Но Виорел тут же нагрузил его заданиями другого свойства. С какого-то момента он, полулежа на койке с телефоном у уха, вел бесконечные разговоры, чаще всего по-молдавски, поэтому Костя ни бельмеса не понимал. В перерывах между разговорами Виорел то и дело отсылал Костю с разнообразными поручениями: занести конверт на дачу в Куролитах, а потом еще один в цех во Фрязино. Забрать сумку с образцами в Доронино. Перевести денег в Череповец некоему Дмитрию Закревскому. Купить через интернет-форум винтажные советские вещмешки. Встретить на железнодорожном вокзале передачку из Ярославля. В общем, Костя мотался по городу, как старательный футболист по полю, то туда, то сюда.
Машке Костя так и не позвонил – стало банально не до того.
На восьмой день врач снял Виорелу швы, велел не дергаться еще хотя бы недельку, а лучше две, принял гонорар и буднично попрощался. Постельный режим был отменен, на смену ему пришел добровольный домашний арест. На Костю арест, понятное дело, не распространялся.
На девятый день поступил Очень Важный Звонок, которого Виорел давно уже ждал. Говорил он недолго. Костя в это время стряпал на кухне.
– Эй, партнер! – позвал Виорел из комнаты.
– Ща! – отозвался Костя, помешивая половником борщ в кастрюле. – Иду!
Он вернул на место крышку, вытер руки о фартук, выключил газ, ибо борщу осталось только дойти, и направился в комнату.
– Садись, – велел Виорел, кивая на кресло напротив койки. – Говорить будем. Наверное, долго.
Костя послушно плюхнулся в кресло.
Некоторое время Виорел, насупившись, молчал. Потом поинтересовался:
– Ты сам-то понял, что произошло? Там, в Центруме? В глобальном смысле?
Костя пожал плечами:
– А что там понимать? Нас приняли за кого-то другого, пытались убить. Тебя подстрелили. Хорошо, что в последний момент получилось удрать домой.
– Я немного не об этом.
– А о чем?
Виорел подумал и предложил вспомнить, как они уходили в Центрум из этой самой комнаты, – Костя сейчас сидел аккурат напротив зеркала, на месте которого возник ход в чужой мир.
– Ты велел мне зажмуриться, – добросовестно принялся вспоминать Костя. – Потом открыл портал, подтолкнул меня, и все, мы оказались в Центруме.
– Правильно, – кивнул Виорел. – А когда возвращались?
– Тут помню хуже, – честно признался Костя. – Когда стрельба поднялась, ты упал на меня. Я не устоял – мы оба свалились на пол. И я вдруг увидел вот эту самую комнату – твою койку, ножки вот этого самого кресла. Вроде как в оконце, небольшом таком, у самого пола. Ну, я туда и пополз. Сначала тебя пропихнул, а потом и сам протиснулся. А ты что, не помнишь?
– Помню, – буркнул Виорел, как показалось Косте – недовольно. – Потому и спрашиваю.
– Хорошо еще, что ты сознания не потерял, – вздохнул Костя.
От воспоминаний о недавних событиях по спине снова прогулялся неприятный холодок.
– А что случилось бы, если бы я действительно потерял сознание? – спросил Виорел с интересом.
– Как что? – удивился Костя. – Ты бы не открыл ход на Землю, и нас бы там и пришили, в Харитме.
– Видишь ли, дружище Костя, – серьезно сообщил Виорел, – дело в том, что я не открывал обратного хода.
Костя совершенно растерялся.
– Как это не открывал? А кто тогда его открыл?
Виорел взглянул на него очень внимательно, потом заговорил:
– Суди сам. Во-первых, мне ни разу не удавалось открыть ход из Харитмы. Я вообще не знал, что это возможно, мой ход открывается только с побережья за девятой заставой, там же, куда приводит ход с Земли, около столбика с меткой. Иначе зачем мне на обратном пути все время таскаться за полторы сотни верст из Харитмы в степь? Во-вторых, мой ход всегда вертикальный и узкий, он – дверь, а не оконце у самого пола. Ну и в‑третьих, я просто хорошо помню, что не открывал хода. И у меня есть все основания думать, что обратный ход открыл ты.
– Но… я же не умею! – пробормотал Костя растерянно. – Я даже не знаю, как это делается!
– Я тоже когда-то не умел, – спокойно произнес Виорел. – Все когда-нибудь открывают ход впервые. Поэтому очень важно понять – что именно приводит к этому? Одним нужно сильно разозлиться. Другим – испугаться. Третьим – напиться вдрызг. У каждого процесс открытия хода в Центрум свой, сугубо индивидуальный. И ходы разные – у одних здоровенные и устойчивые, а у других крохотные и держатся меньше секунды, не успеешь юркнуть. Неизменно только одно: куда бы ты ни попал в Центрум и откуда бы ни открывал обратный ход, ты всегда возвращаешься в ту точку на Земле, откуда уходил. Даже если первый ход открывает один человек, а обратный – другой. Ты всегда вернешься в точку старта того человека, который открывает обратный ход, это закон. Именно поэтому никто посторонний в Харитме не мог открыть нам ход, через который мы вернулись сюда, ко мне домой в Вологду. Именно потому, что уходили мы вдвоем и отсюда. Я обратного хода не открывал. Остаешься ты.
Костя жадно внимал рассказу Виорела, невольно пытаясь восстановить в памяти мельчайшие подробности последних секунд в Центруме. Что он чувствовал за секунду до того, как увидел спасительный ход? Да ничего особенного, если разобраться. Жгучее желание оказаться подальше оттуда, где стреляют. Пожалуй, больше и ничего.
– Всех, кого я вожу с собой в Центрум, я рано или поздно экзаменую на способность открывать ходы, – снова заговорил Виорел. – Дошла бы очередь и до тебя, но ты оказался поразительно шустрым.
– Оказался… – проворчал Костя, потирая шею. – Окажешься тут, когда рядом из револьверов палят…
– Зато мы теперь точно знаем, что ты – проводник, – пожал плечами Виорел. – В смысле – ходы открывать умеешь.
– И сколько твоих прежних носильщиков тоже оказались проводниками?
– Ты третий. – Виорел вздохнул. – И признаюсь честно: основная моя проблема в том, что первые два, как только осознали себя проводниками, тут же откололись и начали собственный бизнес. И это меня здорово напрягает.
– Мне пока рановато, – криво усмехнулся Костя. – Я в Центруме пока как папуас в Диснейленде…
– А ты бывал в Диснейленде? – поинтересовался Виорел вкрадчиво.
– Не-а…
– Вот и не обижай папуасов! – Виорел засмеялся. – Шучу.
Он помолчал, потом добавил:
– В общем, мне бы очень не хотелось, чтобы ты, как пооботрешься, тоже откололся.
– Когда меня все устраивает, я никуда не сбегаю, – заверил Костя. – Разве только сам выгонишь…
Виорел некоторое время испытующе глядел на Костю, потом вдруг спросил:
– Что там у тебя на плите, борщик? Давай, наверное, по борщику, а потом будем тренироваться ход открывать. Все равно без этого никуда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
