Я её единственная надежда на спасение. Для этого мне нужно было уничтожить тот дирижабль, но я не справился. Что теперь будет?
Я сглотнула пересохшим горлом.
Курсы такому не учили. Вот что ему сейчас сказать? Если бы вы подорвали дирижабль, девочку всё равно бы не отпустили? Не факт, что она вообще жива? Как-то эти варианты не успокаивают, а несчастный и без того на пределе.
— Вы замечали что-то странное до похищения? — перевела я вместо утешений разговор в другое русло. — Может, вам делали странные предложения и раньше? Предлагали деньги? Ещё что-нибудь? Следили?
Как-то же его выбрали. Не с потолка пальцем ткнули в первого попавшегося. Тут нужен особый профиль жертвы — чтобы любил ребенка, был готов пожертвовать жизнью ради призрачной надежды на спасение дочери. К сожалению или к счастью, далеко не все на такое способны. За ним должны были наблюдать и не один день. Да и после похищения тоже.
Думаю, Дельхарт сейчас именно этим и занят. Поднимает архивы с места работы незадачливого террориста, выискивает зацепки и ставит на уши агентов в районе проживания деира Рохуса.
То, что он поручил мне вести допрос, подкупало и немного пугало. Что это — доверие к моим талантам и иномирному происхождению? Может, Рис думает у нас там все гении и сверхразумы? Страшно! Боюсь подвести, не справиться. Вот перед камерой я могу изобразить всё что угодно, а когда речь заходит о чём-то серьёзном вроде человеческой жизни, сразу остро ощущаю собственное несовершенство.
Надеюсь, я сумею помочь отыскать бедняжку.
Желание что-то доказывать Дельхарту пропало. Если он ежедневно варится в подобной грязи, неудивительно, что ему захотелось в невесты чистый непорочный цветочек. Хоть дома отдохнуть от мерзости бытия.
Другой вопрос, что сделать предложение напрямую тому цветочку не помешало бы, но тут уж вопросы скорее к родителям Элис.
А что флиртовать полез к первой же красотке на борту — так мужик он или где? В конце концов, всё было абсолютно пристойно, в рамках и я бы даже сказала целомудренно. Меня максимум за локоток подержали. Ничего не предлагали, ни на что не намекали. Возможно, он просто проявил галантность, видя что дама летит впервые и одна. Посадил бы в такси и помахал гипотетическим платочком. А я его уже чуть ли не в измене обвиняю…
Глядя на поломанные судьбы и несчастье других, начинаешь остро осознавать, что у тебя на самом деле не проблемы, а так, взаимонепонимание. Незначительное.
— Никто за мной не следил, — дёрнул головой деир Рохус. — Хотя… Нини за пару дней до похищения жаловалась, что за ней кто-то ходит. Описать она его не смогла, я её проводил на занятия, никого не заметил и решил, что она выдумывает. Ну, знаете, дети такие фантазёры…если бы я только знал!
Он взвыл с новой силой и принялся биться лбом о стол.
Полицейские, дежурившие у дверей, тут же распахнули их, впуская в допросную нескольких дюжих коллег в сопровождении незнакомого полноватого мужчины в строгом костюме. Тот держал в руках характерный лакированный чемоданчик, который тут же поставил на стол и раскрыл. Хищно блеснул шприцем, набирая из ампулы прозрачную жидкость. Деира Рохуса скрутили в секунду и уложили лицом на стол, чтоб не сопротивлялся лечению. Я поёжилась. Не хотелось бы мне оказаться на его месте.
— Немного успокоительного, ничего страшного, — пояснил мне врач, загоняя иглу на всю устрашающую длину в руку деира Рохуса. Тот подёргался ещё немного в железной хватке полицейских и постепенно обмяк. — До завтра проспит, надеюсь до того момента ситуация немного прояснится и нам будет чем его порадовать. Вам бы тоже не помешало!
Он многозначительно взмахнул использованным инструментом. Он его хоть дезинфицирует иногда? Про одноразовые здесь поди и не слышали ещё.
— Нет-нет, благодарю! — замахала я двумя руками сразу, поднимаясь и на всякий случай стратегически отступая к выходу. — Я и так в порядке, мне голова трезвой нужна.
— Да, вы молодец, — искренне улыбнулся он, защёлкивая чемоданчик. — Не ожидал от барышни такого искусного ведения допроса. Поди, деир Дельхарт учил?
— Вроде того, — пробормотала я, не собираясь распространяться перед посторонними о своём иномирном происхождении.
Пусть лучше
