Несмотря на то, что Инна назвала Димку бывшим, услышанное стало для Наташи очередным ударом. Вернувшись домой, она сазу прошла в свою комнату. Валерик спал, и она, достав из антресоли большую дорожную сумку, открыла плательный шкаф.
— Ты сегодня опять была у терапевта? — Анна Сергеевна заглянула в дверь.
— Нет, — обернувшись к свекрови, Наташа решила её не обманывать, а сказать правду, — я была у психолога.
— Ну, и что сказал психолог? — поинтересовалась та, — Что-нибудь посоветовал?
— Да, сказал, что нужно сменить обстановку.
— И всё? — Анна удивлённо приподняла брови.
— Всё, — вымученно улыбнулась Наташа.
— Какой-то странный психолог, — женщина пожала плечами, — может, нужно обратиться к другому специалисту?
— Нет, психолог хороший, — Наташа улыбнулась снова, но на этот раз улыбка вышла горькой, — вернее, хорошая… и очень красивая…
— Ты уже собираешься? — не обратив внимания на её слова, Анна кивнула на сумку.
— Да, завтра не до этого будет.
— А зачем тебе такая большая сумка? — снова удивилась свекровь, — ты ведь едешь ненадолго? Наташа… — заметив, как невестка вместо ответа опустила голову, женщина подошла ближе, — Ненадолго же…
— Та сумка, что поменьше, у Димы, — она не сразу нашлась, что ответить, — когда он приедет, я просто не успею собраться.
— Ну, тогда ладно, — вздохнула с облегчением Анна и, подойдя к кроватке, склонилась над внуком, — зайчик мой сладкий… как же мы без тебя теперь будем?.. Но ведь вы ненадолго? — она снова посмотрела на Наташу, — На неделю, не больше, да?
Чувствуя, что не сможет соврать, Наташка в изнеможении присела на кровать и закрыла лицо руками. Ей стало искренне жалко и Анну Сергеевну, и Александра Ивановича, которые так много сделали для них с Димой и так безгранично любили Валерика… Ей было неловко перед ними за то, что она вынуждена была увезти от них обожаемого внука, и, возможно, навсегда… Но после сегодняшнего визита к психологу, она чувствовала, что по-другому поступить уже не сможет.
* * *
— Саша, не вздумай покупать водку, её сегодня пить некому, — отправляя супруга в магазин, Анна Сергеевна строго посмотрела на него, — тебе ещё Диму ехать встречать, потом Валерия провожать.
— Так я же не себе, — весело развёл руками Морозов-старший, — кроме меня полна горница гостей.
— Гости водку не пьют, Наташа тоже, нам достаточно будет бутылки хорошего вина.
— Есть! — взял под козырёк Александр и, махнув рукой, вышел из квартиры.
Грустно наблюдая за ставшей уже привычной сценой, Наташа грустно улыбалась. Этот дом стал ей уже родным… Здесь они были счастливы с Димой, здесь рос Валерик… Она так привыкла и к добрым шуткам свёкра, и к строгим, но не злым наставлениям свекрови… Теперь всё останется в прошлом.
Ни отцу, ни приехавшей сегодня утром Светлане Петровне она не сказала о своём решении — они, как и Димины родители, считали, что она едет лишь ненадолго, погостить… Сначала все решили, что Валерий и Светлана задержатся у Морозовых и уедут на следующий день. Но Наташа нарочно купила билеты на вечерний автобус…
Дима звонил и просил её остаться, но она знала, что, если проведёт с ним хотя бы одну ночь, то уехать уже не сможет никогда…
* * *
Она что-то набирала в вордовском файле, когда хлопнула входная дверь.
— Димочка! — радостно воскликнула Анна, и Наташа внутренне сжалась… Ей ужасно захотелось побежать туда, в прихожую, броситься к нему на шею, но, вместо этого, она только быстрее забегала пальцами по клавиатуре.
— Наташа, Дима приехал! — Светлана Петровна заглянула в комнату, — Беги, встречай…
— Сейчас, — кивнула та и, дописав пару предложений, закрыла документ.
Взяв на руки сына, она вышла в прихожую, где Валерий и Светлана всё ещё здоровались с зятем. Прислонившись к косяку, она молча застыла, не в силах сделать больше ни шага. Какая-то болезненная волна прокатилась по всему телу, глаза смотрели на него, не отрываясь, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди.
— Привет, — выдохнул Дима, подойдя к ним с Валериком; обняв их обоих, он целовал в макушку то её, то сына, всё крепче сжимая руки у неё за спиной, потом, кивнув остальным, прошёл в свою комнату, одной рукой держа ребёнка, а другой взяв Наташку за плечи; не проронив ни слова, она покорно скрылась вместе с ним за дверью.
Глядя, как Валерка радостно заливается смехом в отцовских руках, Наташа молча кусала губы. Она готова была убежать прямо сейчас, лишь бы прекратить эту пытку…
— Наташка… — усадив, наконец, сына в манеж, Дима подошёл к ней, — Наташка моя… — обхватив её руками, прижался щекой к голове, потом, не выдержав, стал лихорадочно целовать лицо, шею, плечи… Чувствуя, как он дрожит, она не отвечала ему, но стояла, не в силах вырваться из его объятий…
— Дима… — наконец, с трудом отстранившись, она подняла на него глаза, — Я уезжаю.
— Ты не уезжаешь, — он снова попытался её обнять, но Наташа увернулась и отошла к окну.
— Мы уезжаем, — повторила она.
— Подожди, — он подошёл к ней сзади, взял за плечи, — вы ни куда не поедете… Наташка… — он повернул её к себе и, снова обняв, прижался губами к макушке.
— Не мучай меня, Дима, — прошептала она, низко опустив голову, — пожалуйста, не мучай…
— Я тебя люблю… очень люблю… — он пытался взять в ладони её лицо, но она отчаянно уворачивалась от его рук, — Наташа… прости меня… прости… Я был не прав…
— Ты был прав, Дима, — она снова подняла взгляд, — ты прав… но дело не в этом.
— А в чём?
— Во многом…
— Ну, хорошо… — обхватив одной рукой за плечи, другой он гладил её по голове, — хорошо… давай, вечером обо всём поговорим… Хорошо?.. Сейчас успокоимся, а вечером поговорим… Да?..
— Нет.
— Почему?
— Потому, что мы уезжаем сегодня.
— Как — сегодня?! — он растерянно смотрел на неё, — Наташ, как — сегодня?! Вы должны уехать завтра!
— Я купила билеты на сегодня. Мы уезжаем через два часа, — она высвободилась из его рук и, взяв Валерика, обернулась, — идём за стол, нас там ждут.
— Наташа… — глядя ей вслед, Димка растерянно застыл посреди комнаты.
Все эти два часа она мысленно подгоняла время, испытывая настоящее мучение от предстоящего прощания. Если бы было можно, она согласилась бы просто исчезнуть здесь и появиться там — в своём родном небольшом городке, в родительском доме. Сидя вместе со всеми за накрытым столом, Наташа старалась не смотреть на Димку, который не сводил с неё глаз, и неумело молилась про себя, чтобы ей хватило сил не изменить своего решения.
