работы.
Страйка одолела зевота. Между трамадолом и часами, проведенными в Интернете, он чувствовал себя более чем готовым заснуть на ночь.
— Как у тебя дела? — спросил он.
— Ну, я как можно глубже копнула Ученика Лепина, — сказала Робин, глаза которого были сухими и зудели от многочасового сидения за компьютером, — и собрала все это в основной документ для тебя, но я также изучила три других аккаунта. Ты знаешь того Макса в Твиттере, который пустил слух о том, что Эди — секс-работница? Он пытался разговорить меня, используя фразу Коша.
— Все тролли для меня как бы сливаются в одного, — признался Страйк.
— Ну, в среду он написал в Твиттере что-то о том, что Уолли — убийца.
— О да, — пробормотал Страйк, — кажется, я это видел.
— Я заинтересовалась им, и когда я систематически просматривала его твиты, я поняла, что он один из четырех аккаунтов, которые всегда крутятся вокруг Аноми, когда он в Twitter. Это было трудно заметить, пока я не начала действительно фокусироваться на них — но они координируют свои действия друг с другом и с Аноми.
— Что значит “координируют”? — спросил Страйк, потирая глаза, чтобы не потерять бдительность.
— Ну, например: в 2011 году Ученик Лепина обвинил Эди во лжи о том, как умерла ее мать. Он процитировал фразу из интервью Эди, где она сказала, что помнит, как ее мать “накачали наркотиками”. Ученик Лепина написал в Твиттере, что Эди пытается притвориться, что ее мать была наркоманкой. Примерно через минуту Макс опубликовал некролог матери Эди, в котором говорилось, что она умерла от рака.
— У него был выстроен и готов к публикации некролог?
— Именно. А потом Аноми ретвитнул своим пятидесяти тысячам подписчиков и цитату ученика Лепина, вырванную из контекста, и некролог, опубликованный Максом, и сразу после этого некто по имени Джонни Би — который, кстати, также пытался подкатить ко мне с помощью Коша — опубликовал фотографию матери Эди, насмехаясь над тем, как она выглядит, а затем Джулиус “Я — Эвола” присоединился, сказав, что его друг подслушал, как Эди утверждала, что ее мать была наркоманкой, что Аноми также ретвитнул.
— Они впятером спланировали это между собой — другого правдоподобного объяснения просто нет — чтобы выставить ее лгуньей. Все это произошло в течение пары минут. Они, должно быть, очень постарались, чтобы заполучить некролог и фотографию, хотя я проверила — и то, и другое есть в сети, но в довольно малоизвестных уголках Интернета.
— Они координировали подобные атаки несколько раз, но есть еще кое-что: они прикрывают друг друга, чтобы использовать линии Коша на девушках.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Страйк, пытаясь сосредоточиться.
— Ученик Лепина или Джулиус скажут девушке что-то очень мерзкое, а потом Макс Р или Джонни Б придут и заявят, что донесли на них. Но это все инсценировка, потому что они явно друзья. Ученик Лепина и Джулиус были несколько раз временно забанены за приставания к девушкам, но они всегда возвращаются.
— Они потенциально жертвуют своими аккаунтами в Твиттере, чтобы их приятели могли использовать Кош на девушках?
— Да. Они ведут себя как… я не знаю… своего рода команда.
— Есть какие-нибудь указания на то, кто из них кто на самом деле?
— Нет. Все локации скрыты, и никто из них не говорит много о своей настоящей жизни. Это просто заставило меня задуматься об Аноми, — сказала Робин, откинувшись на подушки и уставившись на пустой экран телевизора на стене. Я представляла себе кого-то довольно горького и одинокого, но очевидно, что он способен вызывать симпатию и восхищение, хотя бы у кучки довольно ужасных людей.
— Викас Бхардвадж выглядел как порядочный человек, — сказал Страйк, — и он точно знал, кто такой Аноми, и долгое время держался за него.
На некоторое время оба замолчали, Робин по-прежнему смотрела на телевизор на стене, Страйк курил за кухонным столом и думал в основном о том, как он устал.
— Новая офисная мебель будет доставлена завтра, не так ли? — сказала наконец Робин.
— После обеда, да, — ответил Страйк. — А вечером я встречаюсь с Грантом Ледвеллом. Я хотел спросить тебя, не подбросишь ли ты меня туда.
— О, слава Богу, — горячо сказала Робин. — Я схожу с ума, застряв в этой комнате. Почему бы мне не приехать в офис после обеда, помочь все подготовить, а потом мы продолжим?
Когда Страйк заколебался, она сказала,
— Послушай, если “Халвенинг” знают, где я, у них было достаточно возможностей прийти, постучать в дверь и притвориться электриком или кем-то еще. Я сомневаюсь, что они собираются зарезать меня в десяти минутах ходьбы до офиса, на людной улице, средь бела дня.
— Да, хорошо, — вздохнул Страйк. — Приходи в два.
На этой ноте они повесили трубку. Страйк оставался на своем месте еще несколько минут, измученный, сонный, но с ужасом ожидающий усилий, которые потребуются, чтобы добраться до кровати. Его записная книжка лежала открытой рядом с ноутбуком, в ней был указан адрес электронной почты Аноми, который Ясмин дала ему, но он пока ничего с ним не делал. В отличие от Ясмин, Аноми был умен: сейчас он наверняка с подозрением отнесется к любым обращениям незнакомцев.
Сидя в облаке никотиновых паров, когда на небе за окном показался краешек луны, Страйк уставился на отчет своего племянника Джека о битве при Нейв-Шапель, который так и остался висеть на кухонном шкафу.
Хотя деревня Нейв-Шапель была успешно захвачена у немцев, это далось ценой ошеломляющих потерь, не только из-за нехватки боеприпасов и плохой связи, но и потому, что тысяча человек погибли без необходимости, пытаясь прорваться через колючую проволоку, окружавшую укрепленные немецкие окопы.
В слегка мечтательном состоянии, вызванном приемом трамадола, Страйк попытался представить себе дело Аноми в военных терминах. Все еще неприступная цель была окружена проволокой, которая осталась неперерезанной: не просто крепость, похожая на защиту, которую Викас Бхардвадж создал в игре, но и помощь и содействие со стороны четырех анонимных троллей.
Так какой же урок можно извлечь из игры Neuve Chapelle? Перерезать провода, прежде чем посылать пехоту вперед.
Страйк снова зевнул, слишком уставший, чтобы продолжать эту аналогию, и, предварительно поморщившись, поднялся со стула.
Тем временем в отеле “Z” Робин уже легла в постель, но ее мозг упрямо бодрствовал, продолжая подбрасывать идеи и
