— Она знает больше, чем следует, — заявила Праксия, с подозрением на ее молодом лице. Она твердо покачала головой и пристально посмотрела на Симралин. — Не думаю, что мы можем рисковать. Риск слишком велик. Я думаю, что мы должны спросить Короля, хочет ли он встретиться с ними.
Она взглянула на других эльфов. Руслан и Ке'рю, которые до сих пор не сказали ни слова, не сказали ничего и сейчас, посмотрев сначала друг на друга, а затем на Симралин.
— Я не знаю, — сказал Трэйджен. Он выглядел сомневающимся, как будто чувствуя что–то неладное с этим предположением.
Именно Симралин выразила его словами.
— Эйли — посланник Слова. Ничто не может быть скрыто от нее. Если она так легко нашла нас, то она также сможет найти Арборлон, с нашей помощью или без.
— Мы этого не знаем, — возразила Праксия.
— Думаю, знаем. — Симралин кивнула Эйли. — Я права, Эйли?
— Я подумала, что будет лучше, если мы войдем в город с эскортом, — ответила бродяжка. Ее детские черты были открыты и невинны. — Мы не хотим вторгаться. Мы здесь в качестве друзей, чтобы помочь эльфам, а не тревожить их.
Наступило неловкое молчание, пока пятеро следопытов пытались решить, насколько большую угрозу представляли два нарушителя границы. Лица Ке'рю или Руслана прочесть было невозможно. Трэйджен все время выглядел угрюмым, хотя его расположение говорило об обратном, и хотя Праксия больше не выказывала признаков своих чувств, Анжела смогла это прочесть их в ее сердитых глазах.
Только Симралин, возможно потому, что была их лидером, оказалась готовой высказать свое мнение.
— Ни один человек не входил в город Арборлон за всю записанную историю. Это нарушит каждое правило, которым так тщательно следовали эльфы, если мы приведем вас в него сейчас. Я не знаю, как вас примут.
Анжела покачала головой:
— Причина нашего прихода затмевает любые опасения по поводу приема, который нам окажут. Но если вы так сильно волнуетесь из–за этого, почему бы вам не выслать кого–нибудь или себя вперед, а мы сами найдем дорогу к Королю.
— Это было бы трусливо с нашей стороны, — сказала Симралин. — Мы не можем удержать вас, и нет особого смысла делать вид, как будто мы можем это сделать. Лучшее, что мы можем сделать для всех заинтересованных, это удостовериться, что вы попали туда, куда хотели попасть, и сказали то, что хотели сказать.
Она взглянула на других эльфов, а затем снова повернулась к Анжеле и Эйли.
— Возможно, есть способ, чтобы мы все сохранили свою репутацию. Если вы готовы пойти на небольшую уступку ради протокола. — Она потянулась за спину и вытянула шарфы из кольца на своем оружейном поясе. — Повязки на глаза. Верю, что они бесполезны, но они помогут притупить очевидное нарушение правил, если будет казаться, что они служат своей цели.
Она замолчала, слабая улыбка добавила немного складок в ее сильные черты.
— Итак. Вы согласны поносить их?
Она протянула шарфы и стояла в ожидании ответа.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кирисин тащил свое утомленное тело домой в наступающих сумерках, окруженный все более густыми вечерними тенями. Он шел по тропам и дорожкам, огибающим город и ведущим к его дому, погруженный в мысли, наступающая темнота отражала его глубокое разочарование напрасно потраченными сегодня усилиями.
Он был так уверен, что они что–нибудь найдут.
Он встретился с Эришей и Калфом, как планировалось, у входа в могильники Ашенелл в минувший полдень, взволнованный и торопящийся начать поиски. Но Ашенелл был огромным местом, лес надгробных камней и памятников, мавзолеев и простых маркеров, которые не подчинялись никакой сортировке. Сам ландшафт был сложным, холмистым и лесистым, секции захоронений разделялись друг от друга глубокими оврагами и скалистыми обрывами, которые затрудняли определить, где что находилось. Найти какую–нибудь единственную могилу, не зная точно, где она находилась, казалось невозможным. Тем не менее, они начали на оптимистической ноте с более старых секций, тех, где наиболее вероятно должны быть похоронены члены семьи Круэр. Довольно быстро они нашли распознаваемые маркеры, десятки могил и простых надгробных камней, врытых в землю, на которых были выбиты имена, даты рождения и смерти членов этой семьи. Как ни странно, но у семьи, обладавшей такими престижем и властью, не было гробниц и склепов, куда их могли поместить. Они закончили просматривать их, потратив чуть более часа, но так ничего и не обнаружили.
— Иногда эти семьи предавали своих умерших земле без каких–либо маркеров вообще, — произнес Калф. — Иногда они хотели быть похороненными в стороне от семьи. Этого никак не узнать. Мы должны продолжать поиски, пока не будем уверены.
Так они и делали весь остаток дня, прочесывая могильник с одного края до другого, просматривая каждое место захоронения, входя в каждую гробницу и склеп, и откапывая все, что могло оказаться маркером Круэров, покрытым временем и природой.
Это был тяжелый, изнурительный труд, и к тому времени, когда потемнело так, что уже нельзя было четко что–либо увидеть, все трое были покрыты грязью и мусором, разгоряченные, вспотевшие и воспаленные от своих усилий.
— На сегодня мы закончили, — объявил Калф, с гримасой выпрямляя больную спину. — Мы проверили, сколько смогли за этот день. Мы можем продолжить послезавтра. Это лучшее, что я могу сделать. Встретимся в полдень. Может быть, нам повезет, но я бы не стал на это заключать пари.
С этим почти был согласен Кирисин. Они еще не обыскали все вокруг; им еще предстояло исследовать огромные секции Ашенелла. Сейчас Кирисина больше всего волновало то, что Панси Ролт Круэр, Королева эльфов и мать Королей, могла решить предать себя земле и не оставить никакого маркера, как и предполагал Калф. Если это так, то они никогда не найдут ни ее, ни утерянные синие Эльфийские камни.
Он стряхнул пыль с бедер и переда рубашки и задался вопросом, насколько плохо он выглядел для любого встречного. Довольно плохо, подумал он. Как будто он вывалялся в грязи и листьях. Как будто он потерялся в лесу.
Ну, ладно, но потерялся. Он потерялся так, что с трудом верилось, что его когда–нибудь отыщут. Эллкрис должна выбрать кого–то еще, кто помог бы ей. Все, с чем он мог справиться, это носиться по полю мертвых, растрачивая впустую данную ему возможность. Он пнул по грязи на дорожке, разъяренный, разочарованный и испуганный в одно и то же время. Время уходило, сказал он про себя. Время, которое он не должен растрачивать.
Все еще бормоча шепотом и проклиная себя за то, что был таким глупым и ничего не стоящим, зная, что ничего не сделал, что могло помочь, он вышел из–за деревьев, растущих перед его домом и остановился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
