— Майя, я хочу, чтобы ты побеседовала с моим юристом, — тихо, но очень быстро заговорил Бестужев. — В идеале было бы встретиться вам лично, но пока можно просто кратко обрисовать ему ситуацию и выслать снимки документов.
— Каких документов?
Я старалась не выглядеть дурой и в то же время не выдумывать себе лишнего, чтобы не вспылить, но пока ничего хорошего в голову все равно не шло, а еще и рука Яна на моей талии. От нее шло даже не тепло, а самый настоящий жар.
— Тебе же уже отказали в усыновлении?
— Опека и органы попечительства не одобрили, да.
— Они же это как-то документально сделали? — Я кивнула. — Вот этот документ надо. На каких основаниях. Ну и… в общем, поговори.
— Зачем, Ян? — Я немного отстранилась от мужчины, чтобы было проще смотреть ему в глаза. Когда мы находились настолько близко, мне приходилось слишком сильно задирать голову. Только вот мужская рука на моей талии сжалась крепче, хватка Яна стала практически болезненной. Он не дал мне отступить. Между нами был только плюшевый медведь, но даже он казался мне ненадежной преградой.
— Что значит зачем? У Лики сейчас по факту нет родителей. Я буду устанавливать отцовство через суд. А ты так и хочешь остаться опекуном?
— Я… я… — Господи, и что мне ему ответить? — Нет, конечно, нет. Просто ты ничего толком не объяснил мне. А сейчас, вот так…
Так и хотелось сказать, что он только и умеет, что отдавать приказы и распоряжения. Без уточнений и объяснений. А мне догадывайся, что там у него на уме. Да и сейчас не легче. Мало ли что он говорил, ведь по факту все могло оказаться иначе…
— Так в чем проблема? — Ян нахмурился. — Почему ты так смотришь на меня?
— Как?
— Словно я серый волк. — Ян даже наклонился немного, чтобы его лицо оказалось ближе к моему, а затем прищурился, и я поняла, что в его словах есть доля истины. Серый волк еще тот.
— Потому что я все еще не знаю, чего от тебя ожидать. Я… — Я облизала губы и, отведя взгляд, произнесла: — Очень боюсь потерять Лику.
Смотреть в этот момент на Бестужева я не могла, и ему это, видимо, не понравилось. А может, ему не понравились мои слова, но теперь рука на моей талии действительно начала причинять мне боль, второй же рукой мужчина подхватил меня за подбородок и, крепко его сжимая, вынудил все же перевести взгляд на него.
— Скажи мне, Майя, я похож на чудовище?
Я мотнула головой, получилось с трудом — из-за пальцев Яна. Слова застряли где-то в горле. На чудовище он не был похож.
Бестужев холодный, жесткий и очень принципиальный. Этого я о нем наслушалась в офисе. Сама, конечно, видела его другим. Совершенно. Но не доверяла. Не было повода доверять.
— И?
— Что… — Я опять облизала губы, не понимая, почему они так часто пересыхали. — Что и?
— Видимо, не похож на чудовище, тогда почему ты ждешь от меня какой-то ерунды?
— Потому что это было бы логично?
— Логично для кого?
— Для таких, как ты. Наделенных деньгами и властью…
— Беспринципных идиотов?
— Ян, я… — Я попыталась отвернуться, и тогда мужчина разжал руки. Отпустил и мое лицо, и талию.
— Давай не будем сейчас все это выяснять. Я хочу больше времени провести с дочерью. У юриста сейчас есть возможность поговорить с тобой. Я уже поговорил. Толковый парень. Очень толковый, хоть и молодой. Поэтому решай сама.
Ян тихо, но как-то зло все это проговорил, а затем отступил от меня и взялся за ручку Ликиной двери.
Я сглотнула, в стопятьсотый раз облизала губы и протянула ладонь к Яну.
— Давай, поговорю.
— Последний пропущенный. — Ян разблокировал телефон и протянул его мне. — Мирослав Данилович.
Я кивнула, забрала телефон и пошла в спальню, документы были там. По пути я кинула медведя на кровать и надавила на контакт под именем "Соколовский", именно он был последним в списке вызовов и горел красным цветом.
Мужчина на том конце провода предложил перевести звонок в видеовызов, и я не смогла отказаться. Соколовский действительно оказался очень молодым — скорее всего, ему только-только исполнилось тридцать, — еще он был красивым, и я сразу поняла, почему он понравился Бестужеву. Такой же цепкий и хваткий, как и сам Ян. Спокойный, рассудительный, а в глазах было что-то звериное. Дикое, хищное. (1)
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Майя, — Мирослав задумчиво потер кончиком большого пальца об остальные, а затем практически впился в меня внимательным взглядом, — а вы понимаете, что для вас идеальным выходом было бы выйти замуж за Яна Данииловича?
— Что? — ахнула я. — З-зачем?
— Опека вас не одобряет, — Мирослав Данилович прищурился и начал загибать пальцы, — потому что у вас нет постоянного рабочего места, вы слишком молоды и… да, не состоите в браке. А Ян Данилович — он…
— Это он вам сказал такое мне предложить? — возмутилась я и зло сложила руки на столе, отчего телефон тут же пошатнулся и завалился экраном вниз, но я успела заметить, как изменилось лицо Соколовского: он рассмеялся. Когда я поправила телефон, мужчина был уже серьезен, но смотрел на меня изучающе.
— Майя, как я могу предложить вам что-то подобное? Разве что самому жениться на вас. — Он усмехнулся и развел руками. — И с Яном Данииловичем я о таком не говорил, потому что у него никаких сложностей в установлении отцовства не предвидится. А с вами. Вы же теперь тоже мой клиент. Поэтому, скажем так, я всегда прощупываю все возможные варианты решения ситуаций, ища наиболее заманчивый. Вот и предложил вам самый простой. Ну, как говорится, я намекнул, а вы подумайте. Пока мне нужны от вас только такие…
И Соколовский начал быстро перечислять наименования бумаг, которые ему от меня нужны, а я потянулась за ручкой и стала быстро записывать, даже не успев поспорить с мужчиной. Ответить на его выпад, что в гробу я видела его советы. Ведь если это предложение было не с подачи Яна, то зачем Мирослав вообще мне о нем сказал? Думает, что я решу охмурить Бестужева и женить его на себе? Да уж. Смешно. Очень-очень.
Когда Мирослав закончил озвучивать свой список, мужчина сразу же скинул видеовызов, и я опять не успела ему ничего ответить. Да и не хотелось уже, в голове мысли бились в бешеном порыве, как снежинки в метель, которые еще и заморозить меня могли. И когда я уже хотела заблокировать телефон, на главном экране всплыло сообщение. Я, конечно же, не собиралась его читать, но следом пришло второе, и я зацепилась взглядом за знакомую фамилию. За свою фамилию.
Не особо думая, я смахнула верхнее меню, чтобы прочитать текст, потому что сообщение насколько быстро всплыло, настолько же быстро и пропало. Если бы там не шла речь обо мне, я и не подумала бы сделать что-то такое, а теперь я просто не могла не удовлетворить свое любопытство.
«Кстати, надеюсь, что информация по Смоленской тебе все же помогла».
Что ещё за информация?
Я резко обернулась, словно заправский шпион, остерегаясь быть пойманной, и, когда не увидела на пороге своей комнаты никого, нажала на кнопку «ещё», чтобы на экране отобразилось и первое сообщение.
Я надеялась, что там будет что-то, что поможет мне понять, какую такую информацию обо мне передали Яну. Но, увы, второе, точнее, первое сообщение оказалось не о том. Совершенно не о том.
«Ян, у тебя все в порядке? Уже среда, а ты все еще не выбрал девочку на эти выходные. Мне сказали, что ты и ту неделю пропустил».
Лицо вспыхнуло в один миг.
— Боже, — ахнула я, смахнула меню, а затем практически через силу нажала на кнопку блокировки.
Чтобы не было больше искушения порыться в чужой переписке. А хотелось. Господи, как же хотелось. Потому что вырисовывалась отвратительная картина.
Первое: Ян на каждые выходные выбирал себе девочку.
Почему на каждые? Потому что начальник этих самых «девочек» — или кто он у них… куратор? Сутенер? Явно беспокоился о потере клиента.
Второе: этот самый куратор-сутенер отправлял ему какую-то информацию о некой Смоленской.
Я крепко сжала себя за виски, а затем все же стукнула по лбу. И идиот догадался бы, что речь была с самого начала не обо мне. Вот же гадство.
