— Волков Георгий Федорович, — улыбнулась, — поздравляю вас с вашим официальным документом.
Паспорт был передан в широкую ладонь, я даже сама заглянула в документ, чтобы посмотреть на фотографию мужа, на его суровое неулыбающееся лицо и плотно сжатые губы.
— Теперь можно играть свадьбу? — задал вопрос Гуорд, точнее уже Георгий.
— Как справимся с заданием, так сразу! — обрадовала нас бабашка и щелкнула пальцами.
Картины, да и мы вместе с ними, перенеслись в закрытый зал. И если я уже вновь набирала воздух в легкие, чтобы начать спорить с мужем, то бабушка прямо на моих глазах активно колдовала, размахивала руками, развешивая полотна по своим местам.
— Я за свои годы жизни, — говорила она, — выполнила столько дел, что собрала две огромные коллекции подарков со всем миров. И, хочу напомнить, чем больше даров, тем больше сила! Поэтому мы сейчас быстро справимся с расстановкой картиной, еще раз все проверим и умчимся гулять по городу. Я должна лично убедиться, что наш противник здесь!
Как именно бабушка собиралась убеждаться, мы поняли через два с половиной часа, когда вышли в ночной город и медленно побрели по неизвестному маршруту вперед.
— Ох, так приятно вновь иметь тело, — шептала бабушка, — так приятно из прозрачной и фактически неживой субстанции обрести свое человеческое тело. Но, по крайней мере, я знаю в лицо того, кого мы ищем!
— И кого? — но бабушка не сказала, лишь поджала губы и покачала головой, намекая, что не скажет сейчас или не скажет совсем.
Было немного обидно. Почему это не заслужили такой откровенности? Или это военная тайна?
Но, тайна или нет, бабушка нашла то, что искала. Учуяла какой-то след, увидела что-то в воздухе, удовлетворенно кивнула головой и повела нас обратно в дом градоправителя.
— И чтобы завтра не случилось, не переживай! — настоятельно говорила она, пока в памяти воскрешала портрет женщины.
— Угу, — только и ответила, рассматривая более внимательно бабушку.
Ладно, ломать сейчас голову бессмысленно, а вот завтра явно будет поставлена финальная точка в этом загадочном деле. И, хоть кто мне говорите, откроется великая и ужасная тайна, которая повергнет в шок всех.
Глава 18
Изматывающий на новости и встречи день и вечер подкосили меня ночью. Я так крепко еще никогда не спала, а уж когда разлепила глаза, то пришла к одному единственному выводу — проспала до обеда, и меня никто не стал будить.
Потянувшись, выбралась из постели, которая сегодня даже показалась мягкой и удобной, и быстро стала собираться. На стуле лежал новый комплект одежды, явно подготовленный бабушка, да еще и шикарно подходил к моей новой супер вместительной сумочке. Решив, что можно испытать ее на «прочность», стала извлекать на свет божий косметику, расческу, бигуди. Одним словом, бабушкин подарок был ничуть не хуже ее старой сумки. А если подумать, что подобный предмет еще и у Герда на руках, то становилась вообще весело. Все задания нам теперь по плечу! Ух, и чудить мы будем! Видит бог, я сдерживала себя, но теперь, когда официально пополнила ряды хранителей, буду действовать как никогда ранее.
Собравшись и даже накрасившись, спустилась вниз и пошла на звуки, раздающиеся из столовой. Мой муж сидел во главе стола ближе к выходу, поэтому его мощную фигуру увидела первой. По левую сторону от него сидела бабушка, а рядом с ней хозяин дома.
Одно место было свободным, и явно принадлежала мне. Ура!
— Доброго, эм, дня! — радостно поприветствовала всех сидящих.
— Доброго, — улыбнулся муж, помогая устроиться за столом, — мы не стали тебя будить утром.
Извинился муж, наливая в чашку ароматного чая и подкладывая кусочек сахара. Ох, все как я люблю!
— Угу, ты так крепко спала, что все проверили сами и, смею заметить, ничего страшного за ночь не случилось!
Бабушкины слова радовали, но до начала мероприятия еще слишком много времени и, как бы, ни хотелось, расслабляться слишком рано. Быстро перекусив, я стащила с вазочки сочное яблоко, на которое очень долго смотрела и устроилась на удобном кресле у окна, ожидая, когда к нам придут неприятности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но, ни через час, ни через два — ничего катастрофического не произошло. И даже за пять минут до открытия выставки. Я же ждала, всеми клеточками тела ожидала подвоха, но его не было! Гости прошли в зал, рассматривая диковинные творения неизвестного художника, делились впечатлениями и слушали вздохи и ахи от Георда, который так вжился в роль, что даже завел спор с каким-то интеллигентным мужчиной. Посетители после таких незапланированных дискуссий уже по-новому смотрели на работы, более благосклонно, что ли. Видели в них то, чего я до сих пор не могла рассмотреть, кто-то действительно проникся красотой полотен, открыв для себя что-то новое и необычное. Одним словом, мероприятие шло своим чередом, а я все рассматривала разношерстную толпу, которая ходила из зала в зал, крутилась у закрытых дверей комнаты, где будет проходить аукцион.
Вон дракон, горд собой и доволен всем, что сейчас происходит. Выпятил грудь, стоит в стороне и как надсмотрщик смотрит на всех свысока. Дедушка явно волнуется, но его горящий взгляд говорит о том, что выбранная нами стратегия оказалась верной. Вон Георд, живо обсуждает с какой-то дамой сложность техники исполнения очередного шедевра, что-то доказывает, о чем-то слушает, наклонив голову на бок. Вон бабушка, разговаривающая с градоправителем, который явно жаловался на жизнь и просил совета. Ведь такие просящие глазки делал, что бабушка просто вздыхала и согласно кивала головой.
А вон та женщина, которую мы все так долго искали и ждали. Стоит в стороне, смотрит на меня своими глазами и не подходит, не предпринимает никаких попыток сблизиться или навредить. Она просто смотрит то на меня, то на мой живот. И я инстинктивно прикрываю его руками, сглатываю вмиг вязкую слюну и неосознанно делаю шаг назад.
Но незнакомка отрицательно мотает головой, сама отходит ближе к выходу и, бросает на прощание еще один взгляд. И тут у меня словно картинки перед глазами, бабушкин старый фотоальбом с ее снимками.
— Мама? — произношу тихо, но даже шумные разговоры позволяют меня услышать.
Женщина, которая так сильно похожа на бабушку в молодости, закусывает костяшки пальцев и, резко разворачиваясь, бежит к дверям. Но на пути постоянно что-то появляется, мешает ей, как можно скорее добраться до заветной цели, да только и я, окрыленная неожиданным открытием, растирая слезы по щекам, мчусь за ней, крича во все горло:
— Мама!
Мы друг за другом выскакиваем на улицу, где прохладный ветер пытается осушить мои слезы, которых слишком много, которые не желают останавливаться.
Я слышу, как зовет меня бабушку, чувствую, что за мной бежит Георд, но сама спешу за женщиной, которая почему-то хочет сбежать, которая не желает со мной познакомиться. Я ведь ее совершенно не знаю, мне так не хватало ее тепла все эти годы, неужели она не понимает?
— Понимаю! — кричит в ответ, — но не подходи, это опасно!
Наверное, в моей голове напрочь выключили всю смекалку и то жалкое подобие инстинкта самосохранения, которое еще теплилось где-то в глубине души, потому что, не обращая внимания на слова, бог ты мой, мамы, бегу за ней. И мы больше походим на двух зайцев, петляющих по кругу, вот только непонятно, зачем.
Я останавливаюсь резко, просто потому, что муж все же намного сильнее и быстрее меня, он просто перехватывает за талию и удерживает в таком положении до тех пор, пока женщина не скрывается в портале.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вот только вслед за ней, громко каркая, улетает ворона. И мне становится не по себе, потому что мама в самый последний момент оборачивается и одними губами шепчет: «Прости».
— Все-таки, это два разных человека, — бормочу я, сгибаясь в три погибели. Блин, нужно заняться спортом, потом, когда рожу. Так не годится совсем, я ж за малышом не успею, если он будет таким же быстрым как папа. Хотя, почему если? Будет однозначно!
