— Я знала, что мне следовало это сделать. Но я решила, что будет лучше, если местные жители на какое-то время потеряют меня из поля зрения. У них от собственных забот голова идет кругом. Надеюсь, вам удалось как-то объяснить им мое длительное отсутствие.
— Волей-неволей пришлось. Вы нанесли моей репутации непоправимый ущерб. И я не намеревался усугублять ситуацию.
— Но факт остается фактом: они приняли решение покинуть эти земли.
— Потому что вы…
— Что-то ведь обусловило их решение, так ведь? О, я знаю правила. Я совершила прыжок в будущее, представила подробный доклад, и меня вызывают для слушания дела. Завтра я отсюда отбываю.
«И попрощаюсь с этим краем и с Облачными Людьми, с Красным Волком. Желаю им добра».
— Я буду присутствовать на слушании, — клятвенно произнес Корвин. — И с огромным удовольствием буду выступать на стороне обвинения.
— Полагаю, это не по вашему ведомству.
Он в изумлении посмотрел на Ванду.
— Вы изменились, — пробормотал он. — Были такой… подающей надежды девушкой. Теперь же вы хладнокровная стерва, плетущая интриги.
— Если вы изложили ваше мнение, то доброй ночи, доктор Корвин!
Лицо его исказилось. Ладонь ударила ее по щеке.
Ванда пошатнулась, но устояла на ногах. Зажмурившись от боли, она спокойно повторила:
— Я сказала доброй ночи, доктор Корвин!
Он шумно развернулся, на ощупь добрался до выхода, распахнул дверь и, споткнувшись, вышел.
«Я догадываюсь, что во мне изменилось. Немного повзрослела. Или мне просто так кажется. Они вынесут приговор на… трибунале… во время слушания. Может быть, они сломают меня. Вероятно, это было бы самым правильным решением с их точки зрения. В одном я уверена — я выполнила то, что должна была сделать. И черт меня побери, если я пожалею когда-нибудь о своем поступке».
Ветер усилился. Редкие снежинки неслись в его потоке, как отголоски последнего зимнего бурана.
13 210 год до Рождества Христова
Облака белели ярче сугробов, беспорядочно разбросанных поверх мха и кустарника. Солнце, поднимавшееся все выше с каждым днем, слепило глаза. Его лучи высвечивали озера и пруды, над которыми кружили самые ранние перелетные птицы. Повсюду поднялись бутоны цветов. Раздавленные ногой, они наполняли воздух ароматом зелени.
Всего раз Маленькая Ива оглянулась назад, где за племенем, построенным в походном порядке, виднелись покинутые дома — творение их рук. Красный Волк почувствовал ее настроение. Он обнял жену за плечи.
— Мы найдем новые и лучшие земли и будем владеть ими, а потом наши дети и дети наших детей, — сказал он.
Так обещали им Солнечные Волосы и Высокий Человек, прежде чем покинули свои жилища так же таинственно, как и появились в их селении. «Новый мир» — Красный Волк не понял смысла этих слов, но поверил им и заставил племя тоже в это уверовать.
Взгляд Маленькой Ивы вновь отыскал взгляд мужа.
— Нет, мы не можем остаться.
— Ее голос задрожал.
— Эти луны страха, когда в любую ночь дух мог вернуться… Но сегодня я вспоминаю о том, что у нас было и на что мы надеялись.
— Все это ждет нас впереди, — ответил он.
Внимание ее отвлек ребенок, неуклюже ковыляющий сбоку. Она пошла за малышом. Красный Волк улыбнулся, но тут же вновь помрачнел. Он тоже предался воспоминаниям — женщина с волосами и глазами, как лето. Он всегда будет помнить ее. А она?
1990 год от Рождества Христова
Темпороллер возник в тайном укрытии под землей. Эверард спустился с аппарата, подал Ванде руку и помог сойти с заднего сиденья. Они направились по лестнице в крохотную комнатку. Ее дверь оказалась заперта, но кодовый замок среагировал на голос Эверарда и впустил их в коридор, заставленный ящиками, служившими книжными полками. У входа в магазин Эверард сказал его владельцу:
— Ник, нам ненадолго нужен твой кабинет.
Тот кивнул.
— Конечно. Я ждал вас. И припас то, что вам пригодится.
— Спасибо. Ты отличный парень! Сюда, Ванда.
Эверард и Ванда вошли в загроможденную комнату и закрыли дверь. Она опустилась в кресло за столом и выглянула в садик на заднем дворе. Пчелы жужжали над ноготками и петуниями. Ничто, кроме стены сада и шума машин, не говорило о том, что это Сан-Франциско конца двадцатого века. В комнате их ждал горячий кофе. Без молока и сахара, поскольку и Эверард и Ванда предпочитали черный кофе. Эверард распечатал бутылку кальвадоса и наполнил бокалы.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— В полном изнеможении, — пробормотала Ванда, все еще глядя в окно.
— Конечно, это тяжело. Было бы странно, если бы вы чувствовали себя иначе.
— Знаю. — Ванда взяла чашку и отпила кофе. Голос ее обрел подобие живости: — Я заслуживаю худшего, несомненно.
Эверард старался говорить энергично:
— Все уже позади. Вы идете в очередной отпуск, отдохнете как следует. Позабудете весь этот кошмар. Это приказ.
Он протянул ей бокал.
— Ваше здоровье!
Она повернулась к Эверарду.
— И ваше!
Он сел напротив Ванды. Они пригубили немного в полном молчании. Воздух наполнился густым сладким ароматом.
Теперь Ванда, глядя прямо в лицо Эверарда, тихо произнесла:
— Это вы спасли меня, да? Я не имею в виду ваше выступление в мою защиту на слушании, хотя, боже мой, это как раз та ситуация, когда нужен друг. Слушание было, надо полагать, чистая формальность, да?
— Умная девочка. — Он отпил еще глоток, отставил бокал в сторону и достал трубку и кисет. — Конечно, я поговорил с кем надо. Среди участников заседания были люди, которые хотели бы наказать вас со всей строгостью, но их убедили в том, что достаточно выговора.
— Нет. Этого мало. — Она вздрогнула. — То, что они показали мне, записи…
— Согласование времен нарушилось. Это плохо. — Набивая трубку, он не спускал с нее глаз. — Если откровенно, то вам был необходим такой урок.
Ванда отрывисто вздохнула.
— Мэнс, беспокойство, которое я вам доставила…
— Нет, не надо чувствовать себя обязанной. Пожалуйста. Узнав положение дел, я счел это своим долгом. — Он оторвал взгляд от трубки. — Видите ли, в некотором роде это промах Патруля. Вас готовили на исследователя. Ваше обучение сверх специальности было минимальным. Затем Патруль направил вас на задание, где вы оказались причастны к тому, к чему не были подготовлены. Но в Патруле тоже люди работают. Они тоже совершают ошибки. Так что, черт побери, могли бы это и признать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
