расчищая себе дорогу.
Местная жизнь большей частью была со мной несовместима. Но я мог использовать её через мои компоненты, которые позволяли это делать. Для того, чтобы продолжать двигаться дальше.
Чистой энергии было много. Очень много. Но недостаточно, чтобы захватить весь этот мир. Я понимал это, и немного печалился, представляя себе предстоящие годы борьбы за полый контроль, без которого невозможно… что? Вот этого я не смог осознать. Моё человеческое прошлое не давало проникнуть к целям, с которыми я/мы пришёл в этот мир. Оно было… нет, не сложным. Просто очень личным для моей основы. Оно не подлежало раскрытию до того момента, как это станет неизбежным.
Я отдался своему новому существованию, наслаждаясь сияющими полями знания и восприятия, о которых до этого не смел даже подумать.
А том я понял, что потки чистой энергии, которые скоро на меня прольются, ускорят процесс моего становления. Очень сильно ускорят. Возможно, их даже хватит для того, чтобы…
От возбуждения меня начало трясти. Все сильнее и сильнее. Я хотел отмахнуться от этого досадного препятствия, но странная тряска была очень настойчивой.
В конце концов я проснулся, жадно хватая ртом воздух.
— Кошмар? — с пониманием спросил Тревор.
Я не ответил, пытясь привести мысли в порядок. Это было не так просто после пребывания в чуждом сознании, пускай и во сне. Впрочем, сон ли это был? Или направленное видение?
У меня не было ответа на этот вопрос.
Но, когда я окончательно пришёл в себя, то в ужасе метнулся к станции ЗАС и что было сил надавил кнопку экстренного вызова.
— Серёг, ты чего? — испуганно спросил Ваня; он был за рулём.
— Щас, — отмахнулся я, продолжая вызов.
Но эфир оставался удручающе пустым. Минута за минутой.
— Может, дежурный канал поменяли? — спросил я, пробуя поменять настройки.
— Скорее, мы за пределами приёма, — ответил Тревор, — станция не такая мощная. А расстояния тут ого-го… ну, или рация испортилась. Такое бывает при интенсивной эксплуатации. Ты расскажешь, что случилось?
Я вздохнул, вернулся в основной отсек и ответил:
— Мне сон приснился.
— Конечно, это основание для экстренного вызова, — с притворной серьёзностью прокомментировал Тревор.
— Это не совсем сон был… даже скорее совсем не сон… в общем, такое дело: из твоего мира я принёс кое-какие способности. Раньше они работали только с земными животными, а теперь вот я чую этих тварей из Хаоса. Могу проникать в их сознание.
Кажется, Тревор по-настоящему испугался: сделал круглые глаза и отодвинулся от меня подальше.
— И… как оно? — осторожно спросил он.
— Фигово, — ответил я, — они готовы меня забрать, походу… но не это важно. Ребят, это район ни в коем случае нельзя бомбить! Сейчас мы еще можем сопротивляться, у нас есть шансы победить эту пакость. А если сбросим кучу бомб — нашему миру кранты. Причём очень быстро!
— Стоп. Подожди. Ты… точно уверен в том, что видел? Это мог быть просто экзотический кошмар?
— Уверен. На сто процентов, — ответил я, — и ты бы был, если бы мог это ощутить…
— Сколько времени до удара?
— Ты сам всё слышал. Мы не знаем. Но скоро.
— Остаётся только надеяться, что мы успеем добраться до места, где есть связь, раньше этого момент, — заметил я, — надо гнать.
— Ребят, я на пределе! — крикнул с водительского места Ваня.
— Ясно, — ответил я, — делай что можешь, но не рискуй понапрасну.
— Принято, командир.
Часы проходили. Я глядел через грязное заднее стекло на север в ожидании мощной вспышки. Тревор и Ваня поменялись, и теперь рядом со мной сидел старлей.
— Слушай, а что будет после удара? — спросил он, не выдержав долгого молчания, — ну, в смысле, в деталях? Они так же рванут наступать? Но, так понимаю, дальше?
— Я не знаю точно, — ответил я, — то, что там поселилось — это не монолит. Это разные существа, осколки погибших миров и вселенных. Их объединило нечто, которое просочилось, когда проход был открыт. Оно совсем чуждое, даже не знаю, как объяснить… возможно, оно вообще никогда не было в структурированных мирах, а жило в хаосе с самого начала. Но я знаю, что у него тут есть определённая цель. И, когда она будет достигнута — нам придёт конец.
— Но саму цель ты не знаешь, так?
— Нет, — согласился я, — не знаю.
— Знаешь, я читал много научной литературы после того, как вернулся. Хотел составить картину для себя. Ну, понимаешь — было важно получить хоть какую-то иллюзию контроля, или хотя бы понимания…
— Я понимаю. Это естественно.
— В общем, есть одна умозрительная гипотеза. Причём она даже серьёзно изучается на математических моделях. Согласно ей, наша Вселенная — вовсе не такая большая, какой мы привыкли её считать… то есть, она огромна, конечно, и рано или поздно станет именно такой, какой мы её видим, но в настоящий момент детализированный до уровня кварков мир есть только у нас. В пределах Солнечной системы и там, куда успели долететь наши аппараты. В общем, детализацию окружающему миру придаём мы сами. По мере его познания. Это значит, других планет и цивилизаций не будет — пока мы их сами не создадим, своим собственным сознанием, постепенно раздвигая границы обитаемой зоны. Пока мы не поверим в них. А «естественные ограничения», — в его голосе отчётливо слышались кавычки, — вроде скорости света — это просто правила распространения нашего собственного любопытства и знания.
— Интересная гипотеза, — кивнул я, — но какой в ней может быть практический толк?
— Вселенная — самопрограммируемая информационная конструкция. И мы — ключевой компонент, — продолжал Ваня, — представляешь, вполне возможно, Земля когда-то действительно была плоской и стояла на трёх огромных китах. А потом Солнце вращалось вокруг нашей планеты. Но всё менялось по мере усложнения нашего мировосприятия. Старые парадигмы не могли больше соответствовать реальности. Нам стало не хватать детализации. И появилась механика Ньютона. А потом и относительность Эйнштейна, закрепившая пределы и правила нашего развития до следующего большого информационного скачка… но даже сейчас Вселенная не так огромна, как мы думаем. Наши знания о далёких звёздах и галактиках всё ещё ничтожны. Оперирование такими огромными понятиями не требует больших вычислительных мощностей и памяти. Но уже детализация постепенно растёт. Мы уже точно знаем, что бывают экзопланеты. Это тот уровень, который соответствует общему числу наших разумов. Понимаешь?
— Да, я уже понял идею, но… — начал было я, но Ваня неожиданно меня перебил.
— О том, что это значит на практике, — продолжал он, — если мы и то,
