Впрочем, бой уже практически был закончен. Убитые орки валялись на земле, среди них лежали тела людей. Пять или шесть гоблинов, захваченных живьём, уже связывались суровыми бородатыми мужиками в зелёных плащах. Увидев новых людей, выскочивших из-за деревьев, трое из них направили на пришельцев копья.
— Стойте, коли честные люди, — зычно скомандовал пожилой воин, по всему — старший, — кто будете, что тут делаете?
— Витязи Великого Кнеза, следуем по служебной надобности, — коротко, за всех, ответил Акела.
— А грамота есть? — недоверчиво поинтересовался главный.
Акела молча достал свою грамоту и, держа в руках, развернул перед допросчиком. Сам он читать руны ещё не научился, но содержание ему прочёл Малыш. Грамотка действительно была убойной. Лицо дружинника подтвердило это весьма недвусмысленно, такое он явно видел впервые в жизни.
— Не серчай, витязь, — он резко сбавил тон, — служба, сам должен понимать.
— Да я и не серчаю, — махнул он рукой, — что случилось тут?
— Проезжали мы по дороге и увидели, как чёрные орки на обоз напали. Двух человек убили они сразу, а третий то ли жив, то ли преставился уже.
— Покажи!
Пройдя за лесным стражником, он увидел два залитых кровью трупа сельчан и безжизненное тело Клима, над которым уже сидела давешняя красавица, положив руки на окровавленный лоб.
— Жив он?
Женщина подняла глаза.
— Выживет, голова цела.
— Тройная прокладка, — вспомнив Портоса, улыбнулся Акела.
— По всему, живьём они хотели его взять, — тихо сказал из-за плеча старший, — когда мы подоспели, этих они уже уходили. А вот его пытались уволочь с собой, только волки им помешали. Впервой такое вижу.
— Похоже, мы кому-то очень нужны, — тихо резюмировал Андрей. В это время Слава открыл мутные от боли глаза.
— Мужики… — тихо произнёс он, — вы откуда?
— Из тех же ворот, что и весь народ, — «вежливо» отозвался Акела, — как тебя угораздило, чадушко?
— Подождите, — твёрдо сказала красавица, — сейчас у него боль в голове пройдёт, а потом он всё расскажет.
— Да, считай, прошла, — Клим сел, придерживая, однако, на своей голове руку женщины, — ты-то откуда взялась?
— Потом расскажу.
— Стойте! — вдруг всполошился Толстый, — а гоблин-то мой где? Он же мне жизнь спас.
— Гоблин, да ещё твой? — засмеялся Андрей, — ты что, без нас гоблинов разводил? Мало тебе поросят?
— Здоровый такой, светловолосый. Говорю же, если бы не он — хана мне.
Посерьёзнев, Акела отошёл от Клима и вернулся на дорогу. На земле лицом вниз лежали пятеро связанных орков. Один из них действительно был светловолосым. Он обернулся к десятнику.
— Допрашивали их?
— Сейчас допросим. Чем ворота подпирают.
Тон дружинника ничего доброго пленным не сулил. Всё правильно-за чем пришли, то и нашли, а как иначе? Здесь условные наказания не в ходу, и слава Богу. Так, а где же этот климовский спаситель? Акела шагнул к оркам и перевернул блондина на спину.
— Ты был с ними? — кивком головы он указал на лежащих рядом орков.
— Нет. Я провожал людей. Напали чёрные, их было больше.
— Понял, — достав нож из-за голенища, витязь перевернул гоблина на бок и одним махом рассёк путы.
— Ты что?.. — десятник схватил его за плечо. Наткнувшись на взгляд Акелы, он убрал руку, но повторил настойчиво: «Ты что делаешь?»
— А ты, что, не видишь? — подчёркнуто спокойно спросил он, — Я развязал того, кто спас жизнь моему другу. А у тебя что, другие намерения были?
Десятник, насупившись, глянул исподлобья.
— Из рук лесной стражи орки живыми не уходят, не бывало такого.
— Чтобы орки людям жизнь спасали — тоже не бывало. С этими делай что хочешь, а белого вернём тому, кому он служил.
Яровит (так звали стражника) нехотя кивнул и потерял к гоблину всякий интерес. В дорогу трогаться уже не стали. Распрягли умотанных передрягами лошадок и расседлали верховых, предоставив возможность в волю пощипать сочную траву. Хотя после отваров и примочек, мастерски изготовленных Девой, Климу стало гораздо легче, но был ещё слабоват. Да и время было к ночи. Собранные здесь волею случая, люди все подобрались бывалые. Сноровисто разбив бивуак, занялись приготовлением горячего ужина. А плотненько подкрепив тело пищей-вспомнили и о душевном. Вечер у костра друзья провели в беседе.
— Вы-то каким чудом тут оказались?
— Да нет никакого чуда, Славик, — ответил Барс, — ехали мы по своим делам, а навела нас на эту заваруху твоя знакомая, которую ты Девой зовёшь. Кто она, кстати, если не секрет?
— Василич, ну какие у меня от вас могут быть секреты? Она… Как бы это сказать, ну, Баба-яга здешняя или, по-другому, Лесная Дева. Она нас уже один раз выручила и теперь вот снова.
— Значит, теперь, как порядочный человек, ты обязан жениться. Тем более если она ещё дева…
— Борисыч, ну его на фиг…. Не шути с ней.
— Да ушла она. Извини, ляпнул, не подумав.
Ну и в чудной же мир они угодили. Девы, они же Бабы Яги, орки, эльфы, они же берендеи, драконы-Горынычи… Прямо коктейль из Толкиена и русских народных сказок. А, может, оно так всё и было? Иначе очень трудно объяснить-почему в одной стране в сказках одна нечисть, а в соседней стране другая? Она, что, границы людских государств чтила пуще мамы родной? Позвольте усомниться. Скорее всего, действительно, нечисть была та же самая, просто называли её каждый по-своему. И, видимо, отношение к ней тоже разнилось-кого-то в одной стране чтили, а в другой наоборот. Плюс недостаток информации, щедро дополненный народными метафорами.
— А у вас тут уже свои дела появились? — деликатно перевёл разговор на другое Клим.
— Я так думаю, что они и твоими тоже станут, — пояснил Акела, — нанял нас Великий Кнез для выполнения некоторых деликатных поручений. А куда же мы без тебя? Кстати, а Соловушка наш где? Как это получилось, что ты без него оказался?
— Пропал Васька. То ли сгорел, то ли Змей его сожрал, но в живых его, скорее всего, уже нет.
— Расскажи-ка поподробнее, а то я не всё понял.
— Это уже после вашего ухода, недели через три. Налетел змей, деревню, считай, выжег полностью. Народу уцелело от силы четверть.
— Милёна?
— Жива, Борисыч, с ней всё нормально. Этот раздолбай, сынок её, тоже уцелел, он в это время по лесу шарахался. Милолика жива, кузнец жив, Любава жива, а вот куда Васька пропал — убей, не пойму.
— Так он где был, когда это случилось?
— Василич, так в том-то и дело, — Клим с досадой ударил себя кулаком по колену, — что он со мной рядом был! Я, когда змея скрадывать начал, его отправил к лесу. Потом следом той же дорогой рванул. Все, кто этим путём бежали, все на месте, а Соловей как сквозь землю провалился.
— Жив он, — уверенно заявил Акела.
— Откуда знаешь?
— Ну, во-первых, рождённые в год Обезьяны так просто не пропадают. Во-вторых и в последних, гадалка та на базаре нам сказала, что один наш друг вот-вот попадёт в беду, то есть ты. А второй, она сказала, считается погибшим, а на самом деле брагу хлещет и баб трахает. Если это не наш Соловушка, то я — испанский лётчик.
— Борисыч, хочешь хохму? — Клим улыбался.
— Валяй.
— В Испании и странах Латинской Америки есть обычай — когда рождается ребёнок, с балкона выливают ведро воды и слушают. Что услышат, так и назовут. Оттого там так много Хулио и Педро.
Мужики захохотали. Внешне простой, как три копейки, Славка был, что называется, вещью в себе. Из тех скромных ребят, что работают, работают, ничем особо не выделяясь, а потом раз! И уже к нему в кабинет со стуком заходишь, а то и через секретаршу.
— Кстати, Славик, — отсмеявшись, серьёзно спросил Барс, — почему ты эту милую женщину Бабой-Ягой назвал? Красивая, никакой костяной ноги и в помине нет.
— Не знаю, она сама так представилась. И спутники мои, царствие им небесное, по всему видать, знали про неё. Они её почему-то сильно боялись.
— Да, загадка на загадке, — Акела потёр лоб.
— Это ладно, — махнул рукой Клим, — вы мне лучше растолкуйте про свою службу. Или секрет?
— Да брось, Станислав Александрович, какие у нас от тебя секреты? Андрей Васильевич, будь другом, изложи суть человеку. У тебя короче и лапидарней получится.
— Как ты меня обматерил? — высоко вскинул брови Барс, — Ладно, слушай. Мы в наёмниках у Великого Кнеза. Задача перед нами стоит простая и безыскусная — спасти этот Мир. Всё в лучших традициях фэнтези. Ни больше, ни меньше. Вот и всё, если вкратце.
— И за что же вы на такой пустячок подписались?
— Узнаю Клима, — хмыкнул Акела, — практик, всегда в корень зрит.
— Нет, а как иначе?
— Ну да, ну да. Я-то, простяга, хотел миллион долларов. Но Василич, он же в экономике меня на сто голов выше, уверяет, что долларов тут нет. Как думаешь, не врёт?
— Наверное, врёт, — в тон ему ответил Клим, — себе, видать решил захапать, а нас кинуть.
