Или попросить его самого.
Возможно, Хан согласится, но что он потребует взамен?!
У меня не получается подумать о приличном, вроде денежной платы за услуги.
Моё лицо покрывается алыми пятнами.
После того, как я вчера ночью совершенно случайно подсмотрела за ним в душе, мне сложно не думать о… Хане и о том, насколько он голоден.
Уф!
Приличные девушки вообще не должны думать о половых органах мужчин, вдвое старше себя. Тем более, о причиндалах того, кто заключил договор на тело. Но я уже не только видела всё то, чем природа щедро наградила Темирхана между ног, но и опробовала это на практике.
Жаркая картина того, как Хан мастурбирует в душе, не покидает мои мысли.
Избавиться от порочного видения не получается. Хоть тресни!
При каждом взгляде на длинные, сильные пальцы Темирхана в голове вспыхивает картинка. Как он гладил своё тело этими пальцами. Растирал мыльную пену по массивным мышцам. Как поднимал лицо, ловя струи воды губами. А потом… его рука опускалась ниже и ниже, сжимая… напряжённый член.
Упёршись раскрытой ладонью в стену, второй рукой Хан так яростно двигал пальцами по стволу, что меня ошпаривало кипятком.
Подглядывать нехорошо, я знаю. Но мои ноги словно к месту приросли!
Невозможно было оторваться…
Я до самого последнего момента стояла и не дышала. Ушла лишь после того, как он кончил, постанывая и содрогаясь своим большим телом.
Потом на ватных ногах двинула на диван.
Ждала, что он придёт. А я… я плыву и хочу только одного — его внутри себя.
Но Хан на меня за что-то крепко обиделся и выскочил на улицу, возле дома гулял долго-долго…
Сейчас утро божьего дня. Светло и ясно.
Но в моих мыслях — горячая, тёмная ночь и пошлые фантазии о Темирхане.
Не жизнь, а сплошные мучения!
Стучу по двери кабинета.
— Зайди, Диана.
Взглянув на Темирхана я спотыкаюсь и замираю на пороге.
— Ой…
— Что случилось? — хмурится. — Ушибла палец на ноге?
— Нет… То есть да… Мизинец!
Говорю первое, что взбрело в голову! На самом деле причина моего смятения проще некуда.
Темирхан!
После вчерашнего я на него не могу смотреть без содрогания и чувственных сжатий внизу живота.
Мне до сих пор непривычно видеть его в белой рубашке и чёрных брюках. Он выглядит ещё серьёзнее и так строго… Широкие плечи красиво облегают белой тканью. Под ней вырисовываются все скульптурные мышцы его сильного тела.
Господи, как же он красиво сложен! Широкие плечи, узкая талия и длинные, сильные ноги.
Он движется в мою сторону, а я просто не могу ничего придумать. Только хлопаю ресницами, любуясь им.
Хочу вырваться из плена этого видения. Но не получается!
Как наваждение!
В довершение я чувствую аромат его туалетной воды. Много острых, горячих ноток, пряных и будоражащих…
— Присядь. Я посмотрю…
Темирхан ласково подталкивает меня в сторону дивана. Опускается передо мной на корточки.
— Какая нога?
Смотрю на его тёмную макушку. Смолянисто-чёрные волосы очень короткие и колкие. Хочется потрогать их, проведя по жёсткому ёршику ладонью.
— Какая нога? Левая или правая?
— Правая… — едва слышно.
Темирхан стягивает со ступни носок и опускает мою ножку на своё колено.
— Будет немного больно, — предупреждает.
Темирхан бережно разминает пальцами мой мизинчик. Так осторожно и заботливо, что меня начинает окутывает горячими волнами. Даже волоски на макушке шевелятся от удовольствия.
Жар спускается по телу, приливая к низу живота. Приятно и волнующе. Но мне же должно быть больно…
Тихонько вскрикиваю для приличия.
Пальцы Темирхана замирают. Он наклоняется и дует на мой мизинчик.
— Больно? У меня не самые ловкие пальцы.
— Очень ловкие.
Мой голос пересох от волнения. Сердце стучит и в груди, и на кончиках пальцев. Грудная клетка кажется тесной, и у меня не получается вдохнуть. Лишь задерживаю дыхание, боясь умереть от недостатка кислорода.
Моя стопа находится на мужском бедре, уже чуть выше колена. Это так неправильно! Но приятно…
Приятно чувствовать, что его пальцы такие сильные и одновременно нежные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Темирхан осторожно разминает мизичик, поглаживая его.
Тело отзывается на это прикосновение. Кожу обжигает искрами электрического тока.
Почему такая реакция?
Это самое обычное касание. Никакого подтекста. Но жар, струящийся по телу, скручивается в тугой узел внизу живота.
Разгорается желание снова почувствовать, как пальцы Хана двинутся выше, быстрее и напористее.
Лёгкая дымка чувственного наваждения туманит разум…
С губ срывается странный звук. Стон со всхлипом.
Темирхан резко вскидывает на меня глаза. Они такие тёмные-тёмные, почти чёрные. Лицо мужчины приближается ко мне…
Я подаюсь вперёд, на зов его порочного взгляда.
Так сладко и страшно. Мне кажется, что я падаю в пропасть, лечу вниз и просто не могу остановиться. Но что ужаснее всего, я просто не хочу это делать.
Его глаза такие же тёмные и холодные, как зимняя ночь. Но в то же время взгляд Хана заставляет гореть. Он обжигает меня искрами страсти, мелькающими на глубине.
Темирхан ничего не говорит и почти ничего не делает. Но я смотрю на его губы — твёрдые, красиво очерченные, и совершенно теряю себя.
Мне безумно сильно хочется прижаться к его губам и ощутить их вкус.
Кошмар…
Кажется, я окончательно заболела им, этим грубым, взрослым мужланом.
Женатым, напоминаю себе, женатым и с ребёнком.
Ау, Диана, очнись!
Тебе не нужна эта соблазнительная гора мышц с багажом и проблемами. Не нужна…
Но теперь я точно знаю, что нам хорошо в постели, и меня накрывает любовью к Хану, острой потребностью быть ближе, ещё больше и неизлечимее, чем раньше.
— Сегодня я иду в клуб на день рождения друга! — выдумываю на ходу.
Очарование момента теряется сразу же. Темирхан отстраняется и резко встаёт, бросив носок мне на колени.
— Какой ещё друг?! — спрашивает ледяным тоном.
Его голос не предвещает ничего хорошего. Глаза становятся такими злыми, как у самого голодного и грешного чёрта!
Глава 17
Диана
— Какой ещё друг?! — спрашивает Темирхан ледяным тоном.
Его голос не предвещает ничего хорошего. Глаза становятся такими злыми, как у самого голодного и грешного чёрта!
— Друг. Па… Павлик! — выдаю пискляво.
— Я хочу увидеть этого Па-Павлика! — передразнивает.
Напряжение никуда не делось.
Но на лице Темирхана отразилось недовольство. Оно меня отрезвляет.
Боже, зачем я так много и нагло вру?
Придумываю небылицы, а всё потому что меня обидела вчерашняя ситуация.
Вернее, ничего плохого я не сказала. Темирхан мне тоже ничего не сказал такого.
Но почему я обиделась? И на кого?!
— Что это за вообще Па-Павлик?! Откуда он взялся?! — зло рыкает Темирхан.
— Из числа старых знакомых. Сейчас опасность для моей жизни пропала. Я могу встретиться с друзьями, верно?
— Можешь. Зачем ты у меня спрашиваешь?! Я же тебе не папочка, — дразнит меня.
— Какая глупость! И в мыслях не было сравнивать тебя с моим отцом!
Стоп. Меня озаряет.
— Ты из-за этого вчера обиделся?
Хан молча поджимает губы и смотрит в монитор.
— Отвечай! Ну, что ты в мониторе такого важного увидел?
— Ничего я там не увидел. Но, кажется, и между нами ничего. Важного. Только договор…
Хмурится.
— Ты сам его потребовал. Я лишь исполняю. И ты же на меня за это злишься?
— Злюсь! — соглашается. — Потому что я тебя без договора хочу. А ты мне это условие каждый сраный раз в лицо бросаешь!
— Я держу своё слово. И точка! — топаю ногой.
— Поди прочь, малявка! — рыкает Темирхан. — Не испытывай моё терпение на прочность!
— Вот и пойду! Но прежде скажу, что никакого Па-Павлика не существует.
— Как это?!
— А вот так! Я его на ходу выдумала, чтобы тебя позлить.
