Я повернулся к выходу. И почуял запах дыма.
Не от жертвенных возжиганий, а от обыкновенного очага. И с ним еще слабые запахи варева. Они долетали с дальнего конца двора, из-за стены бывшего странноприимного дома. Я пересек двор, вошел под сохранившуюся высокую арку. И побрел на запах, а затем и на отдаленный свет пламени, покуда не очутился в небольшой комнатке, где бодрствующий пес встретил меня лаем, а двое спавших у огня людей спросонья вскочили на ноги.
Это были мужчина и мальчик — отец и сын, судя по внешнему сходству; бедняки, если верить их нищенским, рваным одеждам, но притом видно, что свободные люди, сами себе хозяева. Впрочем, в последнем я, как оказалось, ошибся.
Они действовали с быстротою страха. Рычащий пес — старый и дряхлый, сивомордый и с бельмом на глазу — не набросился, но и не отступил. Мужчина изготовился к бою, занеся руку с длинным ножом, наточенным и блестящим, как жертвенное орудие. А мальчик со всей отвагой своих двенадцати лет пошел на непрошеного гостя с поленом.
— Мир вам, — произнес я и повторил приветствие на их языке. — Я явился сюда, чтобы сотворить молитву, но никто мне не ответил, и тогда, почуяв дым, я пошел посмотреть, остались ли еще здесь божьи слуги.
Мужчина опустил нож, но по-прежнему сжимал его в руке, и пес не перестал рычать.
— Кто ты? — спросил мужчина.
— Всего лишь странник, — ответил я. — Мне много приходилось слышать про славное святилище Ноденса, вот я и воспользовался случаем его посетить. А ты — его хранитель, господин?
— Да. Ты ищешь, где переночевать?
— Нет, не ищу. А разве здесь по-прежнему можно получить ночлег?
— Иногда.
Он все еще смотрел с опаской. А мальчик, более доверчивый или просто разглядевший, что я безоружен, отвернулся и бережно положил полено в огонь. Пес же, умолкнув наконец, приблизился и ткнулся сивой мордой мне в ладонь. Кончик хвоста у него задергался.
— Он хороший пес и очень злой, только он старый и глухой, — сказал мужчина уже без враждебности.
Глядя на пса, он тоже убрал с глаз свой нож.
— И мудрый, — добавил я и погладил задранную собачью голову. — Он видит ветер.
Мальчик обернулся и посмотрел на меня расширенными глазами.
— Видит ветер? — удивленно переспросил мужчина.
— Разве ты не слышал этого про собак с бельмом? Хоть старый и неповоротливый, но он видит, что я пришел без злого умысла. Мое имя — Мирддин Эмрис, и я живу к западу отсюда близ Маридунума, что в Дифеде. Я был в странствии и сейчас на пути домой. — Я назвался ему на валлийский лад: имя волшебника Мерлина он, конечно, слыхал и трепетал перед ним, а страх — плохой товарищ. — Можно мне разделить с вами тепло вашего очага и не расскажешь ли ты мне о святилище, которое охраняешь?
Они потеснились у огня, мальчик принес из какого-то угла табурет. Я стал задавать вопросы, и постепенно мужчина совсем успокоился и разговорился. Его звали Мог, на самом деле это не имя, поскольку означает просто «слуга», но был некогда даже король, не гнушавшийся называться Мог Нуата, а сын моего собеседника получил имя и вовсе в честь императора. «Констант будет здесь слугой после меня», — сказал Мог и стал с гордостью и грустью повествовать о славном прошлом заброшенного святилища: последний раз его перестроили и обновили по велению императора-язычника всего за полстолетия до ухода из Британии римских легионов. Исстари так повелось, что при святилище состоял хранителем «Мог Нуата», и не один, а со всем своим семейством. Но сейчас здесь только он, Мог, и его сын, а жена в отъезде: поехала с утра в город на базар и заночует у больной сестры.
— Ежели, конечно, еще найдется там место для ночлега, — добавил он ворчливо. — У нас тут со стены видать реку, я, как заприметил ладьи на переправе, послал мальчишку доглядеть. Целое войско, он говорит, прибыло, и молодой король с ними… — Он осекся и оглядел мой простой балахон и плащ. — А ты сам-то не солдат? Не с ними прибыл?
— Отвечаю «да» на твой второй вопрос и «нет» на первый. Что я не солдат, ты и сам видишь. Но состою при короле.
— Кем же? Писцом?
— Вроде того.
Он закивал головой. Его сын сидел скрестив ноги на полу рядом с собакой и слушал затаив дыхание. А отец продолжал расспрашивать меня:
— Ну и каков же он, этот юнец, которому король Утер передал, как говорят, свой меч?
— Он молод, но уже мужчина и доблестный воин. У него есть талант вести людей и довольно смысла, чтобы прислушиваться к речам старших.
Мог снова кивнул.
Не для этих людей легенды и прорицания, былая слава и светлое будущее. Они живут у себя на холме, отрезанные от мира вековыми дубами, и заняты лишь одной заботой. А что происходит где-то там, внизу, об этом они знают только понаслышке. Их холм от начала времен никогда не подвергался вражьим набегам. И Мог задал мне единственный вопрос, который имел для них значение:
— А он не христианин, этот молодой Артур? Не вздумает ли он порушить здешний храм во имя новомодного бога, или же он умеет уважать старину?
Я ответил ему успокоительно и от чистого сердца:
— Он будет коронован христианскими епископами и преклонит колени перед богом своих родителей. Но он — сын этой земли и знает ее богов и тех людей, что все еще служат прежним божествам на вершинах холмов, у источников и бродов.
Краем глаза я заметил на полке за очагом аккуратно расставленные фигурки, такие же приходилось мне видеть в Пергаме и в иных местах, где свершаются чудесные исцеления, — дары богам: маленькие слепки частей человеческого тела или образы животных и рыб, знаки мольбы или признательности.
— Вот увидишь, — заверил я Мога, — его рати пройдут здешними землями, не причинив разора; если же он сам сюда заглянет, то уйдет не прежде, чем сотворит молитву и оставит приношение божеству. Как делал в свое время я и сделаю нынче опять.
— Вот это разговор! — воскликнул мальчик с белозубой улыбкой.
Я тоже улыбнулся в ответ и опустил в его протянутую ладонь две монеты.
— На храм и для служителей его.
Мог что-то буркнул, мальчик Констант одним гибким движением поднялся на ноги и отошел к шкафчику в глубине комнаты. К огню он возвратился, держа в руках кожаный бурдюк и щербатую кружку. Мог поднял с пола свою кружку, и мальчик налил ему и мне.
— Твое здоровье, — сказал мне Мог.
Я ответил ему тем же, и мы выпили. Это был мед, крепкий и сладкий.
Потом Мог выпил еще и утерся рукавом.
— Ты спрашивал про стародавние времена, и мы ответили тебе как сумели. Теперь и ты, господин, поведай нам о недавних событиях на севере. Мы тут слышали только рассказы о битвах, о гибели королей и о воцарении новых. Верно ли, что саксы бежали? Верно ли, что король Утер Пендрагон долгие годы скрывал от всех юного принца и вдруг явил его на поле боя как гром среди ясного неба, и тот перебил один четыре сотни саксонских зверей волшебным мечом, который поет и пьет кровь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
