унизить или просто оскорбить меня, — напомнила Хиллис. — А? И после этого вы говорите о самых близких…
«Самых близких, — пролетело вдруг в голове пятого учителя Дзивалло. — У меня тоже были самые близкие. Ими являлись мои родители, которые, к сожалению, оставили меня с моим братом в тёмной глуши леса, на съедение диким хищникам. И мне до сих пор непонятно, к чему был этакий поступок».
Около тридцати лет назад:
— Ридал, помоги ребёнку, а то он совсем упадёт от усталости, — приказала женщина. — Верно, сынок?
— Да нет, в принципе, — снова толкнул мальчик телегу с грузом. — Я сам справлюсь…
— Ещё как, верно, — перебила она сына. — Тем более, ты, муженёк, уже как несколько дней только и делаешь, что валяешься, то на земле, то на кровати.
— Ну, твою же мать, Куроа, не порти настроение, — разозлился Ридал. — Моя жизнь и так уже не будет прежней.
— Ну, во-первых, твоё настроение и раньше было такое, то есть гнусное и высокомерное, а во-вторых, от одного проигрыша не убудет твоя жалкая история.
— Одного? Конечно, ты же не знаешь, что каждую ночь я уходил с друзьями в ближайшее казино, а там происходили только безразличные для людей наши поражения, причём одно за другим, — чуть не плача сказал он. — Черт, да как же…
— А ну заткнулся придурок! Ты хочешь сказать, что твои отговорки от наших любимых экранов, были не головные боли, а казино, — вроде бы мягко проговорила Куроа. — Так?
— Получается.
— Ах, ты идиот, а ну лежи на месте, сейчас будет проводиться кастрация без наркоза и регистрации, — строго закричала она.
— Погоди, успокойся, погоди ты! Экраны твои никогда и не начнутся, если осуществишь свои планы.
— Тогда сделаем всё наоборот.
— То есть наоборот?
— Ну, для чего-то ведь существуют бутылки с максимально странными горлышками, — улыбнулась Куроа.
— Какие ещё на хрен бутылки, пожалуйста, успокойся и мы вместе всё обсудим, только не нужно меня запихивать в список глубоко осуждённых, — пугливо заверещал Ридал.
— Ну и вали тогда в своё казино, хоть где-то ведь ты должен деньги зарабатывать. Еду конечно мы берем с поля, а вот кухонное оборудование к примеру?
— Праздники ещё не скоро, долго будешь о своих вилках и ложках твердеть?
— Да заткнись ты, — пригрозила Куроа. — Иди лучше, с ребенком посиди.
— Да, конечно…
В эту же секунду запищал маленький браслет на руках Ридала, звук которого оборвал фразу мужика.
— Слушаю.
— Товар у тебя, или может быть… — заговорил голос из Вацрин.
— Извиняюсь, извиняюсь, но, — прервал его Ридал. — Как я мог достать такую сумму всего за день?
— Ты проиграл, ты и доставай. Твои проблемы меня не интересуют Ридал, тем более, — остановился голос. — Ха, не буду я больше тратить своё время на тебя, жду товар день или платить будешь своими органами, хотя и там сумма будет недостаточна.
— Сбросил, — вздохнул он. — Мать! Какого хрена, ну почему так…
— Папа, — зашел в комнату мальчик. — Ты кричал, я думал не мешать, но…
— Извини, случай поганый, говори что хотел.
— А что за экраны, про которые мама говорила?
— Ты еще мелок, так что просто забудь, — почесал нос Ридал. — Знаешь ли, некоторые люди увлекаются многочисленными половыми актами и… Хотя, я вроде сказал, что твой возраст еще не тот.
— Ну, ладно, я пойду.
«Черт, возможно, она не согласится, — подумал Ридал. — Хотя чего тут, конечно не согласится, ведь это ее дети».
Мужик посмотрел в одну сторону, затем в другую, почесал затылок. Несколько раз обошел комнату и, подняв голову, с улыбкой бросил:
— Придумал!
— Подлый муженек, все время в пустую, — крикнула вдруг Куроа. — Будто нельзя было признаться честно, иначе сейчас бы не мыла эту посуду, а возможно заплатила домохозяйке. Ну, точно, на что я рассчитываю, вся, правда, в мерзких деньгах.
«Согласится, не согласится, — вышел из-за угла Ридал с цветком в руках. — Согласится, не согласится. Ой, согласится».
— Чего пришел?
— Дорогая, а давай…
«А что же было дальше? Черт, не помню, — расстроился Дзивалло. — Возможно, брат помнит, но я не хочу видеть, даже слишком мягко сказано».
— Ах, ты тварь, а ну вали отсюда, пока я тебя не угробила, — кричала Куроа в воспоминаниях Дзивалло. — Будешь ждать в суде, если живым останешься.
«Почему мать тогда орала? Возможно, — поднял он брови. — Хотя нет, какие еще измены. Ведь ни тот, ни другой красивыми в лицо не вышли, вот и поженились».
— Эй, Дзивалло!
— Да, слушаю.
— Кого? Слышь, друг, ты живой? Дзивалло!
— А? Извините, задремал немного, — пробудился он.
— Теперь ты, не поведаешь нам о своей… — не закончил фразу Вольфганг.
— Нет, прошу прощения, — перебил Дзивалло. — Мне нет дела до ваших скучных разговоров. Я ухожу.
— Эй, а как же Рэбун, — напомнила Хиллис.
— Если не можешь прийти вовремя, не имеешь права на дожидающихся друзей, — проговорил угрюмо он.
— Извини? Мне послышалось…
— Всё тебе прекрасно послышалось, не нужно что-то мне доказывать, — повысил он тон. — Повторяю ещё раз. Я плевал на ваши разговоры, и на вашего Рэбуна. Уж забудьте, если для вас такая речь сумасбродная, но я сваливаю.
Не успел он дотронуться до ручки двери, как почувствовал касание о своё плечо:
— Дзивалло попрошу тебя успокоиться, — заговорил Вольфганг. — Я, возможно, понимаю, что ты сейчас чувствуешь, ведь впервые оказаться здесь, так ещё и учителем…
— Замолкни, ничего ты не понимаешь, — скинул он руку Бель-Анадей. — Мне до сих пор невнятно, как такие безрассудные идиоты стали учителями, но скажу сразу. Пройдя весь путь, чтобы стать наставником кого-то, я ни разу не поперхнулся, дабы не завести разговор с кем-либо. Люди и гейзеры бывают, опрометчивы, мне ли этого не знать.
— Изначально он показался таким скромным и милым мальчиком, — насупилась Хиллис. — А тут на тебе…
Она кинула руку, показав тем самым, на удаляющегося Дзивалло.
— Видимо, на это есть свои причины, — погладил подбородок Вольфганг. — Я слышал, что парень уже уйму раз пытался стать учителем, но, к сожалению, ему уйму раз и отказывали.
Нилиглад поднял кружку с ослепительной жидкостью внутри, по всей видимости это был спиртовой напиток. В эту секунду дверь открылась.
— Вернулся, — грубо бросил Нилиглад, хлебнув из кружки. — Забыл забрать ящик со спиртом?
— Нет, но не откажусь, если разрешите, — зашёл Рэбун.
Нилиглад даже случайно выплюнул напиток, а затем высоким голосом сказал:
— Рэбун, ты что ли! Постой, не пьешь же?
— Ну, правильно. Мне сколько не пей, всё равно головешка останется на месте, — постучал он по лбу. — Настоящего алкогольного результата не будет. В ящике-то что?
— Пиво, — качнула головой Хиллис.
— Серьёзно? Весь азарт был в том, чтобы выпить напиток, который по факту лучше
