Если бы не это досадное ограничение, Квиллион был бы сильнее самого Бестельглосуда Хаоса.
— Мой шатер вон там, в расселине, — указал доппель.
— Как всегда, отдельно ото всех и в самом безопасном месте, — проследил за его пальцем Руорк.
— Я предпочитаю уединение, — хихикнул лже-Квиллион. — Этот доппель поступает в твое распоряжение — если захочешь что-то сказать мне, говори ему, я услышу. Можешь им командовать, если хочешь, он будет подчиняться.
— Решил приклеить ко мне персонального шпиона? — нахмурился Руорк. — Ночевать он будет на улице, учти.
— Доппелю это безразлично. Можешь его бить, резать, колоть… или как ты там любишь развлекаться?
— Откуда берутся эти поганые слухи, хотел бы я знать?… - скрипнул железными зубами Руорк. — Погоди-ка… а разве доппель не исчезает, если его поранить?
— По-твоему, я прислал к тебе такого дрянного доппеля? — фыркнул лже-Квиллион. — Этот не исчезнет, пока ты его не убьешь. Убьешь так же, как убил бы человека.
— Но я сам видел…
— О, примитивные, конечно, пропадают от малейшей царапины. Самым дрянным вообще хватает простого удара — стукни его посильнее, и он рассыплется. А знаешь, почему?…
— Мне это безразлично… но ладно, расскажи, — с притворным равнодушием прохрипел Руорк. Никогда не вредно узнать что-нибудь новое о возможностях заклятых друзей по Совету Двенадцати.
— Это не секрет, — махнул потной ручонкой лже-Квиллион. — Первый курс факультета Иллюзорности и Дубликаторства. Доппель — он и в Закатоне доппель. Тут как с воздушным шариком. У тебя были в детстве воздушные шарики?…
— Не было. Я играл в солдатиков. Оловянных. И еще у меня была игрушечная пушка. Дядя привез из Альберии.
— Не сомневаюсь. Но хотя бы видеть воздушные шарики ты видел?
— Ну, видел. Что дальше?
— Тогда должен примерно представлять, как такой шарик устроен. На первый взгляд — вроде бы прочный. Большой такой, красивый… Но ткни его иголкой — и он лопнет. Почему?… Да потому что состоит только из тончайшей оболочки и воздуха, который ее заполняет. Точно так же доппель состоит из внешней оболочки-иллюзии, созданной по подобию образца, и квазиматерии, обеспечивающей ему внутреннюю массу. Точнее, масса доппеля равна нулю, но вот вес… вес у него есть, хоть реально его и не существует. И устойчивость доппеля зависит от состава этой квазиматерии. Проще всего вообще обойтись без нее, сделав доппеля «пустотным» — легко, быстро, можно наделать хоть тысячу штук… но они будут дохнуть просто от тычка. Пам!… и лопнул. А вот если квазиматерию все-таки использовать… это посложнее, но зато и результат будет попрочнее. Да и исчезать будут не так бесследно. «Твердые» доппели после гибели рассыпаются пылью, «жидкие» — растекаются в лужу, «воздушные» — становятся дуновением ветра, «огненные» — исчезают во вспышке пламени. От «органических» остается пятно крови, слизи или желчи. Конечно, такой «труп» все равно вскоре исчезнет, но какое-то время он просуществует и после смерти доппеля…
Руорк чуть слышно клацнул металлической челюстью. Будь у него нормальные губы — кривились бы сейчас в презрительной улыбочке.
Он всегда с презрением относился к Квиллиону, но только теперь окончательно понял, насколько тот ничтожен. Воздушные шарики, подумать только! И такая ерунда дает ему право на серый плащ и маршальский жезл?! О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?!
— О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?… - невольно повторил вслух Руорк.
— А-а?… - приподнял бровь доппель.
— Это я не тебе.
— Но здесь же больше никого нет.
— А их ты не видишь? — указал на молчаливых автоматов Руорк.
— Ты что, разговариваешь с этими манекенами?… - пожевал мясистыми губами лже-Квиллион. — Ты совсем тронулся, да?…
Металлическая ладонь с лязгом сжалась в кулак. Руорк охотно пронзил бы мерзавца насквозь — но какой в этом смысл? Перед ним всего-навсего доппель. Глупая марионетка, бубнящая то, что пожелает хозяин.
Вот с хозяином-то и нужно разобраться…
— Твой доппель сможет присмотреть за автоматами? — спросил Руорк.
— Разумеется, положись на меня. А ты куда?
— В сортир.
— Тебе что, все еще нужно туда ходить? — искренне удивился Квиллион. — У тебя же и мошонка тоже железная, разве нет?
— Не твое дело, — сверкнул глазами Руорк.
Конечно, он пошел не в туалет. Отправление естественных надобностей давно осталось в прошлом. Руорк Машинист просто время от времени сливает испорченное масло через специальный краник в левой ягодице.
На самом деле он отправился прямиком в расселину, указанную доппелем. Квиллион допустил ошибку, раскрыв свое местонахождение. Особенно если учесть последнее усовершенствование, сделанное Руорком буквально на днях. Искусственный глаз из жидкого кристалла внешне не отличается от настоящего, но позволяет различать самые мельчайшие предметы на любой дистанции.
Само собой, Руорк не станет драться с этим трусливым колдунишкой. Много чести. Был бы там Асанте Шторм… о, вот с ним Руорк готов сразиться в любое время и в любом месте!
Только не на море, конечно. На море у Асанте будет совершенно несправедливое преимущество.
А Квиллион Дубль — всего лишь ничтожество, не знающее своего места. Он, Руорк, не настолько мелок, чтобы марать руки о каждого, кто вякнет о нем дурное слово. Оскорбить может только равный, а разве Квиллион ему равен? Все равно что обижаться на грязь, запачкавшую сапоги.
Нет, Руорк просто решил посмотреть, как этот колдунчик будет обливаться потом, беседуя с ним лицом к лицу, а не через доппеля.
Факультет Иллюзорности и Дубликаторства, ха?… Тоже часть Иххарийского Гимнасия, конечно, но далеко не самая почитаемая часть. Как известно, всего в главном учебном заведении Серой Земли семнадцать факультетов:
1) Пиромантии;
2) Криомантии;
3) Геомантии;
4) Гидромантии;
5) Аэромантии;
6) Некромантии и Духовождения;
7) Теневого Искусства;
8) Превращений и Метаморфоз;
9) Иллюзорности и Дубликаторства;
10) Алхимии и Предметного Колдовства;
11) Армейского Колдовства;
12) Медицинского Колдовства;
13) Телепатии и Ментального Контроля;
14) Полетов и Телекинеза;
15) Бестиологии;
16) Метеомагии;
17) Техномагии и Автоматики.
Семнадцать основных колдовских направлений. Конечно существуют и другие ветви — малозначительные, преподаваемые во второстепенных и третьестепенных гимнасиях. Однако все нынешние члены Совета Двенадцати оканчивали именно главный, Иххарийский.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
