вышивки покойной жены, погруженный в раздумья. Это была та самая незавершенная работа королевы в раме под стеклом.
Услышав шаги, Бариан Мейхарт обернулся.
Гвин остановилась подле свекра. Торопливо сделала реверанс.
– Ваше величество, я как раз шла к вам. – Она старалась держаться учтиво, несмотря на то, что этот человек вызывал в ней все больше и больше презрения с каждым днем.
– Вот оно что. А я искал тебя, – признался король. – Как поживает посыльный? Серьезная травма?
Гвинейн пыталась уловить в голосе монарха раздражение, но услышала лишь усталость. Таким же было и его лицо: усталым и печальным. Возможно, так на него действовали мысли о покойной супруге.
– Обычный перелом, – ответила адептка. – Дала ему хорошее средство. Несколько дней проведет в Высоком Очаге, в комнатах для слуг, с вашего позволения, разумеется. А потом сможет возвратиться домой. – Гвин нахмурилась. – Но дело не в нем, а в новостях, что он привез.
– Да, я прочел письмо, – король кивнул и сделал шаг к ней, понизив голос, – нападения диких зверей все яростнее. И совсем близко к нам. Эверхилы просят нашей помощи. – Он смотрел на нее прямо и говорил твердо, но вполне почтительно. – А именно помощи чародейки, если начистоту. Смиренно обращаются за подмогой, дабы прекратить ту необъяснимую напасть, что свалилась на них. А в ответ сулят щедрую благодарность. Тебе, – король сделал паузу, наблюдая за тем, как вспыльчивая невестка воспримет такую фамильярность, – что-нибудь известно о нападениях подобного рода?
Женщина гордо подняла подбородок. Она смотрела прямо и уверенно, без возмущения.
– У меня есть теории, но я не могу делать выводов, не увидев воочию места бойни и не обследовав тела жертв, – призналась Гвинейн.
– Я не стану вот так вдруг отправлять тебя в Валиндер, не беспокойся, – заверил Бариан Мейхарт.
– Не посоветовавшись с моим отцом? – Гвин с вызовом улыбнулась.
– В том числе, – король проигнорировал иронию. – Он просил оберегать тебя, а не посылать на выручку соседям. Конечно, такая помощь укрепила бы наши отношения с Валиндером, но, увы, отлично помню, как даже в годы засилья нежити никто из соседей Нордвуду не помогал. Разве что наших беженцев принимали. И это при том, что у Эверхилов довольно неплохая армия. Пусть хотя бы немного посуетятся сами, а не требуют себе в услужение нашу принцессу.
Последняя фраза показалась Гвин чересчур заискивающей. Она невольно прищурилась, силясь разгадать замысел монарха, который явно пытался наладить с ней контакт. Не в угоду личной симпатии – ради хороших отношений с архимагом, ее отцом.
Печать усталости на лице короля вблизи выглядела более явной. Под глазами залегли темные круги – свидетельство тягостных переживаний.
Гвин захотелось возразить. Но не про “нашу принцессу”, нет. А про то, что если люди будут нуждаться в защите, она поедет. Не потому, что она чародейка, а ее отец – архимаг. И даже не потому, что служба в Академии накрепко укоренилась в ее костях. А потому, что ей хотелось защищать и помогать, если у нее хватало сил. Но женщина промолчала. Сдержалась, дабы не начинать очередной пустой спор с человеком, рядом с которым ей было неприятно находиться.
– Славно, – коротко ответила она, а затем сделала торопливый реверанс. – Тогда спешу вас покинуть. Доброго вечера, ваше величество.
Адептка попыталась обойти короля, но тот преградил ей дорогу.
Бариан Мейхарт взял ее руку в свою. Мягко, исключительно чтобы не дать уйти. Его пальцы оказались сухими и теплыми, будто бы вопреки холодному облику. Монарх подался вперед и совсем тихо произнес:
– Гвинейн. Нам нужно поговорить.
Тон его звучал вполне примирительно. Однако адептка резко высвободила ладонь и отчеканила, глядя в серые глаза свекра:
– Больше не о чем говорить.
Она развернулась в гневном порыве уйти, но монарх вновь схватил ее за запястье, на этот раз крепче и настойчивее.
– Нам нужно поговорить, – повторил он. – Сейчас.
Гвин скрипнула зубами. Обернулась, медленно, готовая ударить в случае необходимости. Посмотрела исподлобья.
– Я закричу, – предупредила она, кивнув на свою руку.
– Кричи, – спокойно ответил Бариан Мейхарт. – Но разговор все равно состоится. Пора положить конец хаосу, что поднимается вокруг.
– Хорошо. – Она сузила глаза и язвительно улыбнулась. – Отведете меня для беседы на галерею над морем?
– Гвинейн. – Король чуть ослабил хватку, однако полностью руки не разжал. – Мы поговорим в моем кабинете. Тебя это устроит?
– Вполне. – Адептка поморщилась. – А теперь отпустите, ваше величество. Я никуда не денусь.
Бариан Мейхарт нехотя послушался, выпуская тонкое запястье. Он ожидал, что невестка уйдет, но она лишь с вызовом смотрела на него.
Король первым зашагал прочь. Гвин двинулась следом. Она рассчитывала на то, что встретит Криса (с таскающимися за ним повсюду девочками) или хотя бы кого-то из слуг. Но коридоры Высокого Очага оказались на редкость пустынны в этот час. Поэтому монарх и его невестка добрались до королевского кабинета в полной тишине и без приключений.
Бариан Мейхарт пропустил Гвин вперед и плотно затворил за ними дверь.
Гвинейн прошла мимо жарко горящего камина, уловив тонкий запах хвойных дров и жженой смолы. Остановилась у рабочего стола с ровными стопками бумаг на нем. Присела на краешек и, скрестив на груди руки, вопросительно приподняла бровь.
– Итак?
– Итак, – эхом повторил ее свекр, подходя к ней.
Он присел на край стола подле Гвин и задумчиво поскреб подбородок.
– Сейчас вы скажете, что Ашаду Норлан не убивали? – Адептка покосилась на него, стараясь уловить настроение. Раздражение. Досаду. Гнев. Но ничего этого не было. Король глубоко погрузился в размышления, подбирая слова.
– Не убивал, – вымолвил монарх. Он глядел прямо перед собой. – Повторюсь. Хоть тебя это не касается, но отчего-то не дает тебе покоя, а ты изводишь всех вокруг. Я любил Ашаду.
Гвин с презрением фыркнула, отворачиваясь.
– Я был женат на Триле по сговору наших родителей, – продолжал Бариан Мейхарт, игнорируя непочтительную провокацию со стороны невестки. – Мы с ней уважали друг друга. Не мешали друг другу. Но единственное, что нас объединяло, – это любовь к детям. Трила была тиха, мечтательна и сдержанна. Кевендил пошел в нее. Но ты, Гвинейн, напоминаешь мне… меня. – Король горько усмехнулся и добавил: – Даже в своей тяге к одному из рода Хагмор.
– Я…
– Дослушай меня, девочка, пожалуйста, – перебил ее король. – Я любил Ашаду с первой нашей встречи. Ни о чем не мог думать, кроме нее. Давал обещания, которые был не в силах сдержать. И верил, что мои чувства взаимны. Потому что ни одна женщина на свете с ней сравниться не могла, так мне казалось. И даже когда я узнал, что она импери из рода Хагмор, то
